— Послушай, Рейни...

Он что-то пробурчал и стал подбирать деньги, валявшиеся на полу у его ног. Я швырнул пистолет на стол.

— Послушай меня, гнусный слюнтяй, — угрожающе произнес я. — Если ты еще раз подойдешь близко к человеку по имени Эмиль Перри, я продырявлю тебе то место, где сходятся две штанины.

Я слишком увлекся и забыл закрыть на засов другую дверь. Ошибку свою я понял, только когда за моей спиной раздался голос:

— Подними-ка свои лапки, мальчик... Да поживее! Тощий долговязый парень обошел вокруг стола и бросил взгляд на Рейни. Другой подонок ткнул мне в спину пистолет. В тот же миг долговязый с такой силой двинул меня тыльной стороной ладони по лицу, что я чуть не свалился со стола.

— Хотел захапать денежки, подлюга! Отвечай! Он снова ударил меня по лицу. На этот раз я сполз со стола. Второй парень приставил пистолет мне к затылку, а потом, словно предупреждая, ударил меня рукояткой. Голову и плечи пронзила страшная боль. Я пошатнулся. Парень с пистолетом подскочил ко мне — на этот раз спереди. Он был маленьким, но широкоплечим, на его сером лице ясно читалась жажда убийства.

— Сейчас ты у меня запоешь, — проскрипел он сквозь зубы. — Ужасно люблю кончать подобных типов.

— Нет, — услышал я хриплый от ненависти голос Рейни. — Я сам с ним разделаюсь. Дай-ка мне пушку... Живее!

Долговязый помог Рейни подняться, и тот, пошатываясь, приблизился ко мне. Парень с пистолетом ухмыльнулся и придвинулся еще на шаг. Этого было вполне достаточно. Моя рука перехватила запястье коротышки. Тот вырывался изо всех сил, пытаясь спустить курок, но я оказался более ловок и ударил его коленом между ног.

Парень красиво шлепнулся на пол. Долговязый бросил Рейни и кинулся к столу, чтобы схватить лежавший на нем пистолет, но я выстрелил ему в ногу, и он упал.

С Рейни было достаточно. Он дополз до стула и поднял руки. Я бросил пистолет на стол: это было оружие коротышки.

— Какие вы все неповоротливые, — сокрушенно произнес я. — В общем, не забудь, что я тебе сказал насчет Перри...

Долговязый тип с простреленной ногой стал просить меня позвать доктора, но я вежливо посоветовал ему самому этим заняться. Коротышка валялся на полу и стонал. Наступив на пачку десятидолларовых банкнотов, я шагнул к двери и, оглянувшись, расхохотался.

— Кстати, — заметил я, — доктор поинтересуется, откуда у вас огнестрельные раны. Можете сказать ему, что раз в год и веник стреляет.

Рейни в ответ только застонал и потянулся к телефонной трубке.

Громко насвистывая, я направился к машине. Время опять ушло впустую. А мне ой как надо было торопиться. Пора разговоров прошла, и теперь игра началась всерьез.

 Когда зазвонил телефон, я все еще валялся в постели. Поставил будильник на половину двенадцатого, а сейчас было только двадцать пять минут.

— Хэлло... — пробормотал я сонно и сразу же узнал голос Джо Гилла.

— Слушайте меня внимательно.

— Давайте, давайте, — приободрил я его, — слушаю вас.

— Только не спрашивайте, как мне удалось это выяснить, но я действительно кое-что узнал. Эмиль Перри имеет счет в банке для своей фирмы и два личных счета — на свое имя и на имя жены. Счет фирмы и счет жены в относительном порядке. Что же касается его личного счета, то с полгода назад он снял с него пять тысяч долларов, а через два месяца еще столько же. Вчера он забрал почти весь остаток, кроме нескольких сотен. Всего более двадцати тысяч.

— Черт возьми! Интересно, куда он их дел?

— Узнать подробности его личной жизни оказалось немного труднее, чем я предполагал. Короче говоря, все мои сведения сводятся к двум пунктам: во-первых, он любит жену и детей, заботится о своей репутации в клубах и деловых кругах, а во-вторых, обожает женщин. Так что случай кажется мне довольно ясным. Если сложить первое и второе, то что получается?

— Шантаж, — пробурчал я. — От всего, о чем вы мне сообщили, на добрых три мили воняет шантажом. Или у вас на этот счет другое мнение?

— Нет, на большее меня не хватило. Всего хорошего, если у вас нет ко мне других вопросов.

— Благодарю, Джо, вы мне очень помогли.

— Умоляю вас, Майк, не делайте мне больше никаких одолжений.

— Я постараюсь, Джо. И еще раз спасибо.

— Желаю удачи, старина.

Я никак не мог успокоиться после нашего разговора. В моей башке вертелись сумбурные мысли. Приняв душ, я побрился и отправился завтракать.

Рейни смертельно напугал толстяка Эмиля. Тот постоянно снимал со своего счета довольно крупные суммы. Взаимосвязь довольно-таки четкая. Чтобы построить свой зал, Рейни потребовались изрядные деньги. Я взглянул в окно на серое небо. Снег все еще шел. Это только начало, подумал я. Если я что-то понимаю в жизни, нас ждет еще немало сюрпризов.

Пистолет 25-го калибра все еще болтался у меня в кармане и легонько стукнул меня по бедру, когда я входил в лифт. Заносов на улицах не было, и я попросил механика из гаража снять цепи. Выехав из гаража, направился в сторону Бронкса.

На этот раз я нигде не заметил “кадиллака” с золотыми инициалами. Желая убедиться, что его действительно нет, несколько раз объехал вокруг квартала. Шторы на верхнем этаже были опущены, и весь дом казался покинутым. Я вылез из машины и направился к двери.

Трижды постучал колотушкой, но мне никто не ответил. К счастью, меня заметил какой-то мальчуган на велосипеде.

— Их никого нет дома, сэр! — крикнул он. — Уехали вчера вечером.

— Кто уехал? — Я подошел к мальчишке.

— По-моему, вся семья. Погрузили в машину целую кучу чемоданов. А сегодня укатили и горничная с уборщицей. Они отдали мне целую кучу пустых бутылок и сказали, что я смогу сдать их, а деньги взять себе.

Вынув из кармана монетку, я протянул ее мальчишке:

— Большое спасибо, парень. Вот видишь, как выгодно быть наблюдательным.

Затем я вернулся к дому. Его окружала живая изгородь. Прячась за кустами и увязая в снегу и грязи, я обошел дом, время от времени оглядываясь, чтобы убедиться, что меня никто не видит. Подергав рамы, я удостоверился, что все они заперты изнутри. Тогда я зашел с задней стороны, поднял камень и, не раздумывая, кинул его в окно. Разбитое стекло со звоном посыпалось на землю. Я выдернул торчащие осколки из рамы, влез на подоконник и спрыгнул в комнату. Судя по зачехленной мебели и запертым дверям, Эмиль Перри и правда смылся. Я хотел включить свет, но электричества не было. Телефон тоже не работал. В комнате, где я очутился, видимо, хозяйничала женщина: в углу стояла швейная машинка, а на станке посреди комнаты остался незаконченный гобелен.

Я вышел в коридор и принялся дергать двери одну за другой. Все они оказались запертыми. В доме царил полный порядок и стерильная чистота, и это меня даже немного разозлило.

Коридор вел в переднюю, откуда дверь вела на веранду. Здесь же был вход в кухню и начиналась лестница, покрытая толстым ковром.

Я поднялся на второй этаж. Все то же самое. Две спальни, ванная, еще одна спальня и кабинет. Дверь кабинета была заперта даже на два замка. Я провозился с ней целый час.

В комнате было темно как в ухе: кроме ставен, окна закрывали плотные шторы. Я поднял их и огляделся. Выцветшие картинки на стенах, несколько фотографий из календарей на стульях и журнальном столике. У стены — потертый кожаный диван. Перед окном стоял письменный стол, рядом — книжный шкаф. Я тщательно исследовал все их содержимое. В основном там лежала деловая корреспонденция. Кроме этого, я обнаружил страховые полисы и кое-какие личные документы.

То, что я искал, было не здесь. Оно лежало в камине. Бумаги. Сожженные бумаги, обратившиеся в пепел, едва я к ним прикоснулся. Чем бы они ни были раньше, теперь от них не осталось ничего.

Выругавшись, я взял страховой полис жены Перри, аккуратно сгреб на него весь этот пепел и ссыпал в конверт.

Удостоверившись, что нигде не наследил, вышел из кабинета, закрыл дверь, спустился на первый этаж и вылез в разбитое окно. Очутившись в машине, присвистнул от удовольствия: мой поход оказался не напрасным. Кое-что стало проясняться.