Внутри металлической коробки мы обнаружили засохший бутон цветка и насекомых – стрекозу и трёх жуков. Их инопланетное происхождение не вызывало сомнений, поскольку нет у нас на Земле ни стрекоз с круглыми синими крыльями на длинных палочках, ни мохнатых членистоногих.

На дне маленького сейфа лежал, как ни в чём не бывало, серебристый пластиковый прямоугольник, по виду напоминающий карту идентификации личности. Подобная карта есть у каждого. Но, конечно, это могло быть чем угодно.

Да, я забыл упомянуть, что экспертная программа, запущенная на компьютере, выдала интересный результат по поводу надписи на крышке. Как оказалось, это была фраза на одном из «мёртвых» африканских языков, гласящая: «Когда идёшь навстречу солнцу, не думай, что где-то оставил свою тень».

Над тайной начала приоткрываться завеса. Стало понятно, что обнаруженный артефакт – это личная вещь одного из первопроходцев. Осталось выяснить, кому именно она принадлежала, как эта вещь оказалась там, где была найдена, и каким образом внутри неё оказались столь странные, с точки зрения землян, насекомые.

Крис осторожно, двумя пальцами, извлёк из артефакта серебристую карточку и просунул её в отверстие для сканирования электронных документов. Все на секунду затаили дыхание, уставившись в монитор. Экран, мигнув синим, высветил лицо молодого темнокожего парня, ослепительно улыбающегося и открыто глядящего нам прямо в глаза.

– Аэра Холлингсворт, – прочитал капитан. – Он числится среди погибших четырёх астронавтов, побывавших тут до нас…<<<<

>>>>…к…х…т… наконец дошло дело и до просмотра моего фильма про дикуса зубастикуса – того самого обитателя предполагаемо средних глубин, с которого я и начал свой рассказ про Европу, собственно. Моему самолюбию льстили восхищённые возгласы наших астронавтов, когда дикус представал во всей красе, злобно клацая перед камерой выдвигающейся на десять дюймов челюстью. Особенно радовалась Эльза, она у нас экзобиолог, так что это как раз по её части.

– Да посмотрите же вы! – воодушевлённо говорила она с сильным немецким акцентом, – У него раздвоенный хвост! Держу пари, это бывшие ноги. Да и манера плавать… Видите? Этот способ плавания присущ земным китам, то есть животным, которые в процессе эволюции повторно вернулись в океан. Перед вами европианский кит! European Georgiacetusvogtlensis! Но это значит... это значит... Погодите, я ещё не готова делать выводы, пускать слова по ветру...

– Бросать слова на ветер, Эльза. Так говорится... – строго поправил Крис.

– Да, на ветер! Не готова...

Она пожала мне руку со словами:

– Поздравляю! Ты совершил научное открытие! Возможно, твоё имя будет завековечено…

– Эльза, «у»! «Увековечено» – сказал Крис; похоже, у этих двоих много общего.

На удивление собралась почти вся команда кроме Кристины, она работала на поверхности, и Сэма, который занимался проверкой электроники (у нашего инженера уже выработался условный рефлекс – проверять электронику, когда кто-то находится наверху).

Эстер тоже посмотрела фильм вместе со всеми; к этому времени она уже совершенно пришла в себя. Даже не верилось, что именно из-за неё недавно был такой переполох. Выглядела она просто замечательно. Чёрные гладкие волосы романтично рассыпались по плечам, глаза блестели.

После просмотра все разбежались по своим делам. Даже Эльза унеслась, правда, изредка всё же доносились её возгласы о новом ластоногом, неизвестном ранее науке. Не скрою, я был воодушевлён. И вообще счастлив по понятным причинам.

Эстер смотрела на меня, улыбаясь, и совсем не торопилась уходить.

– Спасибо, Майкл… – начала она, намекая на недавнее происшествие, но я тут же прервал её.

– Эстер, мы были абсолютно бессильны. И чтобы такое не повторилось, пожалуйста, больше не пропадай. Но расскажи, где ты была? Неужели нашла пещеру? – я и забыл наказ Егора и Кристины ни о чём её пока не расспрашивать. Это совсем вылетело у меня из головы.

Эстер как-то болезненно поморщилась и сказала:

– Не помню. Слушай, я совсем ничего не помню…

– Как так – совсем ничего? Быть того не может. Ну, хотя бы отрывочно…

Я подошёл к ней и посмотрел прямо в глаза. Эстер стояла напротив меня, но смотрела как будто мимо. Честное слово, меня она в этот момент не видела и вообще забыла о моём существовании. Её зрачки сделались большими, отчего и без того тёмные глаза казались почти чёрными. Так продолжалось несколько секунд. Это было так странно, что я не смел пошевелиться. Вдруг Эстер как-то будто оторвалась от чего-то, от своих мыслей или видений, даже немного вздрогнула.

– Майкл, а что особенного произошло? – спросила она.

В её голосе было волнение, как будто она с трудом сдерживала себя, а до этого чего-то испугалась.

– Ничего особенного, если не считать того, что ты ничего не можешь вспомнить.

– А как я здесь очутилась? – спросила она.

Я был испуган, озадачен. Чего угодно я ожидал, только не такого вопроса.

– Что с тобой, как ты себя чувствуешь? – спросил я, по-прежнему глядя ей в глаза.

– Нет, сначала ответь мне, – сказала Эстер, озираясь кругом. – Я это уже видела, этот стол, стулья... Где я?

– Эстер, ты пугаешь меня! Посмотри! Мы же в кают-компании! Клянусь, пару минут назад ты знала об этом! До тех пор, пока я… пока я не стал расспрашивать тебя о том, где ты пропадала всё это время.

– Какое «всё это время»? Не скрывай от меня, говори всю правду!

Глаза её теперь сверкали, но, казалось ещё чуть-чуть, и на них блеснут слёзы. Я стоял перед ней совершенно обескураженный, не зная, что ответить.

– Ты что, ничего не помнишь? Эстер, как же так? Прости, что я стал расспрашивать. Как ты себя чувствуешь? Слава богу, сейчас с тобой всё в порядке, но... ты не узнаёшь нашу кают-компанию. Давай сходим к Кристине или Эльзе, а? – Я очень осторожно взял Эстер за руку и помог подняться с кресла, а она смотрела на меня большими испуганными глазами. – Со временем ты всё вспомнишь, обещаю тебе. Конечно, если сама захочешь. А сейчас ты должна отдохнуть, – тараторил я без умолку, – а вечером, может быть, позанимаемся на тренажёрах?

– Да, можно на тренажёрах… Кстати, я уже вспомнила. Что-то на меня нашло. Какое-то помутнение. Голова болит. Пожалуй, я прилягу.

Я продолжал держать её за руку, но она осторожно высвободилась и вышла из комнаты.

– Какой же я балбес! – воскликнул я и самозабвенно шлёпнул себя по лбу... б… д… р…<<<<

У Эстер раскалывалась голова и вообще она чувствовала себя как будто бы не здесь и не сейчас, не в своей летающей тарелке. То временное помутнение памяти, когда она не понимала, где находится, заставило её по-новому взглянуть на себя. Как можно было забыть их кают-компанию, в которой она провела столько времени за едой и разговорами? Может быть, есть ещё какие-то прорехи памяти? Майкл говорил о чём-то, что с ней случилось, спрашивал её, где она пропадала всё это время. Какое время? «Теперь я готова воссоздать всю картину, хотя недавно действительно чувствовала пробел в памяти. Сейчас я всё помню. Но со мной ничего не случилось. Всё было более чем обычно. Обычная жизнь и работа. Я хотела сплавать к вулкану и по дороге сделала небольшой крюк, чтобы снять на видео ледовые изваяния – огромные сосульки, в том числе и очень художественные. То есть наоборот, сначала к вулкану, потом к этому ледяному лесу. Плавала там долго – ещё бы, такая красота! – возможно, слишком долго, а потом я испугалась, потому что увидела огромное существо в чёрном облаке, и дала оттуда дёру. Майкл там встретил меня. Кстати, откуда он узнал, где я? Радиосвязь почему-то оборвалась… И как оказалось – не зря он меня встретил. Я стала задыхаться и после этого провал… Потом очнулась – рядом со мной Кристина, она мне всё рассказала. Возможно, Майкл спас мне жизнь. И всё-таки, он сказал фразу: всё это время. Сколько реально я могла отсутствовать?».