– Луций!
Это был голос Маркуса. Луций моментально обернулся – мальчик находился в дверях, сидя на корточках и крепко прижимаясь к их псу Рему. Старший брат мгновенно кинулся к ребенку и, упав перед ним на колени, стал ощупывать его, выясняя, не ранен ли тот. Затем, глядя ему в глаза, он произнес срывающимся от волнения и страха голосом:
– Что случилось? Что произошло? Почему ты здесь? Почему ты здесь?? Где отец?!
Маркус смотрел своими большими глазенками на брата и растерянно пожимал плечами.
– Марк, что случилось?! – не выдержав его молчания, прокричал Луций, повернувшись в сторону Марка и Мартина. – Что произошло, Марк?! – снова крикнул он.
И вдруг другой тонкий детский голосок еле слышно прошептал несколько слов, но даже этого слабого звука было достаточно, чтобы его услышали все, кто был в комнате.
– Мартин! Где Мартин? Как больно…
Луций видел, как, отходя в сторону от кушетки и освобождая место для Мартина, посторонились Сципион и Велиал, который вытирал обагренные руки о тряпку. За ними, на окровавленных покрывалах, лежала одна из сестер Мартина Юлия. Мартин, дрожа всем телом и шаркая ногами по полу, согнувшись, словно старик, подошел к ней и присел рядом.
– Мартин, Мартин, где ты? – еле шевеля губами, бормотала девочка.
– Я тут. Я рядом с тобой, – шмыгая носом, проговорил брат и взял ее холодную руку в свою ладонь.
Луций медленно отошел от Маркуса и, не осознавая своих действий, приблизился к Юлии. Ромул и Понтий продолжали в оцепенении стоять чуть поодаль. Еще недавно им всем казалось, что они самостоятельные и взрослые, что они сами могут решить все проблемы и уладить любые дела. Сейчас же они чувствовали себя маленькими песчинками в этом, как оказалось, жестоком мире. Да, было весело и интересно смотреть из зрительного зала туда, где людям рвали плоть дикие звери, где убивали друг друга на потеху публике гладиаторы. Марк был тогда прав, говоря: «Не принимай это близко к сердцу, просто смотри. Ведь тебя это не касается». Там, на песке, были чужие люди, и их судьба мало кого волновала. Теперь же горе коснулось их лично, и смотреть на все это, словно со стороны, и не принимать близко к сердцу не представлялось возможным. Было жутко и страшно наблюдать за тем, как бедная девочка, которую они все знали с самого детства, сейчас лежит, еле жива, и корчится в смертных муках от боли. Луцию хотелось в этот момент убежать и забиться на чердак, как он делал в детстве, когда его била в школе шайка Клементия. И там, в темноте и уединении, спрятаться от проблем и просто завыть, выкричать в пустоту весь свой ужас, протест и горе, которое свалилось на них, словно ниоткуда, и непонятно, за какие грехи. Но бежать было некуда…
– Велиал, ты же отличный лекарь. Помоги ей, прошу, – еле слышно, со слезами в голосе, с трясущимся подбородком проговорил Мартин. – У меня ведь больше никого не осталось. Прошу! Умоляю!
Велиал повернулся к Марку и посмотрел на него, но тот лишь покачал головой.
– Прости, Мартин, я не в силах ее спасти. Рана слишком глубокая, и она потеряла очень много крови. Тебе еще повезло, что Сципион нашел ее в канаве у забора. Так что благодари богов за то, что они дали тебе возможность попрощаться с ней.
– Пусть будут прокляты эти боги! Пусть будут прокляты их жестокие законы и порядки! – сжав кулаки и скрипя зубами, воскликнул Мартин.
В этот момент богов проклинал не он один: его друзья, каждый про себя, также клялись отомстить, еще даже не ведая кому и за что. Но в их душах уже поселилась жажда возмездия, поскольку почва для нее уже была более чем подготовлена.
– Мартин, не гневайся, прошу, – тихонько прошептала Юлия и, закинув голову, продолжила: – А мы все бежим от них, бежим. Я думала, мы спасемся, но забор и дерево… они такие большие…
По щеке Луция невольно скатилась слеза. Юноши слушали Юлию, и в горле каждого стоял ком от понимания неизбежного. Мартин смотрел на сестру и думал о том, как трудно любить, когда, как кажется, уже нечем проявить свою любовь. Он вспоминал, как порою бывал груб с девочками, как отпихивал их в сторону, считая глупыми и назойливыми, когда они лезли к нему поласкаться. Теперь ей уже не нужны были ни душевные слова, которые брат говорил так редко, ни подарки, которые он, стесняясь, время от времени дарил сестрам, ни уж тем более ложные надежды. Ничего ей было теперь не нужно. Она лежала, сжимая холодной ручонкой крепкую руку старшего брата, и смотрела на него гаснущим с каждой минутой взглядом. Говорить она уже не могла, только чуть-чуть шевелила губами и иногда кривила лицо, когда боль становилась совсем невыносимой. Луций, еле-еле сглотнув слюну, закрыл глаза от ужаса происходящего и вдруг почувствовал, что к его ноге кто-то прижался. Это был Маркус: он перепуганными глазенками смотрел на брата, как на бога, и боялся оторваться от него даже на мгновение.
– Мартин! Ты тут? – снова произнесла Юлия.
– Да, – почти не открывая рта, ответил тот. Тогда девочка слегка повернула голову, долгим взглядом осмотрела всех присутствующих, затем чуть привстала и проговорила:
– Кто это, Мартин? Кто эти создания? Они не похожи на людей, – после чего снова откинулась на кушетку.
– Бредит, – тихо произнес Велиал.
– Меня несло по небу странное существо с большими черными крыльями, как у птицы… А мы все бежим и бежим… А забор такой высокий и дерево, дерево просто до неба…
Вдруг Юлия задышала трудно, с хрипом, а потом стала дышать уже все тише и все реже, реже и реже. Мартин опустевшими глазами смотрел на сестру и крепко сжимал ее руку. Вскоре перерывы между вдохами стали казаться бесконечными, и после одного из них девочка резко выдохнула, а нового вдоха так и не сделала… В комнате воцарилась абсолютная тишина, и было слышно, как бьется каждое сердце. Мартин какое-то время сидел, не шевелясь, затем повернулся к Марку и трясущимися губами спросил:
– Уснула?
Тот подошел к кушетке и, посмотрев на Юлию, ответил:
– Уснула, – и прикрыл ей глаза.
– Нельзя умереть слишком рано – все умирают вовремя. Смерть – счастье для умирающего человека, ведь, покидая этот мир, ты перестаешь быть смертным, – положив руку на плечо Мартину, проговорил Марк.
Затем он повернулся к Луцию, Ромулу и Понтию.
– Я опоздал на заседание и ничем не смог помочь. Мне очень жаль, что все так случилось, и поверьте мне, я переживаю из-за этого не меньше вас. Но обстоятельства, которые сложились, очень серьезные и требуют безотлагательных действий.
– Но что произошло, Марк? – поднимая на него глаза и сильнее прижимая к себе Маркуса, спросил Луций. – Что с нашими близкими? Ведь Маркус не случайно оказался у тебя?
– Ты прав, не случайно. И Мартин оказался тут не случайно – вы все оказались у меня не случайно. После того, как мы расстались с вами, я направился в сенат. И там я узнал, что кто-то донес на ваши семьи, обвинив вас в сокрытии налогов и неуплате их в императорскую казну на протяжении многих лет.
– Но это же ложь!
– Я знаю, Ромул. Я знаю. И вы это знаете. А вот сенаторы и судьи этого не знают – они верят бумагам, а не людям. Императору все равно, что подписывать, раз это утвердили чиновники. А прошлое ваших отцов исключило любую возможность более тщательного рассмотрения дела. Я увидел имена ваших родителей в карательных списках слишком поздно: приказ уже был отдан и повернуть все вспять не было времени. Я сразу отдал распоряжение Сципиону собрать вас всех у меня. Я пытался уберечь вас. Но он опоздал. Увидев страшную картину расправы, он понял, что Юлия еще жива и сразу принес ее сюда. Я надеялся, что Велиал сможет спасти несчастную, но ошибся. Есть то, что исправить уже никак нельзя…
Марк рассказал юношам о том, что произошло. Что их отцы схвачены и заточены в подвалы. Что он постарается им помочь. Что лучшее, что он пока сможет сделать, это добиться, чтобы их не казнили или не отправили на арену к диким животным. Чуть позже он сможет уладить этот вопрос, но не сейчас. Сейчас ему нужно спасти юношей, ведь в списках приговоренных были и их имена.
