— Потише, пожалуйста, — остановил ее Мейсон. — Сперва давайте выслушаем, что скажет лейтенант.

Трэгг изменился в лице. Он продолжал разговор только с Мейсоном, игнорируя присутствие Милдред Фолкнер.

— Мейсон, вы сообщили на открытом заседании суда, что именно у вас находится этот сертификат. Теперь, к сожалению, мне остается только одно: потребовать у вас этот документ. Кроме того, вам придется предстать перед большим жюри.

— Почему?

— Наверное, вы знаете Черчиля, не так ли?

— Имеется в виду Лоринг Черчиль, заместитель окружного прокурора?

— Да, именно он.

— И что же?

— Этот человек вас не любит.

— Ну и что, я тоже его не жалую. Ничтожество, преисполненное эгоизма и гордящееся академическим образованием.

Трэгг улыбнулся:

— Тем не менее он поручил мне отобрать у вас сертификат.

— Откуда ему стало известно, что он у меня?

— Нам сообщили об этом, как только вы выступили. А Черчиль только этого и ждал.

— И все же документ вы не получите!

— Почему?

— В повестке, которую мне вручили, предписано передать сертификат суду.

— Зря вы, Мейсон. Это вам не поможет.

— Почему же?

— Вы здорово влипли.

— О чем вы?

— Вы скрыли улику.

— Улику?

— Ну да, сертификат.

— Как вы понимаете слово «скрыл»? Я объявил о том, что документ у меня, на открытом заседании суда.

— Вам пришлось это сделать из-за судебного предписания. Да вы бы все равно умолчали, если бы мне не удалось выудить это у миссис Лоули. Она призналась, что отдала его вам.

Милдред Фолкнер, не вытерпев, вмешалась в разговор:

— Наверное, восхищаетесь собой, доблестный полисмен!

— Умолчал бы я или нет, теперь трудно судить. Каждый решает этот вопрос, как может.

— Я остаюсь при своем мнении, — заметил Трэгг недовольно.

— Это ваше право.

— У меня есть еще право и на сертификат.

— Да поймите же, что пока мне не предъявлено судебное требование, такого права у вас нет. Я точно выполнил предписание повестки: явиться в суд и иметь с собой сертификат. Я здесь, и он со мной.

— Надеюсь, — сказал Трэгг, — судья Гросбек все поймет правильно.

— Ну что ж, значит, он подпишет требование.

— Но это займет время.

— Уж конечно.

— Хотел бы я знать, кто подскажет мне, где вас искать, чтобы вручить это требование?

— Никто.

— Вы представляете, как разозлится Черчиль? Он будет в бешенстве.

— Это ужасно! Я теперь спать не буду, зная, что Черчиль мной недоволен.

— Мейсон, мы с вами ходим разными путями. С вами не соскучишься. Вы всегда сражаетесь до конца. Может, иногда не очень честно, но до конца. Отдайте мне этот сертификат, и Черчиль не будет к вам цепляться. А мне бы этого хотелось.

— К черту вашего Черчиля!

— Это ваш окончательный ответ?

— Нет! Он получит сертификат, если миссис Лоули в течение часа будет выпущена на свободу. Иначе придется ему ждать, пока у меня появится горячее желание вручить ему этот документ.

— Миссис Лоули придется предстать перед судом присяжных, — сказал Трэгг.

— По какому обвинению?

— Предумышленное убийство.

— Вы что, хотите обвинить в этом ее?

— К сожалению, у нас нет выбора. Ее муж сделал уличающее заявление.

— И что, он обвиняет жену?

— Да, ее.

Потрясенная этими словами, Милдред Фолкнер, забыв свое возмущение, переспросила:

— Вы хотите сказать, что Боб Лоули дал показания на жену?!

— Да, — ответил Трэгг, — Я, конечно, не должен вам этого говорить. Но я не рад, Мейсон. Все это меня… гнетет.

— А в чем дело?

— Сам мистер Лоули показался мне крысой, предателем и обманщиком, в противоположность его жене. Она держится прямо и с большим достоинством, но, боюсь, втянута в игру со смертельным исходом.

— Так о чем Боб рассказал вам?

Несколько секунд Трэгг колебался:

— Послушайте, Мейсон, вы отличный адвокат и способны выручить своих клиентов любым способом. Думаю, что Черчиль накажет меня, но была не была…

— Ну так продолжайте.

— Я служу людям, но я — это лишь звено в целой системе. Для меня важен результат. Да, я имею дело с преступниками, но такова моя работа.

— Зачем такое длинное вступление? — спросил Мейсон.

— Затем, что я сожалею, что мне пришлось так обойтись с миссис Лоули. Я не знал, насколько опасно она больна. Иначе я никогда бы не поступил так. Говорю вполне искренне.

— Но, к сожалению, дело сделано, — сказал Мейсон.

— Оправдываться я не собираюсь. С ней будут обращаться так, как положено с заключенными. Но дело в том, что сложившаяся ситуация не предусмотрена законом. Теперь-то мне понятно, что Шарлотта Лоули опасно больна и самое легкое волнение может окончиться для нее смертью.

— Так что же все-таки сообщил вам Лоули? — прервал его Мейсон.

— Он так убивался из-за состояния жены, так стонал, — презрительно сказал Трэгг, — что мы разрешили ему свидание с ней. Он встал на колени у ее кровати и поцеловал рукав ее ночной сорочки.

— Продолжайте, — попросил Мейсон.

— Но перед этим он распустил сопли и выложил все, что знал.

— Что именно?

— Он отправился по делам на машине. По дороге к нему подсел его друг и попросил на время его машину. Лоули остановился на Каултри-стрит и вышел, а друг поехал дальше. Жена, по словам Лоули, следила за его машиной и отправилась следом за ней в Сиреневый каньон, где и побывала в доме Линка.

— Откуда он все это узнал?

— От нее самой.

— И тут же пересказал в полиции?

Трэгг кивнул.

— Его разговор с женой, — заметил Мейсон, — это личная, доверительная беседа. Никто не имел права требовать от него, чтобы он передал слова жены.

— Сначала он заламывал руки и клялся, что ни слова не скажет из того, что доверила ему жена. Через десять минут он уже рыдал и выкладывал все, что мог.

— Так на него похоже! — с отвращением воскликнула Милдред Фолкнер.

— Вы понимаете, Трэгг, что у него на уме? — спросил Мейсон.

— Спасает свою шкуру.

— Нет, не то.

— А что же?

— Подумайте сами. Жена очень тяжело больна. Ей нельзя волноваться, переживать, напрягаться. Конечно, способ не особенно эффектный, но верный.

— К чему вы ведете, Мейсон?

— Кому она завещала все свое состояние? Ему. Кто получит в случае ее смерти страховку? Он.

— Вы хотите сказать, что он задумал убить свою жену? — недоверчиво спросил Трэгг.

— Почему же нет? Ведь и другие мужья, случается, убивают своих жен. Такое преступление не редкость. Да и все складывается ему на пользу. Он очень кстати напустил на нее вас. Теперь, когда она умрет, вам же придется выбираться из этой заварухи. Но к тому времени ему уже достанутся все деньги.

— Вы совсем не лестного мнения об этом субъекте.

— Лоули другого не заслуживает.

— На чем основано ваше подозрение?

— Да не подозрение, а обвинение! Таков, бесспорно, его план.

— Полиция не собирается предпринимать что-нибудь, что ухудшит состояние больной.

— Какого черта не собирается! Вы уже почти все для этого сделали.

— Ей никто не причинил вреда.

— Не тешьте себя этой мыслью. Она шла на поправку, а что теперь?..

— На нее могло подействовать потрясение при убийстве. За это мы не можем отвечать.

— Да никого она не убивала. Она перенесла сильнейший шок, и все лечение пошло насмарку. Вчера ее смотрел приглашенный мной врач. Но вы не рискнете пригласить его к ней сейчас, чтобы он увидел, какие изменения произошли за сутки.

— Но нельзя же валить всю вину на нас, — не очень убежденно возразил Трэгг.

— Верно, но кое-что — на вашей совести. И вы прекрасно понимаете, что Лоринг Черчиль, раздуваясь от упоения собственными познаниями, доведет ее до смерти. Лоули выложит еще пару-другую подробностей, и Черчиль начнет носиться из своего кабинета в ее палату…

— Что Боб еще наговорил? — спросила Милдред Фолкнер.

— Ничего особенного, — ответил Трэгг. — Это были не прямые обвинения, а косвенные свидетельства.