— Да, он всегда торопится. Но думаю, он действительно хочет закончить съемки сегодня. Он уже и так вышел за рамки бюджета на целых восемь долларов, а может и больше.

Расс продолжал что-то говорить, а я сидел, размышляя, или, по крайней мере, пытаясь это делать. Пытался вспомнить, что было. Кое-что прояснялось. Я вспомнил, как стоял у номера «Таксон», прислушиваясь к скрипящему, скрежещущему голосу, доносящемуся изнутри… Что-то забрезжило, но ухватить это я никак не мог. Как будто память моя была затянута тонкой полиэтиленовой пленкой, достаточно было проткнуть ее острым гвоздем и… Но я все ходил вокруг да около этого экрана, и никак не мог проникнуть внутрь. Поэтому я решил плюнуть на все и предоставить эту работу моему подсознанию.

Я частенько так поступаю. Иногда долгое время безуспешно ломаешь голову над какой-то проблемой или столь же безуспешно пытаешься вспомнить какую-то ускользающую деталь. В этом случае лучше всего бросить обо всем этом думать. И вдруг, когда меньше всего этого ожидаешь, искомый ответ неожиданно выскакивает из каких-то подсознательных глубин, как чертик из шкатулки. Это мой метод. Так что можете называть меня — Шелл Скотт, Подсознательный Детектив.

Глухая боль ворочалась у меня в затылке, ныли мышцы шеи и спины. Я подумал, что горячий душ поможет расслабить закоченевшие, сведенные мускулы, освежит и придаст мне силы. Я разделся, отметив, что, по крайней мере, Хэл и Грин не очистили мои карманы. Мелочь, ключи от машины, бумажник, по-прежнему были в карманах брюк; мой пистолет и кобура лежали на пистолетном столике. Наверное, они решили закопать все это со мной. Чтобы было шито-крыто.

В ванной я подставил спину под струю горячей воды, чувствуя, как она согревает мне шею и затылок. Горячая вода вымывала из тела боль.

Я ни о чем не думал, сладостно изнемогая во влажной жаре.

Весь распаренный, я протянул руку к крану с горячей водой и увернул его.

Холодная вода ударила меня тысячью холодных иголочек. Я вскрикнул: «Ай!» — и в это мгновение вспомнил. Все вспомнил.

 Я вспомнил все. Не в той последовательности, как это случилось прошлой ночью: как я последовал за Хэлом, подслушал разговор, постучал в дверь Эверетта, а все разом в какую-то долю секунды.

Меня будто чем-то ударили изнутри. Я видел перед собой лицо Эверетта и понял, что оно было необычайно похоже на лицо Гарбена. Волосы, усы были другие, но за исключением этих мелких деталей, все было один к одному. Это был Гарбен. Но ведь это невозможно, если, разумеется, я не подвинулся рассудком. То, что я видел и слышал, сплелось в один клубок с теми образами, которые плавали в моем сознании перед тем, как я пришел в себя, и на секунду я подумал, что, быть может, эти образы каким-то образом трансформировались в моем мозгу в шизоидную реальность. Но ведь Эверетт был точной копией Гарбена, тоже лицо, рост, вес, даже голос. Близнец? Двойник? Но это невозможно.

Одновременно я слышал, как этот металлический, скрежещущий голос произносит: «Ее нужно убрать», видел прелестное улыбающееся лицо Эйприл, а потом то же лицо, изуродованное, исковерканное выстрелом.

Я не стал медлить. Выскочив из-под душа, бросился к входной двери и распахнул ее. Мимо моего коттеджа как раз проходил какой-то пожилой мужчина в ковбойском костюме в сопровождении еще более пожилой женщины с удивительно длинным носом, одетой в розовую кофточку и персикового цвета брюки для верховой езды. Она улыбалась своему собеседнику, но тут взгляд ее упал на меня, выскочившего на порог коттеджа.

Старушенция пронзительно взвизгнула, замахала руками так, что я испугался, как бы они у нее не оторвались, и бухнулась в обморок.

Я бросился назад в гостиную, захлопнув за собой дверь.

Брюки, где, черт побери, мои брюки?

Я увидел их висевшими на спинке кровати, влез в них, выскочил из дому и ринулся по дорожке мимо застывшего у распростертого тела старикана к стоявшему за домом кадиллаку. Нашел в кармане брюк ключи от машины, завел мотор и дал газ.

Наклонившись вперед и глядя через ветровое стекло, я увидел пустой коттедж, расположенный в конце узкой лощины, невысокие покатые холмы, поросшие низким кустарником. Мне показалось, что в трехстах-четырехстах ярдах от меня что-то двигалось, но я не был в этом уверен. Потом я увидел блеск водной глади и двигающиеся фигуры.

Я объехал стоявший на дороге большой автомобиль, затормозил, выпрыгнул из кадиллака и побежал к озеру, вопя во все горло. Я увидел большой бутафорский валун, двух девушек слева от него, две камеры и за одной из них Эда, очевидно, снимавшего какую-то сцену. Справа от меня наверху что-то блеснуло, и я посмотрел туда. Ничего я там не увидел, но опять что-то блеснуло, как металл на солнце. Может быть, пистолет или винтовка. Да кой черт «может быть»? Так оно и было.

Я добежал босиком до большого седого валуна и за ним в воде увидел Эйприл и Зию. Слава Богу, Эйприл была еще жива. Слева от валуна стояли Делиз и Чу-Чу.

Флинч завопил от ярости и заорал на меня:

— Ах ты, сволочь, еще одну сцену нам испортил! Это была завершающая сцена, последняя! Ведь теперь…

— Заткнись. Здесь может произойти убийство. — Я махнул рукой. — Уходите отсюда. Быстро. Все.

Кто-то из девушек слева от меня, Делиз или Чу-Чу, заверещала:

— Убийство? Убийство? — Но я не слушал их.

Я подбежал к кромке воды, вошел в нее, сделал шаг к Эйприл и Зии и быстро произнес:

— Там, на холмах, — я снова махнул рукой, — могут скрываться убийцы, которые охотятся за тобой. Они тебя убьют, застрелят. Я не знаю почему… да и времени у нас нет. Быстро уходите, прячьтесь за скалы, куда угодно.

Я потянулся за своим револьвером, но лишь ткнул себя в голую грудь. Револьвера не было, я его, конечно, забыл, хорошо еще брюки успел напялить. Все присутствующие слышали, что я сказал и поняли меня. Но они мне не поверили.

Флинч завопил:

— Черт бы тебя побрал, Скотт! Мне нужно закончить картину сегодня, понимаешь? У меня договор с Беном…

А Эйприл, широко раскрыв глаза, тихо спросила:

— Убить меня? Но это невозм…

Однако через мгновение все они мне поверили. Потому что все мы услышали негромкий треск выстрела, подхваченного слабым эхом. Пуля подняла маленький фонтанчик воды между мной и Эйприл. Зия вскрикнула.

— Бегите, — крикнул я им, — бегите что есть мочи!

Я повернулся и посмотрел туда, откуда прозвучал выстрел. Неимоверно медленно тянулись секунды, и вдруг снова раздался треск выстрела. Пуля пролетела совсем рядом со мной, так что я ощутил легкое дуновение воздуха у самой щеки. На этот раз я заметил вспышку выстрела. Стреляли сверху, с расстояния в сто пятьдесят, может быть, двести ярдов. Стрелявший, очевидно, притаился за валунами на самой вершине холма.

И тут до меня дошло, что кто бы не скрывался там, наверху, целится он не в кого иного, как в меня. Вот так. Сначала я, потом Эйприл, пусть даже мне неизвестно, по какой причине ее собирались убрать. Я отпрыгнул назад и нырнул в воду, как крот ныряет в свою нору. И поплыл.

Глубина там была меньше четырех футов, и когда мои пальцы заскользили по илистому дну, я продолжал бить во воде ногами, подтягиваясь на руках. Глаза у меня были открыты. Примерно в футе от меня столбиком стали подниматься пузырьки — это была третья пуля. Я подобрал ноги, привстал, выставив голову, готовясь выскочить на берег.

Там царила суматоха. Слева от себя я увидел Флинча, который, как кролик, бежал мимо моего кадиллака к большой автомашине. Справа по узкой дорожке между крутым земляным валом и скопищем валунов неслись Делиз и Чу-Чу. Делиз немного впереди. В нескольких ярдах позади мчались Эйприл и Зия.

В тишине сухо треснул еще один выстрел, и я почувствовал, как обожгло мою левую руку. Пуля коснулась руки, она лишь сорвала и обожгла кожу. Я что было силы рванул через кромку воды и дальше по сухому песку. Больше выстрелов не было.