– Может, стоит замуровать окна? – участливо предложил Горн. – А на дверях поставить этих молодцов? – он кивнул на мордатых здоровяков, скучающе переминавшихся за спиной Кона. – Только очень уж они молоды, а ведь столичные красотки – такие бесстыдницы, совратят и святого!.. Вот ежели б их оскопить, а?

Нора тихонько фыркнула и еще ниже наклонила голову, пряча лицо. Зато охранники разом подобрались, с угрозой уставясь на рыцаря.

– Дожили, – горестно произнес старик. – В собственном блоке уже не укрыться от оскорблений чужаков!..

– В широком смысле? – осведомился Горн. – В самом деле, дружище, стоит ли так переживать из-за ерунды – смотрите на вещи шире!.. Вы же один представляете здесь старейшин? Где вам углядеть за всеми! Тут остается либо набрать побольше стариков, либо уматывать из Столицы.

– Лжешь, инородец! – распаляясь, вскричал Кон. – В нашем прайде вдоволь и молодых, не затронутых скверной. Только… – С усилием он оборвал себя, негодующе запыхтев.

– Только проку от них в серьезных делах немного, – продолжил за него Горн. – А ведь так хочется подобраться к верховной власти, хотя бы и вослед Тору!.. Вот и приходится терпеть его своеволие да беспутные вечеринки, переполненные чужаками, и даже меня – эдакого нахала. – Он благодушно хохотнул. – А как приятно было б спустить на меня своих волкодавов, заодно и ослушницу Нору поучив хорошим манерам, – да, старина? Но предупреждаю: я ведь впрямь чужак тут, и ваши запреты для меня – пустой звук. а потому переломаю кости любому, кто попробует наехать на меня или мою подружку… Ну, есть желающие?

– Не хватало, чтобы я позволил затеять потасовку внутри блока Львов, – надменно откликнулся Кон. – Здесь, слава Духам, не городские улицы. Но вот Нора пойдет сейчас с нами, иначе потом сильно пожалеет!

Недолго поколебавшись, девушка с покорным вздохом шагнула было вперед, но в тот же миг Горн опустил ей на плечо тяжелую длань.

– Считайте, я захватил Нору в плен, – объявил он. – Это ведь снимает с нее ответственность?

– Так это что, объявление войны?

– Всего лишь необходимая самооборона. А если вам невтерпеж, то объявляйте войну сразу Тору. Правда, у вас против него и рост пониже, и грива пожиже.

– Превосходно, – зловеще заворчал Кон опять, – замечательно, великолепно… Вот уже чужеродец стравливает Совет и Главу. А чего ждать дальше? Забвения традиций, упадка нравов, гибели породы – чего? Да минует нас судьба Тигров и послужит предостережением!

– А что – Тигры? – с ленивой ухмылкой возразил Горн. – Между прочим, ушлые ребята были – куда там Львам!.. А вашими стараниями, Кон, в прайде скоро не на кого будет глаз положить. И что проку тогда в чистоте породы?

– Да кто ты такой, чтобы судить об этом? – гневно вскричал старец. – Сам-то, небось, из столь захудалого рода, что стыдно назваться!..

– А хоть бы и вовсе беспороден, – небрежно предположил Горн. – Что с того? В чем сможет обойти меня любой из ваших чистокровок? Ну объясните, Кон, – может, я вправду чего-то не понимаю.

– Всемогущие Духи, – провозгласил старейшина. – Да, невежда, это они, Духи, разделили нас на породы и наказали сохранять их до скончания времен!.. Какие еще нужны доводы?

– А-а, – разочарованно протянул Горн, – Духи… Тогда здесь и спорить не о чем, верно? – Одним движением он усадил безучастную девушку себе на плечо, словно законную добычу, и посоветовал, уже всей троице: – Впредь лучше вам не попадаться мне на глаза. иногда я бываю оч-чень несдержан – упаси вас Ю!..

Расправив плечи, он мастондом двинулся на молодых Львов, и поневоле тем пришлось сторониться. Кажется, они удивились его нахальству, однако промолчали: нюх на опасность предостерег их вовремя. И только когда ошарашенную троицу скрыл поворот, Нора позволила себе немного расслабиться.

– Ты сумасшедший! – шепнула она своему носильщику. – Да разве так можно с Коном?

– Н-да, – с сожалением подтвердил Горн, – лучше б я его зашиб… как бы ненароком.

– Что ты говоришь, подумай!

– Вот и у меня та же слабость: не поднимается рука на стариков, – вздохнул рыцарь. – Но помяни мое слово, Нора, этот замшелый пень еще покажет себя. Чтоб ему… С такого настроя сбил!

– Как раз это – дело поправимое. – Внезапно распахнув шубку, Нора перемахнула голой ногой через его голову. – Чувствуешь: я еще не остыла!

– Да уж, – согласился Горн, – по этой части у нас проблем не возникнет.

В самом деле, он ощутил шеей достаточно, чтобы надолго забыть о прочем.

– Знаешь, – сообщила девушка, – в прежние времена каждому Вождю полагался верховой крог. Так вот, всем крогам на свете я предпочла бы тебя.

– Это оттого, что я не кусаюсь, – объяснил Горн. – Да и бегаю, пожалуй, быстрее.

– Дурень! – засмеялась Львица. – Просто на тебе я готова скакать днем и ночью.

– Действительно, – усмехнулся он, – такого никакой крог не выдержит.

Коридор наконец завершился небольшой, едва приметной дверью, и Нора пригнулась к самой голове Горна, чтобы не ушибиться о притолоку. А он, едва успев прикрыть за собой дверь, сразу снял с плеч притихшую девушку, уже дрожащую от сладостных предвкушений, и разложил посреди пушистого ковра, приготовившись истязать ее долго и разнообразно, пока сама не запросит пощады.

– Что вы намерены предпринять?

беглец вскинул голову – быстро, слишком быстро! – и улыбнулся приклеенной улыбкой.

– Собирать информацию, – ответил он размеренным бесцветным голосом. – Искать центр. Уничтожить его.

– Понятно, – со вздохом сказал хозяин и растер худые щеки. – Так я и предполагал.

– Что вам не нравится?

– У вас ничтожно мало шансов. И потом, – повернувшись к пульту, хозяин щелкнул переключателем, – это уже было.

Одна из стен растаяла, превратившись в экран. Беглец увидел громадную, до горизонта, плантацию, на которой вдоль натянутых проводов слаженно трудились сотни полуголых людей в рабошлемах. У беглеца знакомо стиснуло сердце – от ужаса и ненависти. Зачем ему это показывают? Разве мало было…

Четкий режим работы на плантации внезапно нарушился. Люди выпрямлялись, растерянно озирались, бессмысленно двигали руками, ногами. Через минуту растерянность сменилась яростью, людская лавина накатилась на цепь сторожевиков. Те встретили ее выстрелами, кося первые ряды. В воздухе замелькали лопаты – множество, сотни. Уцелевшие Псы побежали, рабы настигали их, прыгали на спины, крушили кулаками, жадно хватали оружие…

И вдруг над долиной разнесся вой. Из торчащей посреди плантации трубы вырвалось облако тяжелого фиолетового газа, накрыло восставших. И все исчезло.

– Их отравили? – беглец с трудом разжал сведенные судорогой челюсти.

– Ну зачем? Просто усыпили. Аварию устранили, газ откачали, и все покатилось по прежней колее.

– Это диверсия?

– Возможно. – Хозяин погасил экран. – Но обратите внимание, как безупречно организована эта исполинская система. Все производство через многочисленные подстанции подчинено Координатору. тот, в свою очередь, программируется Советом Избранных на основе директив императора и Откровений Божественной. Конечно, можно уничтожить Координатор, и это внесет разлад в экономику. Однако электронные Управители всех уровней обладают известной автономией и производственный процесс не прервется. Авария же в первичном звене вызовет немедленное срабатывание блока защиты – в его эффективности вы только что могли убедиться. А на крайний случай в Империи достаточно войск, чтобы подавить любой локальный бунт.

– Хорошо, – беглец заговорил прежним бесцветным голосом, – что вы предлагаете мне?

– Затаиться. Ну да, да… Вас снабдят необходимыми документами, убедительной биографией, и вы начнете новую жизнь. Искать вас не станут, поверьте. Процент беглецов ничтожно мал, и власти предпочитают на них не давить.

– Почему?

– Лучше не доводить людей до отчаяния, иначе они могут сделаться опасными.