Оторвавшись от созерцания водной глади, девушка обратила свой взор на двух воздушных элементалей. С того момента, как Финнеас ушёл в пещеру, оставленные им стражи ни разу не шелохнулись. Попытка поговорить с элементалями так же не возымела успеха. Желая хоть как-то их растормошить, Элис подошла к одному из элементалей, и дотронулась до него рукой. В тот момент, когда девушка коснулась головы магического существа, на мгновение у неё перехватило дыхание.
Для того чтобы перехватить контроль над элементалями, призванными другими колдунами, стихийному магу требовалось приложить немало усилий. Элис же хватило обычного физического контакта с магическим существом. В момент контакта с элементалем все чувства Элис ненадолго обострились. В момент установления ментальной связи девушке показалось, что она может взмыть в воздух, и устремиться в небеса. Ощущения, которые испытала Элис, были очень яркими, и в то же время приятными. Однако эйфория вскоре прошла, и вместе с ней исчезло ощущение полной свободы. Помотав головой, и немного смутившись, Элис проделала то же самое и со вторым элементалем. Чувствуя, что теперь магические существа беспрекословно подчиняются её приказам, Элис сначала хорошенько обдумала, какой бы приказ дать элементалям. Больше всего девушке хотелось как можно скорее вернуться домой, но в этом элементали ничем ей помочь не могли, и Элис это прекрасно понимала. Зато они могли помочь ей и Финнеасу выбраться с этого проклятого острова.
- Надо облететь это чёртово море, найти любой корабль, и как-нибудь убедить его капитана взять курс на этот остров. Местные любители мяса успеют сто раз нами полакомиться, прежде чем на каком-нибудь судне заметят костёр, - сбивчиво пробормотала Элис, пытаясь грамотно сформулировать своё желание.
Элементали не восприняли рассеянную речь девушки как что-то осмысленное, поэтому Элис пришлось повторить свой приказ, только теперь уже более уверенно и лаконично. Девушка думала о том, как бы поскорее выбраться с острова, напрочь игнорируя тот факт, что отсылая элементалей, она остаётся практически без защиты. Следуя приказам девушки, элементали взмыли в воздух, и полетели на поиски корабля.
Стоило магическим существам скрыться за горизонтом, как Элис вздрогнула, после того как в её ладонь впилось что-то маленькое и острое. На девушку вдруг обрушилась сильная усталость. Подняв руку, и заметив, что в её ладонь впился дротик, Элис поспешно выдернула его, и бросила на песок, однако это не сильно ей помогло. Посмотрев в ту сторону, откуда прилетел дротик, девушка увидела двух людей с серой кожей, идущих ей навстречу. Вспомнив слова Финнеаса о том, что саладорцы смазывают своё оружие смертоносным ядом, девушка пришла в ужас, и попыталась позвать на помощь Финнеаса, но открыв рот, не смогла издать ни звука. Побежав в сторону грота, Элис успела преодолеть всего несколько метров, прежде чем вооружённый дубиной островитянин настиг её. Одного слабенького удара по голове оказалось достаточно, чтобы отравленная девушка рухнула на песок и потеряла сознание. Убедившись, что случайно не пробил череп своей жертве, саладорец поднял Элис с земли, закинул себе на плечо, и побрёл обратно в лес. Прежде чем последовать за своим собратом второй дикарь пристально посмотрел на грот, в котором спал Финнеас. Решив не испытывать судьбу, саладорец потушил догорающий костёр песком, и побрёл прочь от берега.
Яд, которым был смазан дротик, оказался не смертельным. Это Элис поняла после того, как очнулась в какой-то убогой хижине. Однако радость от пробуждения слегка остудил тот факт, что проснувшаяся Элис не знала как долго провалялась в беспамятстве, и совсем не чувствовала ног. В какой-то момент девушке и вовсе показалось, что пока она спала, каннибалы с серой кожей каким-то образом смогли безболезненно ампутировать ей конечности, и вздохнула с облегчением лишь после того как удостоверилась, что её ноги на месте.
Стоило девушке слегка приподняться, как находившийся в хижине воин, которого Элис поначалу даже не заметила, что-то агрессивно прокричал на непонятном языке, после чего приставил копьё к её лицу. Девушка хотела было спросить у своего надсмотрщика что с ней собираются делать, но вовремя прикусила язык, догадываясь что ответ (при условии, что островитянин поймёт что она сказала) ей вряд ли понравится. Уловив витающий в воздухе запах жареного мяса, Элис почувствовала, как её кожа стремительно покрывается мурашками. Девушка не догадывалась, что жестокие островитяне рассматривают её не как большой кусок мяса, а как ритуальную жертву.
Кровожадные островитяне не верили в богов, но при этом почитали память могучих воинов из прошлых поколений. В честь прославленных предков саладорцы устраивали человеческие жертвоприношений. Чаще всего на роль жертв островитяне выбирали своих соплеменников, которые и сами были рады принять столь почётную смерть. С ещё большим рвением саладорцы приносили в жертву чужаков, осмелившихся ступить на их землю. Но самой желанной жертвой своим предкам островитяне считали именно магов. Попавших на остров колдунов саладорцы всегда старались взять живьём, даже если это сулило большие человеческие потери. Лишь по этой причине Элис сразу не прикончили на месте, а лишь оглушили, и доставили в деревню для последующего обряда. Пока девушка валялась без сознания, дикари напоили её снадобьем, вызывающим слабость и частичный паралич. Именно из-за этого зелья Элис практически не чувствовала своих ног.
В скором времени в хижину пожаловал ещё один дикарь – низкорослый мужчина в деревянной маске. Это был вождь племени. После обмена репликами на неизвестном языке, копьеносец наклонился, схватил Элис за шиворот, и одним резким рывком вынудил её подняться. Стоило девушке принять вертикальное положение, как у неё закружилась голова, а перед глазами всё поплыло. Не дав Элис опомниться, дикарь сильным толчком в спину вытолкал девушку из хижины.
Вылетевшая на улицу Элис едва не упала лицом в грязь, успев выставить перед собой руки. Подняв голову, девушка увидела как за ней наблюдает огромная толпа саладорцев. Среди собравшихся были не только мужчины, но также женщины и дети. Медленно осмотрев собравшихся островитян, и не увидев во взгляде ни одного из них хоть чего-то, отдалённо похожего на жалость, Элис неуклюже поднялась на ноги. Вышедший их хижины дикарь в маске что-то проговорил, после чего все собравшиеся перед хижиной саладорцы, как какие-то религиозные фанатики начали выкрикивать одно единственное слово. На языке островитян этим словом обозначалась ритуальная жертва, предназначавшая в дар предкам. Обеспокоенная Элис было прикрыла уши руками, но когда вышедший из хижины копьеносец что-то грубо гаркнул, и сильно ударил её тупой стороной копья по спине, девушка неуверенно пошла вперёд.
Продолжавшие выкрикивать одно и то же слово люди расступились, и Элис увидела, что идёт навстречу высокому столбу, под которым была разложена целая куча хвороста. Глаза Элис расширились от ужаса, и впавшая в оцепенение девушка остановилась. Идущий позади дикарь дважды ударил Элис по спине, однако девушка даже не шелохнулась. Лишь после того как от толпы отделились две женщины, и схватили её под руки, Элис вышла из ступора, и начала бороться за свою жизнь. Девушка брыкалась, кусалась, пыталась отдавить ноги островитянкам, а одной из них даже чуть не заехала головой по лицу. Саладорцу с копьём строптивость пленницы пришлась не по душе. Подскочив к брыкающейся девушке, он изо всех сил ударил Элис кулаком в живот. Согнувшаяся в три погибели Элис перестала брыкаться. Пока девушка пыталась восстановить дыхание, островитянки успели не только дотащить её до столба, но и привязать к нему. Запоздало вспомнив, что у неё есть магический дар, Элис попыталась воспользоваться магией, однако всё, что ей удалось сделать, так это направить на своих обидчиков слабенький порыв ветра.
Увидев как к ней приближается вождь с горящим факелом в руке, Элис запаниковала, а орущая толпа будто по команде затихла. Приближение своей смерти Элис видела будто в замедленном режиме, но когда островитянин подошёл к столбу, девушка ударила его ногой в живот. Не столько от боли, сколько от неожиданности, саладорец выронил факел, и тот упал прямо на хворост. Элис не выдержала и вскрикнула, когда вспыхнувший огонь едва не поджёг на ней штаны.
