— Выходит, лучший способ решения проблем Бюро — это ликвидация его офицеров? Нет человека — нет и проблемы, так, что ли?! — мосластые кулачищи федерала сжимаются так, что на его побелевших пальцах желтыми стоп-сигналами высвечиваются набитые на костяшках мозоли.

— Луис, ты как ребенок. Заказчик ставит перед Корпорацией задачу, а уж способ ее решения выбирает она сама; тебе отлично известны правила игры. Корпорация никому не навязывает своих услуг, но раз уж вы заключили с ней контракт — не надо потом изображать оскорбленную невинность. В контракте значилось: «Любой ценой спасти репутацию Бюро»; контракт выполнен — какие претензии?

— Да, любой ценой — но не такой же!

Дядюшка Джи красноречиво разводит руками: дескать, и кто ж вам виноватый, что вы подмахиваете контракты не глядя?

— А ведь мы будем искать убийц Мак-Райля, генерал! Мы будем искать их без дураков, так, как мы это умеем, Богом клянусь!..

— Ну разумеется! И это тоже входит в правила игры: всё по-настоящему, без дураков. Этот ваш лейтенант Экслер — он производит впечатление весьма толкового и инициативного сотрудника…

— Верно. Так что не надейтесь…

— А вот это и есть вторая моя новость — которая очень хорошая. Вы, как я полагаю, уже нашли орудие убийства?

— Не комментируется.

— А и не надо! Смею предположить, что тот пистолет и имеющиеся на нем пальчики впрямую выведут вас на мафию, конкретно — на клан Скараччи. Полагаю опять-таки, что лейтенанта Экслера ждет по ходу дела множество открытий чУдных, так что готовьтесь подключить к расследованию пару-тройку хороших специалистов по организованной преступности.

— Гм… вот как… Значит, вам удалось подставить мафию… — понимающе кивает фэбээровец. — Чистая работа — двух оленей одной пулей!

— Не комментируется, — в свой черед

качает головою дядюшка Джи. — А теперь скажи, Луис — только честно, глядя мне в глаза: когда тебе сообщили о гибели офицера Мак-Райля, что ты испытал прежде — скорбь или облегчение? Молчишь… что ж, позволь считать твое молчание за ответ. Ты ведь понимаешь, что Корпорация и Бюро делают одно дело — просто мы более свободны в выборе средств…

— Кстати, генерал: Корпорацию отличает удивительное, я бы даже сказал — подозрительное бескорыстие, когда речь заходит о работе на Правительство.

— Корпорация всегда предельно прагматична, Луис; просто прагматизм ее — это не крохоборство тупого скопидома: «на грош пятаков наменять». Работая на Правительство, мы вступаем в обладание уникальной информацией — причем не просто получаем к ней доступ, а создаем ее сами. Ну вот к примеру: у меня есть серьезные основания полагать, что вскоре кланом Скараччи вплотную займется крутейший в Штатах борец с организованной преступностью, — (хозяин кабинета при этих словах досадливо морщится — «Да ладно вам всем…»), — человек, пояс которого увешан скальпами мафиозо — да не мелкой сошки, а самых что ни на есть крестных отцов. Следовательно, у клана Скараччи скоро начнутся крупные проблемы. Скараччи — это контроль над профсоюзами докеров и дальнобойшиков, строительный и игорный бизнес и еще куча экономических завязок, так что информация об их грядущих проблемах стоит дорого — по-настоящему дорого. Фокус в том, что если эту информацию ты, Луис, толканешь кому-нибудь самолично, тебя посадят в тюрьму — за инсайдерскую сделку; а с меня какой спрос — я не госслужащий, а бизнесмен-аналитик! И потом, разве ты сказал мне хоть слово о том, что Бюро взяло на мушку клан Скараччи?

— А если к Корпорации обращается за решением проблемы кто-то со стороны? Вы принимаете заказ?

— Смотря кто заказчик.

— Скажем, мафия?

— Нет, — отрезает дядюшка Джи. — Мы помогаем лишь тем, кто действует на пользу интересам Америки. Долгосрочным интересам.

— Долгосрочные интересы — так, как их понимаете вы?

— Естественно.

— А если Правительство понимает их иначе?

— Это его проблемы. Мы не станем помогать такому Правительству — и всё.

— И всё?

— Корпорация не навязывает своих услуг — никому и никогда. Но еще не было случая, чтоб ее услуги остались не востребованы — когда Правительством, а когда и совсем наоборот.

— Наоборот? В каком смысле?

— Луис, мы никакое не «теневое правительство Америки» — это бред чокнутых конспирологов. Мы просто частная корпорация , которая решает проблемы, вставшие перед организацией — любой организацией, в том числе — перед американским правительством . И мы — не благотворительная лавочка по раздаче бесплатных советов: решая чужие проблемы, мы зарабатываем свой хлеб. Плату за свою работу, как правило, берем не деньгами, а информацией — это нынче самая надежная форма хранения капитала, да и внимание налоговых ведомств не привлекает… Так что никакой мистики, никаких «масонов 666-го градуса посвящения» и «мировой закулисы»!

Скажу больше: Корпорация — это один из ключевых предохранителей в механизме нашей демократии, последний стоп-кран в системе «сдержек и противовесов»; так сказать, «последний довод демократии» — на манер тех монархических пушек. На тот экстренный случай, если Правительство очевидным образом рулит к пропасти, а законные способы отобрать руль у пьяного дурака исчерпаны. На моей памяти этот механизм привели в действие лишь однажды — ровно тридцать лет назад, в 1963-ем…

— Вот как? Я с интересом выслушал бы вашу интерпретацию тех событий, генерал, — и Луис поудобнее устраивается в кресле, плеснув себе в стакан джина с тоником.

— Один из писателей той поры — Гор Видал, кажется, — начинает свой рассказ генерал Джи, задумчиво прихлебывая «Хайланд Парк», — писал, что в США не двухпартийная, а трехпартийная система: демократы, республиканцы и Кеннеди. Под словом «Кеннеди» он, понятно, подразумевал Президента — желая сделать очередной комплимент тогдашнему кумиру; но вот если бы он написал: "демократы, республиканцы и клан Кеннеди", то это был бы уже не комплимент, а чистая правда — жутковатая правда.

К нынешнему времени картина той эпохи — а это действительно была хоть и краткая, но эпоха! — отстоялась в общественном сознании до абсолютной прозрачности. Молодой президент, независимый от сложившейся в верхах круговой поруки, пытался укрепить государственность, обуздав зарвавшиеся монополии, и повысить безопасность страны, сведя военные расходы до уровня разумной достаточности. Президенту противостояли: ястребы из Пентагона и оборонной промышленности во главе с военно-морским министром Кортом, никак не желавшие расстаться со сладким пирогом государственных военных заказов; нефтяные магнаты во главе с Гетти и Хантом, которых Президент обвинил в ежегодном укрывании от налогообложения как минимум одного миллиарда долларов, и публично посулил, что те пойдут под суд за уклонение от налогов, вроде как некогда — Аль-Капоне; мафия — ну, тут ситуация совсем пикантная, поскольку именно мафия обеспечила на выборах 1960-го года победу Кеннеди в семи ключевых штатах, запугивая избирателей и наполняя урны фальшивыми бюллетенями, в обмен на серьезные экономические гарантии — а тот, севши в президентское кресло, кинул братву внаглую.

В итоге эти могущественные силы составили заговор, ключевую роль в котором сыграли спецслужбы — ФБР под началом хитрого маразматика Гувера, искренне полагавшего Кеннеди «без пяти минут коммунистом», и ЦРУ, которое Президент в ярости сулил «разбить на тысячу осколков» за ту бездарную авантюру с интервенцией в заливе Кочинос. «Плохие парни» из ФБР и ЦРУ в момент покушения обеспечили прикрытие целой бригады снайперов из числа боевиков мафии и кубинских контрас; впоследствии они фабриковали и уничтожали улики, запугивали и убивали свидетелей и независимых расследователей (числом до полутора сотен); только благодаря этой их деятельности по сокрытию правды Комиссия Уоррена и смогла на голубом глазу выдать свое анекдотическое заключение: «Президент стал жертвой убийцы-одиночки, действовавшего по личным мотивам». Такая вот картина маслом, классицизм…