– То есть, ты умываешь лапы? - переспросил я.

– Я же все-таки твой учитель… - обвиняюще уставился на меня мыш.

– Учитель Дэниела бросил его на произвол судьбы.

– Я тебя не брошу. Я просто не знаю, что делать.

Да, ситуация - хуже не придумаешь. Зачем я поперся к Адальберту? Потому что он мог вылечить Ракел. И вылечил. Но вместе с этим я попал, причем очень конкретно. Если я не выполню поручение Адальберта, меня отдадут под суд грозному Карвину. Я этого чувака в жизни не видел, но подозревал, что видок у него - атас. Да и потом… Ракел и Дэниел все еще оставались у Адальберта. Если я не убью Тимерхана, их казнят. Черт, думай, Дэрриен, думай!

– А нельзя просто вытащить Дэниела и Ракел, не убивая Тимерхана? Составить план…

– Попробуй, - впервые за все время раскрыл рот Стюарт, неподвижно, как статуя, торчавший у стенки. - Адальберт будет только рад тебя прикончить.

– Как будто я этого не знаю!

– Попытавшись спасти Ракел и Дэниела другим путем, ты нарушишь обещание. И Адальберт будет иметь полное право убить тебя. Извини, Дэрриен, но единственным выходом остается убийство Тимерхана, - сказал Аменохеприти.

Воцарилось молчание, нарушаемое только далекими голосами, обсуждающими мою участь в тронном зале. Акустика здесь офигенная. Похоже, я стал-таки героем дня.

Похоже, что мне ничего другого не остается, как взяться за это более чем рискованное дело. Хорошо хоть, не одному туда идти… Все-таки мой учитель гораздо лучше Тауса. Он по крайней мере не сидит сложа лапы, наблюдая, как я увязаю в дерьме все глубже. Конечно, маленькая мышка вряд ли вытянет меня из трясины, но тонуть с компанией гораздо веселее.

– Хорошо, если ты хочешь, чтобы нас с тобой похоронили в братской могиле…

– И со мной, - встрял Джемал. - Я отправляюсь с вами. И не вздумайте спорить.

– Почему-то я в этом не сомневался, - хмыкнул я.

– Кто-то же должен быть твоим оруженосцем.

Ах да. Меч. Его мне не доверят до самого "Асмодея". Интересно, сколько продлится действие "лекарства" Джемала?

– Не так долго, как хотелось бы, - ответил тот. - Периодически придется устраивать тебе встряски. Но учти, что со временем ты адаптируешься. Нужно избавиться от меча до того, как это произойдет.

– Нет проблем, - я улыбнулся и вздрогнул: пение теперь звучало чуть громче.

На прощание я наведался в камеру к Дэниелу. У нас состоялся более чем примечательный разговор. Я винил себя в случившемся, но Дэниел, как ни странно, запрещал мне так думать.

– Это был мой выбор, Дэрриен, ты здесь ни при чем.

– Ну конечно, - скептически кивнул я. - Всего-то попался тебе под ноги…

– Добро оказалось не таким, как я думал, - горько произнес Дэниел. - Но все же это лучше, чем Тимерхан.

– Почему это? - опешил я.

– Зло может запросто притвориться хорошим. Но притворяться злым трудно. Рано или поздно тебе предложат убить. И ты сделаешь это, чтоб не убили тебя. Вполне возможно, что тебе это понравится. Скорее всего понравится. И ты уйдешь на другую сторону, потому что там можно убивать просто так. И никто не спросит, зачем и почему. Зло легкомысленно, Добро же всегда взвешивает свои поступки.

Честно, я слегка обалдел от этого монолога. И это говорит мне тот, кто совсем недавно чуть не испытал на собственной шкуре всю доброту Адальберта? Блин, мне-то казалось, я последний из дураков, которые попались на эту удочку.

– И после всего, что произошло, ты все еще веришь, что добро безгрешно? - поднял я брови. - После того, как собственный учитель тебя предал? После того, как тебе вынесли приговор за преступление, которое и преступлением-то не назовешь? И ты все еще веришь в добро? Какой ты все-таки оптимист, - я почесал затылок. - Знаешь, что я понял? Злой враг куда как лучше доброго. Не дай Бог мне заиметь врага со стороны добра. Хотя, сдается мне, с этим я уже опоздал.

– Почему?

– Почему опоздал?

– Нет, почему добрый хуже злого?

– Потому что от злого ожидаешь подлянки. А от доброго? Нет. И от него чаще всего получаешь зубочистку прямо в глаз. Зло честнее, чем добро, как бы парадоксально это ни звучало. Зло по крайней мере не скрывает своей жестокости. А тем временем чародеи под знаменем добра совершают такие ужасные вещи, которые и не снились Тимерхану.

– Хорошо, - вздохнул Дэниел. - Приведи пример того, когда за правое дело убивали.

– Запросто, - я откинул волосы со лба. - Инквизиция.

– Инквизиция? - удивился Дэниел.

– Вот именно. Убивать можно, прикрывшись добрыми делами. Очистить землю от грязи. Обратить в свою веру, сжечь неверных.

– Это было не добро…

– Именно оно, - перебил я. - Знаешь, Дэн, я тоже не верил, что добро способно торговаться за чью-то жизнь. Пока сам в этом не убедился. Теперь я никому не верю - ни злу, ни тем более добру.

Дэниел лишь вздохнул. Бедняга.

Ракел сидела на кровати, завернувшись в одеяло, и вид у нее был слегка пришибленный. Куда делась та обольстительница, при одном виде которой мужчины начинают выть и стучать ногами по полу?

– Спасибо, Дэрриен, - в ее голосе прозвучала такая теплота, что я удивился.

– За что? За то, что втянул тебя в такую передрягу?

– За то, что спас мне жизнь, дурачок, - ласково пропела она, спуская одеяло с плеч.

Похоже, настроение ее поразительно быстро меняется. Я торопливо пробормотал слова прощания и вышел, пока она снова не накинулась на меня. Честно, я бы с удовольствием, но мне как-то не по себе от такого поведения. Чувствую, что меня заставляют. А с меня принуждений за последние дни хватит. Сначала меня морально поимел Адальберт, а теперь еще и Ракел никак не может успокоиться. Кстати, Аргаив пообещал сделать все возможное, чтобы вытащить меня и свою сестру из этой передряги, и отправился в свою обитель за подмогой. Но, к сожалению, времени ждать его у меня совсем не оставалось.

Никто больше не держал меня в плену. Адальберт предоставил нас самим себе, и утром следующего дня я, Аменохеприти, Стюарт и Джемал - вся честная компания - двинулись на юго-запад, к мосту, соединяющему два мира воедино. За спиной у Джемала болтался мой меч, лезвие которого было завернуто в кусок ткани - мне оружие не доверяли по вполне понятной причине. Рубин поблескивал на солнце, пение постепенно усиливалось, но пока мне удавалось справляться. Джемал же объяснил, что для него меч относительно безопасен - по крайней мере до такой шизы, как у меня, точно не дойдет. Одна из причин - отсутствие зрения. Рубин имеет гипнотическое свойство, каждый, кто увидит его, неизменно падет жертвой его магнетического очарования. На Джемала в этом отношении меч, естественно, не оказывал такого воздействия. Зато Стюарт так и пожирал глазами рукоять, выглядывающую из-за плеча негра.