С Д. В. Высоцким я познакомился впервые при довольно курьезных условиях. Устраивая ежегодно вечера в пользу “Общества] просв[ещения] для евр[еев] в Р[оссии]”, вернее, в пользу студентов, кот[орые] являлись главными распространителями билетов и распорядителями вечера, мы всячески стремились увеличивать доходность этих вечеров. И действительно, нам удалось довести доходность их, как я уже упоминал об этом, с 600 р[ублей] до 12000.

В первые годы, когда доходность была невелика и каждый рубль имел значение, студенты обратились ко мне с просьбой — не найду ли я возможным перед концертом лично завезти билеты на — тзечер Высоцкому, т[ак] к[ак] у них есть основания думать, что тогда плата за них будет весьма высокая. В первый момент сама просьба показалась мне неуместной, а если это к тому же каприз разбогатевшего буржуя, то тем более это неприемлемо. Но, обсудив хладнокровнее, я подумал, что интересы студенческая касса нуждается в каждом лишнем рубле, и помочь им надо. К тому же я много хорошего слыхал о Высоцком, как о человеке добром и отзывчивом. Я решил исполнить их просьбу. Со стороны Дав[ида] Васильевича] и его жены я встретил такую предупредительность и такое дружеское расположение, что визит мой был щедро оплачен, и студенческая касса обогатилась сразу пару сотней рублей — четыре годовых взноса за право учения в университете.

С этих пор началась наша дружба с домом Д. В. Высоцкого, кот[орая] продолжалась много лет… Из всех представителей торгового дома “Высоцкий и К°” Да[вид] Васильевич] был наиболее отзывчивый, и при ближайшем знакомстве, наиболее интересный, несмотря на многие странности или, вернее, чудачества, какие появляются у человека, непривычного к богатству, и кот[орый] не в состоянии с ним справиться.

Отец его, как известно, был мелким торговцем чая [353], который он разносил по домам. С ним произошел интересный случай, когда московский] купец, с кот[орым] он имел дело, по ошибке дал мелкому торговцу чаем вместо нескольких рублей несколько тысяч. Дома, разобравшись в этой ошибке, бедняк Высоцкий, для кот[орого] это было целым состоянием, тотчас же вернул деньги по принадлежности. Пораженный порядочностью и честностью своего мелкого клиента, русский купец захотел шире помочь ему и открыл для него большой кредит. Это дало возможность Высоцкому расширить свою мелкую торговлю и положить основание будущему миллионному торговому дому “Высоц[кий] и К 0”.

Постепенно богатея, Вольф Высоцкий каждую свободную минуту посвящал евр[ейской] науке. Он окружил себя умными и просвещенными людьми и участвовал во всевозможных благотворительных и просветительных обществах. Одновременно он поддерживал и ортодоксов, и сионистов. А в семье своей имел немало представителей революционной деятельности. Достаточно вспомнить имена: Гоц, Фундаминский, Гавронский, Высоцкий и др. Незадолго до смерти он положил в банк капитал в 100000 на сто лет на разные евр[ейские] благотворительные дела. В строительстве Хайфского техникума он принял горячее участие. И все, что я сейчас о нем рассказал, я слышал в прочувствованной речи Усышкина на десятилетии техникума. Это было 3/II 26 г[ода].

Один из первых палестинофилов в России, он много жертвовал на колонизацию Пал[естины]. Уже в 1885 г[оду] он предпринял путешествие в Пал[естину], после которого напечатал свои впечатления [354]. Он поддерживал евр[ейские] журналы. Он тогда уже мечтал о высшей академии в Пал[естине], для которой пожертвовал 10000 р[ублей]. Он высоко ценил Ахад- Аама, назначив его [своим] опекуном вместе с рав[вином] Мазэ после своей смерти [355].

Я застал Ахад — Аама служащим (представителем торгового дома “Выс[оцкий[и К°” в Лондоне) Высоцкого. Все это свидетельствовало о том, что Вольф Высоцкий был далеко не заурядной личностью и что он не только оказался замечательным коммерсантом, создавшим миллионный торговый дом, но что он сумел справиться и благополучно распорядиться растущим богатством, что далеко не так просто. Пройдя почти до 45 л[ет] суровый путь жизни, он, однако, вопреки тяжким условиям этой жизни, стремился всегда к просвещению. И когда условия жизни изменились, то он оказался закаленным против соблазнов, какие таятся в деньгах. “Стяжание” не стало его идеалом. Деньги, как средство помощи, как “лекарство” от голода, как средство просвещения масс, как возможность обнаружить даянием, кроющуюся в сердце доброту — вот истинное значение денег. И так до некоторой степени понимал это Вольф ВысоЦкий. Немало препятствий на пути всякого, стремящегося к добру, но преодоленные напряжением духа, они придают новые силы человеку… Не одно “счастье” явилось причиной материального успеха Вольфа Высоцкого. Он — житель Жагор — оказался, неожиданно для себя самого, знаменитым чайным дегустатором. И его соединение разных сортов чая сделало чай Высоцкого популярным по всей России и за границей…

Он был из местечка Жагоры, и традиции еврейской благочестивой жизни превозмогли все соблазны московской жизни. Он оставался в богатстве таким же, каким был в бедности. Нечто иное представляли четыре представителя торгового дома “ Высоцкий] и К°”. Кроме Дав[ида] Васильевича] участвовали [представителями были] Гоц — отец, Цетлин и Гавронская Любовь Васил[ьевна] — сестра Дав[ида] Васильевича], Гоц и Цетлин[356] были оба женаты на сестрах Д[авида] Васильевича]. Каждый из четырех наследников Вольфа Высоцкого являл собою особую индивидуальность, особый мир стремлений особое отношение к жизни, к людям и воззрений на жизнь мир. Я не застал жены Гоца, как и мужа Гавронской[357]. Рафаил Гоц[358], отец известного революционера[359] , был чрезвычайно наблюдательный человек, интресовался еврейской наукой и в квартете Высоц[кий] и К 0 как будто играл особую роль. Впрочем, я его мало знал.

Дочь его Вера Закхсим была моей уч[ени]цей. Однажды мне пришлось — по поводу ее ареста — побывать в жандармском управлении (своего рода полицейское ГПУ[360]). И хотя не без некоторой иронии, но все же внимательно и вежливо отнеслись к просьбе учителя за ученицу, сестру хорошо им известного революционера Гоца. Она не была опасна, и ее скоро освободили.

Гоц — отец, быть может, как сохранивший традиции набожного меетечкового еврейства больше других был близок покойному Вольфу Высоцкому, но ко времени моего знакомства с Высоцкими он являлся каким — то анахронизмом. Я никогда не встречал его у родных по жене. Повторяю, я его мало знал и ничего не могу сказать о его характере, кроме того, что он был мало общителен, и ни с какой стороны невозможно было к нему подойти. Возможно, что вся моя характеристика Гоца — отца страдает односторонностью. Его интересы были сосредоточены главным образом на евр[ейской] науке. Он был ламдан[361] в полном смысле этого слова. Его интересовали евр[ейские] писатели. Им он старался помочь, хотя по натуре было очень скуп. Была у него хорошая евр[ейская] библиотека. Любил он ссылаться в разговоре на знакомые ему тексты из Писания. И в этой области он, наверное, был иной. Тут он был как рыба в воде. А в той московской деловой и интенсивной общественной жизни он казался выбитым из колеи… Судя по его сын[у] Михаилу, одного из основателей партии социалистов — революционеров, надо по лагать пользовавшегося большой популярностью и как революционер, и как литератор[362], надо полагать, что дом отца-Гоца благоприятствовал развитию детей.