Но, как и любое зло, Апоп так просто не исчезал. На следующую ночь он вновь поджидал Ра, надеясь убить его и захватить власть над миром.
Вечное противостояние добра и зла. Сколько мифов, сказок, саг, сказаний об этом сложено. И в них добро всегда побеждает. Вопрос в том, добро ли это? Может, просто меньшее зло, которое люди выбирают сами? Например, я могу перейти на сторону Тимерхана и стать колдуном. А могу остаться здесь и превратиться в доброго волшебника. Но моя магия от этого не изменится. Я все равно буду извергать огонь и приносить вместе с ним разрушения и смерть. И тут уж не имеет значения, кому я служу.
Джемал появился бесшумно, как всегда. Но я даже не шевельнулся, когда он сказал:
– Что ты здесь делаешь, Дэрриен?
– Сижу, размышляю о добре и зле, - ответил я, не оборачиваясь. - А что, нельзя?
– Все зависит от твоих мыслей, - Джемал уселся рядом. - Если ты помышляешь о том, как понезаметней замочить Адальберта, советую тебе запихнуть эту идею куда подальше. У него очень мощная охрана.
– С ума сошел? - я покрутил пальцем у виска и только потом вспомнил, что он ни черта не видит. - Я не собираюсь идти на такую глупость. С меня хватит неприятностей.
– Тогда о чем же ты думал?
Я хмыкнул. Конечно, с кем еще делиться мыслями, как не со слепым психом. Аменохеприти хорошенько меня отругал за мою самодеятельность. Этим красивым словом он назвал все мои приключения: от убийства Редгрейва до заведения дружбы с демоном. Но самой шикарной глупостью до сих пор считалось обещание, данное Адальберту.
– Как думаешь, правильно я поступил, придя сюда?
– С какой стороны посмотреть, - хмыкнул Джемал. - Конечно, ты сам пришел в лапы к своему будущему убийце. Это глупость. Но хуже обычной глупости - только глупость, совершенная из благородных побуждений.
– Значит, я совсем дурак, да?
– Не знаю. Не каждый в наше время способен пожертвовать собой ради жизни другого.
– Знаешь, меня мало утешает то, что из-за своих благородных побуждений меня в скором времени прибьют.
– Необязательно. Адальберт может повернуть все так, что ты сам будешь просить смерти.
– Перспективка, - протянул я, поежившись.
Некоторое время мы сидели молча. Но тишина настолько давила на меня (примерно как тапок на таракана), что я решился нарушить ее.
– Джемал, а почему ты родился слепым? Это из-за какой-то болезни матери или…
Эх, быстрый мой язык. Я даже не подумал, что это может обидеть моего собеседника. Все равно что спрашивать человека, которому отрезало ногу пилой, какую марку данного инструмента он предпочитает.
К моему удивлению Джемал улыбнулся.
– Я уж думал, ты никогда не спросишь.
– Тебе так часто задают этот вопрос?
– Ну еще бы. Людям интересно услышать трагические истории людей, до которых им нет никакого дела.
– Прости, я не хотел тебя обидеть. Забудь об этом.
Джемал пожал плечами.
– Ты единственный, кому я могу сказать правду, Дэрриен.
– За что мне такая честь?
– Ты уже знаешь часть ее. И без труда сможешь залезть мне в голову, чтобы узнать остальное. Но для меня это будет слишком болезненно, поэтому я расскажу тебе свою историю.
– Если не хочешь, не…
– Хочу, - перебил меня негр. - Ты даже не представляешь, насколько тяжело держать это в себе на протяжении всей жизни.
Я молчал, ожидая продолжения. Если он сейчас встанет и уйдет, я не удивлюсь. Однако Джемал наконец заговорил.
– Когда я сказал, что слеп от рождения, я солгал. Даже Аменохеприти до сих пор думает, что это так. Зрения меня лишил тот самый маньяк, что убил моих родителей. Он просто проткнул мои глазные яблоки, как оливки, зубочисткой.
Мое живое воображение тут же подкинуло мне ужасающую картину. Оливок в ней не было.
– Я убил его. Но это произошло в зале суда. Загорелся его галстук. Когда охрана наконец трясущимися руками достала огнетушитель, спасать было уже некого. Я с наслаждением выслушал последние вопли этого гада. Жаль, что у меня не было с собой диктофона.
Я слушал его с нарастающим ужасом. Да он сам маньяк почище того, кого он угробил! Хотя я не знал, что именно послужило такой злобе, но догадывался, что причина была еще более ужасна.
– Тимерхан предложил мне перейти на сторону зла в обмен на зрение, - продолжал тем временем Джемал. - Я отказался.
– Почему?
– Я тогда был сопливым пацаном, но хорошо понимал, что такое хорошо, а что такое плохо. Родителей мне было не жаль. Мать была тряпкой, которой отец помыкал, как мог. Она выполняла все его прихоти и даже слова поперек вякнуть не смела. Папаша был настоящим тираном. Он избивал ее с завидной регулярностью раз в два дня. Иногда и мне доставалось. Поэтому я не предпринял ничего, когда Брайан Фокс убивал их, хотя уже тогда знал, на что способен.
– Что же это за маньяк такой? Обычный грабитель?
– Нет, - вздохнул Джемал. - Этим маньяком был мой школьный директор. Он был неплохим человеком, сколько учеников защитил, когда их собирались выгнать из школы. Меня в том числе. Все его просто обожали. И никто и подумать не мог, что он любитель соблазнять хорошеньких школьниц, даже не достигших двенадцати лет, в обмен на отличные оценки в аттестате.
Я слушал, открыв рот. Конечно, есть ублюдки, подстерегающие ничего не подозревающего прохожего в темном переулке, ублюдки, накачивающие кошку бензином, чтобы посмотреть, как она будет издыхать… Но ублюдки, соблазняющие девочек, которым еще не исполнилось и двенадцати…
Меня словно током ударило. Кит Баркли. Он хвастался, что его отец… Нет, не сходится. Фамилии не совпадают. Хотя Кит мог взять фамилию матери, чтобы не возникало никаких вопросов при поступлении в школу. По крайней мере со стороны учителей.
– Его посадили, когда узнали обо всем, - продолжил Джемал. - Но он сбежал и пришел ко мне.
– Почему именно к тебе?
– А к кому же еще? - усмехнулся негр. - Ведь это я на него настучал, когда застал его, обжимающего мою одноклассницу.
Я не делал попыток залезть ему в голову, но он сам послал мне красочный образ: темный класс, школьная парта, на ней сидит девочка. Ее глаза испуганно смотрят на стоящего перед ней дородного господина с огромной лысиной и крошечными очечками на приплюснутом носу. А он тем временем возится с пуговками на ее белоснежной блузке.
