– Всемогущие Духи! – прошептала за спиной Нора. – Да разве ж такое бывает?

– Может, это покойный Ун заскочил попрощаться? – со смешком откликнулся Горн. – Ведь это его тотемный зверь.

Нагнувшись, он поднял сорванный плащ, укрепил на прежнее место. Затем повернулся к девушке и осторожно ее прощупал. По мускулистой Нориной спине уже проступали в несколько рядов синяки – следы исполинских присосок. Однако ни переломов, ни вывихов Горн не обнаружил – удивительно, если вспомнить, в какой блин сдавливалась ее грудь. Если уж его железные кости ныли до сих пор…

– Ужас какой! – вздохнула Нора и прижалась к нему. – Они так охотятся, знаешь? Ползают по склонам, прощупывают пещеры. Но я вообразить не могла, что они вырастают до такого!.. – Ее передернуло. – Он переварил бы нас живьем, представляешь?

Девушка вдруг рассмеялась, в восторге забарабанив кулаками по его гулкой груди, и призналась:

– В первый момент мне почудилось, будто нас настиг Тор!

Горн тоже хохотнул и поднял ее на руки.

– А кого ты боишься больше? – поинтересовался он. – Глупый, маленький, нашкодивший котенок… Львица!

– Ну ладно, чего ты? – пробормотала Нора смущенно. – Мало ли что…

– Кстати, эти твари не бродят парами, – заметил гигант. – И я не вижу, почему бы нам не продолжить?

– Погоди, милый, дай дух перевести. Уж очень крутые перепады…

– Тогда самое время подкрепить силы. – Горн присел на неостывший валун, опустив девушку себе на колени. – У меня внутри гуляет ветер.

– Любовь моя, неудивительно! – залилась она счастливым смехом. – Зато я теперь полна тобой…

Ухмыльнувшись, Горн снял с огня вертел и поднес благоухающее мясо к ее лицу. Львица с охотой оторвала зубами приличный шмат и передала ему изо рта в рот – в духе огрских любовных традиций. Горн снисходительно подыграл, хотя сейчас его больше заботило другое: почему он снова не ощущает боли, хотя держится за раскаленное докрасна железо? И ладно бы боль, ведь даже волдыри не появляются!.. Что за новые странности?

До крепости загорцев Эрик добрался быстро, без блужданий и приключений, но через боковой вход, обслуживавший наемников, его не пустили – видно, не сработало что-то в маскировке. Покрутившись вокруг, Тигр набрался нахальства и двинулся через главный. На его счастье, тут сегодня впускали всех, от вожака и выше. Да и пленник, кажется, упоминал об очередной вечеринке, затеваемой обходительными загорцами.

Проследовав пустынным коридором, Эрик остановился на пороге громадного зала, изумленный неожиданными обилием и разнообразием гостей. Помимо неряшливых горластных дикарей, щеголяющих роскошными мехами, он увидел тут угрюмых, настороженных шатунов в добротных, хотя обшарпанных латах, и столь же недоверчивых имперцев, не спешивших менять прежнюю форму – кстати, отменную. И даже разрозненные осколки высоких родов Империи, недавним взрывом заброшенные в самую глубину Огранды. Похоже, дальновидные загорцы прикармливали для своих будущих нужд всех, до кого только могли дотянуться.

Не поскупились и на убранство зала – с первого взгляда он ошеломлял количеством округлых бассейнов, разбитых вокруг великолепных статуй, ни одна из которых не повторяла другую. Искусная подсветка высвечивала лишь эти полированные фигуры, фонтанирующие темной жидкостью, а разбросанные между бассейнами столики были погружены в сумрак, поначалу едва проницаемый.

Вступив в зал, Эрик с содроганием узнал в ближней скульптуре беспощадно точное изображение раненого – скорее даже полутрупа, предсмертными корчами вывернутого в подобие монстра, – из многих и ужасных ран которого хлестала кровь, до краев заполняя бассейн. Затем и во втором изваянии проступил злосчастный смертник, захваченный на последнем пороге, – и в третьем… В неостывшей крови этих начинающих мертвецов резвились странные рыбы, смахивающие на пиявок, а по мрачным сводам огромной гостиной, уже обильно поросшим пушистой плесенью, скользили багровые блики, словно подкрадывающиеся призраки. И конечно, все углы и проходы тут были убраны завесами многослойной паутины, оккупированной гигантскими пауками. Никакой голографии – всё добротно и изысканно, словно тошнотворная эта гармония оттачивалась веками. И кого же могло взрастить столь откровенное смакование смерти? Эрик поежился: все равно что поселиться внутри склепа.

Краем глаза он ухватил в стороне взмах руки и рывком повернул голову. За крайним столиком, в вольготном одиночестве, развалился рыцарь, выряженный с дерзким великолепием, и небрежными, хотя приветливыми жестами подзывал Эрика к себе. Молодое лицо незнакомца лучилось надменностью чистокровки, на грудном панцире блистала эмблема Спрутов – могучего рода императора, ныне свергнутого.

Усмехнувшись, Тигр подсел к столику рыцаря.

– Ну вот, – сказал тот. – К этакому угощению, – кивнул он перед собой, – да приятного собеседника – чего еще желать? Разве зрелища, так и оно уже на подходе.

– Кажется, вы не впервые здесь?

– Заглядываю изредка, – подтвердил Спрут. – Я ведь давно слоняюсь по этим местам. – Он вдруг рассмеялся и похлопал себя по груди: – Не обманывайтесь этим. С родичами я разругался вдрызг, а так прифрантился уже после бунта, в пику нынешним стервятникам.

Рассеянно кивая, Эрик высматривал в толпе одиночные фигуры загорцев. По сравнению с имперцами и столичной знатью на них было меньше пластика и больше металла, и в полном облачении они смахивали на вздыбившиеся вездеходы. Но перемещались загорцы с завидной легкостью, а значит, силой их не обделили.

– Ишь ты! – Спрут показал подбородком на центр сумеречного зала, где, посредине просторного танц-круга, из пола вырастала стальная фигура. – Сам Кэй пожаловал, наследник здешнего Главы, – впервые вижу его тут.

Тигр сузил глаза, вглядываясь в стылое лицо царевича – с правильными, мелкими и словно бы сглаженными чертами. Поверх пластикового шлема был наклеен пышный парик, составленный, по словам Олта, из скальпов убитых врагов. Мертвая кожа постепенно стягивалась к макушке, высвобождая место для новых трофеев, и с возрастом парик превращался в устрашающую копну, требовавшую специального ухода.

Платформа остановилась, наследник шагнул вперед, и сразу его лицо будто включилось, озарившись безупречным радушием. Подсев к ближнему столику, он оживленно заговорил с гостями – видимо, самыми влиятельными из окрестных вождей.

– Ну наконец! – вдруг воскликнул молодой Спрут, плотоядно потирая ладони. – Ах, мои чародейки, прелестницы!.. Ну почему мы так далеко?

Та же платформа уже доставила на танц-круг стайку улыбающихся девиц, окутанных до середины бедер лишь собственными пушистыми волосами и возбужденно переминавшихся на смуглых ногах, будто юные кобылки перед стартом. Затем по залу прокатился медленный гром, продолженный властным ритмом – гулким и мощным, словно содрогались сами стены. Слаженной вереницей девушки заскользили по краю площадки, поочередно взмахивая руками, лишенными даже браслетов. Прошло немного времени, и Эрик заметил, как завороженные редкостным зрелищем огры раскачиваются в такт колыханий обольстительных танцорок. Железные волны расходились от нагого центра все шире, и даже в себе Тигр ощутил потребность включиться в колдовской ритм.

– Это вам не голышки, даже не босявки-кэнтийки, это – Истинные! – сквозь зубы произнес Спрут. – Высокородные загорские ведьмы, во всей красе и без всяких покровов. До сих пор мы лишь слышали об этой потаенной ереси, а вот теперь загорцы сами ее демонстрируют… С чего бы?

Эрик молча пожал плечами.

– По-вашему, пустяк, развлечение? – добавил рыцарь. – Но ведь сейчас на виду у всех нарушаются сразу два огрских запрета: на одиночное общение с Духами, посредством ведьминых чар…

– Нарушение субординации, да? – хмыкнул Тигр.

– …и на обнаженность, – невозмутимо закончил Спрут. – Вас это не тревожит?

– Очень уж вы строги, любезный изгой, – возразил Эрик. – С загорцев ведь иной спрос.