Только Окин держала его на плаву. Но сейчас она очень далеко и не сможет ему помочь. Но что-то происходит. Она смогла бы объяснить, наверное. Грэм вспомнил, как они сидели на скале, все просолели и замёрзли, а ветер сушил их лица, губы, путал волосы. «Так бы и сидеть. Вечность» – подумал Грэм.

Но в последнее время он стал ощущать какое-то давление, будто пришла его очередь. И будто не было выбора. Может быть, всё дело в навалившейся депрессии, но с этой суровой старухой он мог бы справиться, натренирован был… Рассеянность, задумчивость. И вот ещё – дрожат руки. Неприятно, стыдно… Не то, что бы поделиться, а наоборот, скрыть от всех за семью печатями.

Даже спать толком не мог. В неизбежные моменты между сном и явью, когда он пытался уснуть или проснуться, ему вдруг явственно слышался чей-то голос. Голос говорил медленно, будто стараясь внушить что-то, загипнотизировать. Грэм был уверен, что не спит, но не мог даже пошевелиться, высвободиться, потому что оказывался совершенно обездвижен. В такие минуты астронавт испытывал всепоглощающий ужас, но ничего не мог с собой поделать. Когда у него всё-таки получалось сбросить с себя наваждение, он вскакивал на ноги, но в каюте, конечно, никого не было, да и не могло быть. Ещё он пытался вспомнить, что именно говорил ему голос, но ничего не мог вспомнить. Воспоминание об этом как бы ускальзывало.

Пятеро его друзей погибли здесь, на Европе. Почему не он? Может потому, что он очень хотел вернуться? Знал, верил, что она ждёт его, по-другому не могло быть. «У Германа семья, у Мэтью семья… У Аэра невеста. У Вульфа… Не знаю, вроде он один как перст, от него и слова-то было не вытянуть. Янко… Лучший друг. Ушёл в никуда… Но я справлюсь, должен».

С этими мыслями Грэм, облачённый в тяжёлый скафандр, прошёл через двойной люк под купол «Гало», нажал кнопку вызова лифта, сделал шаг вперёд… Мог ли он предположить двумя минутами раньше, что это будет последний шаг в его жизни, за которым последует долгое, бесконечное падение в никуда.

Будто выждав некоторое время, кабина лифта снова тронулась и начала опускаться, постепенно набирая скорость.

Технически была предусмотрена возможность поднимать лифт выше уровня пола на расстояние, равное человеческому росту, для ремонтных работ. Но почему именно в ту злополучную минуту лифт поднялся выше, чем следовало, хотя, конечно, не должен был? – этот вопрос так и остался висеть в воздухе.

Окин подготовила свой текст в стиле информационного сообщения и стала сначала засыпать сервер кросс-доменными запросами, чтобы посмотреть, какие пойдут ответы, потом зашла на сервер под одним из известных ей имён, проверила всё, что было доступно. Теперь предстояло самое трудное. В предыдущий раз, когда она разом сняла мешающие ей заслоны, Морсби позвонил ей на следующий же день. Сейчас она собиралась работать пошагово, каждый раз проверяя состояние сервера, каждый раз закрывая за собой двери, через которые она проникла. «Главное – вовремя захлопнуть дверцу...» – подумала Окин, усмехнувшись.

К своему вящему ужасу Окин увидела, что многие из дверей, которые она только собиралась открыть, уже открыты. «Что ж, мне ходить за этим и закрывать теперь, лишь бы на меня не подумали? Приходится иметь дело с дилетантами, неотёсанными болванами! Даже взломать как следует ничего не могут! Кому мог понадобиться этот скучный сервак, кроме меня? Мусора-то, следов! Нет, я не такая». Окин опять столкнулась с деятельностью не слишком обременяющего себя условностями неизвестного. Однако найти, откуда была произведена атака, ей не удалось. Матёрый незнакомище, как она в сердцах его обозвала, был неуловим.

Её сверхосторожный способ был долгий, нудный, отнимал много сил, но она пошла до конца. Проверила, нет ли спрятанной информации об инопланетянах. Её не было, тогда Окин оставила, как и намеревалась, свой подготовленный текст о меллах на главной страничке их сайта, добавила ссылки, картинки, все, как положено, выбрала самого активного дятла, которому и приписала все эти действия. «Ну, чувак, ты попал» – подумала она без жалости, но со злорадством, ибо должны были быть и у неё позитивные эмоции.

Прежде чем покинуть этот злосчастный сервер, Окин решила посмотреть всю скрытую от глаз обычных, бесправных, посетителей информацию об «Экспедиции».

…это предложение она прочитала несколько раз. До неё никак не доходил его смысл: Сообщения категории «секретно» о гибели или пропаже членов экипажа космического корабля «Экспедиция». Погибли: Герман Зотов, Янко Вукотич (2 человека). Пропали без вести: Мэтью Дюбуа, Аэра Холлингсворт, Роберт Лоуренс, Грэм Питерс (4 человека).

Окин встала со стула и вышла из дома. Все эмоции разом покинули её. Кровь отхлынула от лица, взгляд вперился во что-то невидимое впереди. Если бы кто-нибудь увидел её сейчас, то не на шутку бы перепугался. Она завела мотор самолёта и устремилась к берегу, где они с Грэмом провели свои лучшие дни вдвоём.

Самолёт плавно сел на плоскую каменную площадку, которую Окин знала как свою хорошую знакомую. Она вышла, подняла воротник куртки, и стала забираться на скалу, на ту, на которой ветер венчал их. Мыслей о смерти не было, Окин знала: смерти нет. Просто сейчас, наверное, Грэма в её жизни больше не будет. «Но это не смерть. Смерти нет», – тихонько твердила Окин.

Ветер ворошил её короткие светлые волосы. Окин посмотрела вниз со скалы. Её сознание вдруг сузилось до ширины шахты лифта, обветрившиеся губы прошептали «Грэм…», Окин покачнулась и вдруг… вздрогнула каффа на ухе, приводя её в чувство. Это была Дэрин:

– Окин, милая, где вы с Сибил?

– Мама… Сибил в детской группе…

– Ты что??? Уже так поздно!

– С ней… сидят… ждут… мама…

– А ты где?

Пауза.

– Возвращайся домой, а я приведу Сибил.

– Спасибо, мама.

Окин присела на корточки, закрыла лицо руками, и из глаз её хлынули слёзы.

– Эстер, что ты видишь перед собой?

– Это Айсвуд – ледяной лес. Сталактиты, сложные переходы, ледяное кружево. Красивое место. «Дональд» не везде может проникнуть. Где-то здесь должна быть пещера. Вчера я видела вход в неё и запомнила координаты... Но сейчас не могу вспомнить…

– Ты можешь сказать, сколько у тебя осталось кислорода?

– Много, хватило бы часов на десять, а то и больше.

– Эстер, ты ищешь пещеру?

– Да.

– Ты видишь вход в неё?

– Пока нет… Ой! Что это!

– Что случилось?

– Что-то огромное и тёмное. Оно вынырнуло как раз из пещеры и исчезло. Мне чуток не по себе.

– Что ты делаешь сейчас? Что ты видишь перед собой?

– Я плыву за ним, хотя меня немного лихорадит. Но его нигде нет, как сквозь землю провалился. И я даже не знаю, кто это или что это. Поэтому я снова поворачиваю и плыву к пещере. Пытаюсь связаться по радиосвязи с базой, но рация не работает. Это очень нехорошо.

Кристина спокойно и вдумчиво задавала вопросы, а Эстер, лёжа с закрытыми глазами на кушетке, постепенно, слово за словом воспроизводила события, которые произошли с ней в тот злополучный день. Комната была погружена в полумрак, который рассеивался только пламенем свечи на прикроватной тумбочке. Под гипнозом Эстер вспомнила чуть больше, чем рассказала до этого. Её рассказ прервался на том самом месте, когда она увидела перед собой лиану, схватила её и тем самым спаслась от чудовища. Дальше она рассказывала то, что уже было известно: как встретила Майкла, и как они вместе поплыли по направлению к базе.

Кристина уже собиралась разбудить Эстер, как вдруг, приподняв голову и широко открыв глаза, та произнесла странную фразу: «Иди и передай людям, что они незваные гости. Пусть уходят!».

О полученном результате Кристина доложила капитану, и, собравшись в кают-компании почти полным составом, колонисты приняли решение не пытаться в дальнейшем прояснить ситуацию до соответствующего указания из МКА и пока не прибудет «Экспедиция-3», несущая на своём борту новую технику для освоения океана. Сейчас же они были слишком беспомощны в техническом смысле для того, чтобы повторить исследование Эстер, но уже с минимальным риском и с надеждой докопаться до истины.