Он взял в руку кирку и ударил по тонкой ледяной корке. Удар, ещё и ещё. Вдруг посередине огромного шлюза лёд вздыбился, и над водой взвились многочисленные чёрные щупальца, целенаправленно обшаривающие всё вокруг. Янко вскочил как ошпаренный и рванул вверх, к лифту. Но не успел он преодолеть и пяти метров, как одно из щупалец схватило его за ногу, а другое – в то же мгновение за горло. Не желая сдаваться без боя, астронавт со всего отчаяния ударил киркой по держащей его змееподобной конечности. Успел взмахнуть только единожды, потому что другие щупальца схватили его за руки, плечи, втягивая внутрь чего-то неправдоподобно ужасного, свершающегося зря, преждевременно, непоправимо…

Следы борьбы, обнаруженные на льду, свидетельствовали об ужасной кончине астронавта. Было решено закрыть вход в океан огромной решёткой из толстых металлических прутьев.

14 февраля 2050, марсианская равнина Тарсис.

Далёкое солнце на горизонте, под ногами «битый кирпич». По правую руку на расстоянии примерно километра начала вздыматься череда марсианских гор. Два астронавта направлялись сейчас для исследования пещеры, обнаруженной около года назад автоматическим марсоходом.

Позади остались гигантские машины, занимающиеся возведением седьмого по счёту марсианского купола. Этот купол должен стать разительно отличающимся от предыдущих. Да и куполом-то его нельзя было бы назвать, если бы название это не вертелось на языке. Скорее, судя по проекту, намечалась исполинская башня с заострённым верхом – новое техногенное чудо, снизу доверху напичканное электроникой.

Ричардса было непросто смутить или, тем более, запугать. Тем не менее, он поймал себя на том, что неприятный холодок пробегает по спине, когда он вспоминает, как юродивый из первого марсианского «пузыря» настойчиво хватал его за руку, царапая отвратительными бородавками, которыми были покрыты его ладони, и шептал: «Стой, стой… я скажу тебе… я знаю… держись поближе к краю, жмись вправо… Пыль, красная пыль, она всюду, нет спасения…». Ричардс с жалостью относился ко всем этим людям, однажды прибывшим на Марс, отработавшим своё, но по непонятным причинам не желающим возвращаться на Землю, а прожигающим свои жизни под куполом на красной планете.

Никто не мог запретить им быть и быть именно там, где они того желали.

Сэм резко остановился и повернулся к жалкому калеке. У юродивого не было одной ноги, левый глаз был залеплен медицинским пластырем; к тому же он был почти лысым, а те из волос, которые ещё решали, остаться им или ретироваться навсегда, были длинными и неопрятно свисали редкими рыжими прядями. Что-то было до боли знакомое в этом лице… Ричардс достал из кармана несколько монет и протянул калеке. Тот молниеносно схватил деньги, успев вложить Сэму в руку что-то маленькое, и продолжал шептать: «У меня было видение, я тебя узнал… Помни, держись правой стороны…».

Сэм разжал ладонь. Это был бронзовый крестик, изображение на нём едва угадывалось, такой он был старый. Ричардс положил его в нагрудный карман куртки.

Потом бродяга всунул ему в руку пластиковую фотографию, на которой был погибший под ледяными глыбами астронавт, а рядом с ним странное, большеглазое существо. Оба – мертвы. Поза инопланетянина была неестественна, тонкие, длинные конечности подняты вверх. Ещё неизвестно, кто кого, и произошло ли убийство, подумалось Сэму. «Мелл» – так сказал бродяга. И добавил, что это очень важно, важнее жизни и смерти, и что только Сэм может «это» исправить. Что «это»? «Целый народ Европы будет уничтожен, если ты не вмешаешься», – вот что. Народ Европы? Редко приходится выслушивать подобный вздор.

Ещё юродивый добавил: «Ты должен сделать так, чтобы эта фотография никогда не была сделана». Безумие чистой воды.

Сэм стал всматриваться в лицо парня с фотографии. Чёрт! Похож как две капли на астронавта Анджея Пановски. Но как была сделана эта фотография? Фейк, мистификация? А главное, зачем понадобилось бродяге с Марса заниматься такими подтасовками? Какая от этого выгода? Сэм очень торопился, иначе припёр бы старика к стенке прямо тогда! Но ничего, ещё представится случай. Одно дело быть старым, больным и не в своём уме, совсем другое – подсовывать посторонним людям подобные фотографии. Чего он хотел добиться?

Почему не могут создать закон о депортации, думал Сэм, ведь это принесло бы пользу этому несчастному. В конце концов, и медицинские услуги можно оказать насильно.

Сейчас на Марсе лето. Маленькое копеечное солнце впереди по курсу слепило глаза, заставляя щуриться. Это было одновременно и странно, и приятно. Уже полчаса они двигались по марсианской пустыне, вздымая ржавую пыль под ногами. Его напарником был Вульф. Все называли так этого угрюмого, жёсткого парня, на которого, впрочем, всегда можно было положиться. На самом деле его звали Роберт Лоуренс.

Астронавты были снабжены всем необходимым спелеологическим оборудованием. Удивительно, но технический прогресс не слишком повлиял на способ исследования пещер, будь то на Земле или на Марсе.

За людьми едва поспевал дроид, тащивший на себе тяжёлый инструмент, верёвки, запас провизии: несколько сменных баллонов с питательной смесью и водой. Для достаточно продолжительных экспедиций на оранжевых марсианских скафандрах было предусмотрено устройство, позволяющее человеку поглощать калории, пить воду из сменных баллонов. Достаточно было прикрепить баллон к специальному разъёму на бедре, и питание поступало по трубке. Герметичность скафандра при этом не нарушалась.

Астронавты знали, что WR-39 не сможет сопровождать их в самой пещере, поскольку, несмотря на свою высокую проходимость, он был не так ловок, как оснащённый человек.

Чёрный узкий вход едва угадывался среди резких теней марсианских скал; мрак и могильный холод царили в пещере. Для Марса, как вообще для любой планеты с разреженной атмосферой, характерны резкие переходы между светом и тенью, а также между теплом и холодом. Именно это сейчас и почувствовал Ричардс, несмотря на теплоизоляционный скафандр. Ему казалось, что всего лишь мгновение назад солнце припекало через смотровое стекло шлема, сейчас же будто холод пробрал до самого мозга костей.

Забрав у дроида все необходимые инструменты и распределив их между собой, астронавты двинулись вглубь пещеры.

Сейчас перед исследовательской группой из двух человек стояла задача собрать образцы органических материалов для последующего изучения микробиологами.

До этого на Марсе уже проводились подобные исследования. Были тщательно проверены на момент выявления жизни тёмные, почти идеально круглые отверстия в поверхности Марса. На стенах самых глубоких из них были обнаружены живые организмы, по виду напоминающие морские медузы. Они были плоские как блины, полупрозрачные, почти бесцветные, и как присоски держались на влажных стенах. На Земле пытались устроить для этих существ «камеру» с привычным для них климатом и изучать их поведение. Из всех живых существ, найденных на Марсе, эти были самые выдающиеся.

В ход шли ледорубы, крючья, страховочные узлы, карабины и прочие приспособления. Пещера уходила всё глубже и глубже, и не было конца этому слаломному спуску. Исследователям приходилось нелегко, так как ступать и удерживаться было крайне неудобно: не было горизонтальной поверхности. Как будто две гигантские плиты клином сходились друг с другом. Вскоре стекло шлема запотело, и включилась автоматическая просушка.

Добравшись до развилки, астронавты остановились: нужно было сделать выбор. От этой точки отходили два ответвления, первое из которых резким обрывом падало вниз, а второе шло почти горизонтально. Причём первое, по левую руку, доминировало, расширялось; по каким-то неуловимым признакам в той стороне чувствовалось пространство. Второе же было узкое, и выбери исследователи его, им пришлось бы то и дело ползти на карачках, а то и ползком.