— На компот.

— Ну, правда!

— Высохнет — на машины погрузят и в колхоз повезут, на фермы.

— Там склад?

— Нет, засыплют туда, где скотина стоит.

— Коровы любят торф? Едят?

— Ты что, Федос, кто же это торф ест? На подстилку он идет. Удобрят коровы эту подстилку — компост получится. Его на поля вывезут. Удобрение — первый сорт!

— А удобрение зачем?

— Тю-у! Приехали. Чтобы земля урожай хороший давала, ее подкармливать надо. Вот на эту самую подкормку удобрения и идут.

— Выходит, мы работаем, чтобы хлеба больше стало? — Сказал Федос «мы» и смутился: высмеет Микола, он такой. Но брат сказал на этот раз вполне серьезно:

— Правильно. Урожай в будущем году больше будет. А в этом году коровы здоровее станут, больше дадут молока.

— Когда крошку собирать будем?

— Как только кончим дисковать. Через час примерно.

Торфяную крошку сгребать — дело интересное. Диски убрали. Микола нажал на какой-то рычаг, широкий совок, похожий на лопату, опустился. Трактор подполз к валу и полез прямо на него. Конечно, наверх не забрался, но Федоса отбросило назад, и теперь он лежал на спинке сиденья, словно в кресле самолета, который набирал высоту. Совок сдвинул груду торфяной крошки на гребень вала.

Микола повернул рукоять, трактор пополз назад. Потом снова стал сдвигать торф к валу. Вал прямо на глазах рос и вширь и ввысь.

А Федос лежал и думал… о Сергее и Лене: «Где они сейчас? Что делают? Лена, наверное, все еще сердится. Дружить больше не захочет…»

Обедать решили под кустом, где стоял мотоцикл. Первым делом Микола приказал Федосу помыться. Сам он сначала намочил руки в ведре с бензином, потер их одну об другую, и только после этого полез в холодную прозрачную реку.

Обедали молча. Ели сухую крестьянскую колбасу из зимних запасов тети Насти. Домашняя колбаса, провяленная в запечке, а потом высушенная на солнце под крышей, приятно пахла тмином и чесноком. Как хороша она была со свежим хлебом и сладкими зелеными огурчиками! Запивали ее прохладным молоком.

Высоко над головой заметил Федос какую-то птицу, которая не летала, а словно висела в воздухе.

— Кто это, Микола?

— Вражеский истребитель. На колбасу нацелился.

— Хватит, Микола, я серьезно спрашиваю!

— Ястреб-тетеревятник. Добычу высматривает.

— Тетеревов?

— Не обязательно. Он всем птицам лютый враг. Особенно птенцам.

— А тут у вас тетерева водятся?

— Есть.

— Вот бы посмотреть! Я ни разу не видел.

— Повезет — так и сегодня увидишь.

…Снова уселись на трактор.

Федос смотрел в окно кабины и под гул мотора думал: «Интересно, какие они, тетерева, маленькие или большие?»

Неожиданно Микола остановил трактор:

— А хочешь, Федос Курносый Нос, научиться трактором управлять?

— Я? А можно, да? — У Федоса дух перехватило от радости. — Это ведь не Буланый!

— Попробуем. Я первый раз проехался тоже в твои годы.

Поменялись местами. Микола нажал на педали, потянул за ручку. Трактор помаленьку тронулся.

— Теперь держи рычаги! — скомандовал Микола.

Федос так вцепился в ручки рычагов, что казалось, никакая сила не сможет его от них оторвать. Все так и запело в душе его.

«Эх, не видят ребята из нашего класса, Лена… Да и этому Сергею не помешало бы нос утереть. Сбавил бы гонору!»

Трактор полз и полз. Миновал торфяные валы, пошел по участку, только недавно очищенному от кустарника и поросшему бурьяном.

Вдруг немного впереди трактора, на земле, увидел Федос большую черную птицу с красными бровями и белыми полосками на крыльях. Она подняла голову и сердито глянула на трактор, который двигался прямо на нее. Будто хотела сказать: «Ты куда едешь? Ослеп, что ли?»

Федос потянул правый рычаг на себя, и трактор вежливо объехал странную птицу.

— Микола, а это кто?

— Тетерев и есть. Его еще «токовиком» называют, и «болтуном», и «чернышем». Вот сколько имен!

— Что же ты раньше не сказал? Я бы тогда рассмотрел его как следует.

— Вон слева еще один. Отпусти правый рычаг, а левый понемногу выжимай на себя. Мы их объедем и развернемся.

Этот второй тетерев был поменьше первого. Но характером такой же важный и величественный, словно птичий принц. Трактора он тоже не испугался. Видно было, что к машинам птицы привыкли и знали: хотя и грохочут они так страшно, а вреда не причиняют.

— Я хочу, чтобы они взлетели! — сказал Федос.

Микола остановил трактор. Движок застучал потише.

— А теперь покажись ему в полный рост.

И как только Федос ступил на широкую, припорошенную торфом тракторную гусеницу, тетерев мгновенно поднялся в воздух. Крылья снизу оказались у него белыми.

— А что он тут делал?

— Семенами разных трав лакомился. Красив, а?

— Очень! Знаешь, Микола, я, когда вырасту, тоже трактористом буду.

— Ну, нет, этого не может быть.

— Почему?

— Ты же хотел таксистом стать. Потом в лесника превратился. Сколько же можно специальности менять?

Федос только вздохнул:

— И трактористом интересно. Очень интересно. Вырасту — буду трактор водить! И всех своих друзей покатаю.

На другой день Федос снова уговорил Миколу взять его на болото. Только — странное дело! — кататься на тракторе больше ему не хотелось.

Микола дисковал торф и сгребал крошку в валы. Федос ходил по сухому торфянику, пугая тетеревов.

В старых канавах была зеленая топь, квакали жабы. У одной из таких канав Федос увидел маленьких птичек с длинными клювами и длинными, тонкими, как соломинки, ногами. Птички эти бегали прямо по поверхности воды, словно по асфальту. Как зачарованный, смотрел Федос на этих бегунов, чем-то напоминавших артистов балета.

— Кулики. Они такие легкие, что держатся даже на воде.

— Первый раз вижу.

— Тут, на болоте, еще и не такое увидишь. Ладно, прыгай ко мне: полдничать пора.

— Сейчас.

— Ты, никак, на другой конец канавы собираешься? Обходить?

— Я быстро!

— Ну, нет. Так дело не пойдет. Давай прыгай!

— Ничего себе, прыгай через такую канаву!

— Смотри! — и Микола ловко перепрыгнул канаву и оказался рядом с Федосом. Потом взмахнул руками и в то же мгновение водворился на свое старое место.

— Хитрый какой! Ты большой. У тебя ноги длинные.

— А ты просто трусишка. Попробуй! Разгонись и прыгай по моей команде.

Федос вздохнул. Делать было нечего.

— Раз, два, три!

Сердце сжалось. Федос разбежался и прыгнул. Ничего страшного не случилось. Перепрыгнув на другой берег, Федос ткнулся носом в торф. Только и всего.

— Ура! — закричал он. — Наша взяла! Микола, ты немного подожди, я еще разок прыгну.

Разогнался — и гоп! Снова на другом берегу. А потом осмелел и решил прыгнуть, как Микола, — без разбега. И… плюхнулся в канаву. Сильные руки брата выхватили его оттуда. Все это произошло так быстро, что Федос даже испугаться не успел.

— Вот и хорошо, теперь ты боевое крещение получил! — сказал Микола, но так, чтобы Федос не обиделся: была в этих словах не насмешка, а что-то ободряющее.

— Все равно научусь прыгать, как ты! — улыбнулся Федос, хотя впору было и заплакать: весь он промок в болотной жиже. — Я теперь ничего не боюсь.

— Уверенность в себе и смелость — половина дела. Но на половине коня только барон Мюнхаузен скакал. Да и то в сказке. Прыжки — тоже наука. Овладевает ею тот, кто спортом занимается. Ну, а сейчас раздевайся — и в реку.

Федос искупался и, сполоснув свою одежду, развесил ее на кусте.

Под вечер на дороге появился бензовоз. Подъехав к первому валу, он остановился. Федос увидел, как шофер вылез на подножку, проворно взобрался на крышу кабины, козырьком приложил руку к бровям и осмотрелся.

«Трактор ищет», — догадался Федос.