— А тетя Настя не разрешила. — Федос покосился на Миколу.

Тот застыл на какое-то мгновение на месте — думал, наверно. Потом кивнул головою:

— На пять минут, понял? Дома — ни гугу!

— Ни гугу! — как клятву, торжественно повторил Федос и в мгновение ока скинул рубаху.

Но войдя в воду, он далеко не пошел: не умел плавать.

— Ну, как водица наша? — спросил Антон Филиппович, выходя на берег.

— Теплая.

— Эх ты, «теплая»! — в гон ему произнес Антон Филиппович. — Теплым и суп может быть. Наша вода, брат, крепкая, как хорошо заваренный чай, ласковая, как материнские руки. Так оно, брат, и не иначе!

Рыбаки размотали удочки.

— Сейчас, Микола, я такую рыбицу поймаю, что и в ведро не влезет, — пообещал Федос. Ты мне только поскорее удочку размотай.

— Нет, брат, сегодня ты отдыхаешь.

— А я не устал.

— Тогда на завтра сил набирайся, нам не мешай.

— А ловить когда?

— Ловить на рассвете.

— А почему?

— Потому что коротка рыбацкая зорька предвечерняя. И с тобой нянчиться некогда будет.

— Берег ногами измерь, возле дуба погуляй, — добавил Антон Филиппович. — К воде — не подходи!

— Не вешай нос, Федос, — успокоил брата Микола. — Ты свое возьмешь. Рыба за ночь подрастет, потолстеет. Да и привадится. А ты походишь по берегу, червей себе на завтрашний лов накопаешь.

— Лопатка в коляске, — сказал Антон Филиппович.

Червяков Федоска отыскал только три штуки. По берегу зато вдоволь нагулялся, бегал босиком по мягкой траве и даже с пригорка бочечкой скатился. Обошел со всех сторон могучий дуб, насмотрелся на его толстенный ствол, на его богатую зеленую одежду. Попытался было залезть на его нижнюю ветку. Но дотянуться до нее руками не смог. Постоял, постоял под дубом, посидел на его узловатом корне вылезшем из-под земли, а потом пошел под вербы, что склонились над рекою, опустив свои гибкие ветви к самой воде и еле слышно шелестя нежной листвою.

Хорошо было здесь, но захотелось Федосу взглянуть, что там дальше, за изгибом реки. Он пошел по берегу. И неожиданно набрел на то самое место, где сидел удочками Антон Филиппович. Остановился Федос и стал посматривать. А смотреть, честно говоря, было не на что. То ли клева настоящего не было, то ли рыба слишком умная пошла, только поплавок сидел, как приклеенный, на поверхности воды. Бухгалтер нервничал.

— Валяй отсюда, хлопец, не стой над душой, как ревизор.

— Я ведь вам не мешаю, Антон Филиппович.

— Не мешаешь? А тень от кого, елки-палки? Вишь, на воде тень человека? Рыба — она ого-го! Ей подсказчики не нужны: сама во всем разберется…

Федос обиженно буркнул себе под нос «очень нужно!» и отошел в сторону. Кто знает, долго ли еще он сердился бы, не приди ему в голову одна отличная мысль.

«Если рыба боится человеческой тени, значит, можно ее этой тенью перегонять с одного места на другое! Например, туда, где уже столько времени понапрасну прозябают рыбаки».

Сказано — сделано. И Федос взялся за дело. Отыскал в лозняке сухую рогатину и воткнул ее в мягкую землю на берегу, над самой водой. На сук повесил свою одежду.

Да разве от коротеньких штанишек получится стоящая тень?

Федос снял с рогатины не достойную такого ответственного дела свою одежонку, а взамен ее принес и напялил Миколины штаны. Подумал и прибавил туда же еще штаны и пиджак Антона Филипповича.

Солнце садилось, бросая на чучело косые лучи. Дунул с поймы и пропал, потерялся в прибрежном камыше слабый ветерок. Фантастически огромная тень покачалась немного и застыла на поверхности воды.

— Рыболовы, называется! Простой вещи сами придумать не могли, — усмехнулся Федос. — Вот удивятся, когда вся рыба сама к ним пойдет! Лови, хватай, только не зевай!

От радости, что он так хитро придумал, изобретатель галопом помчался по берегу, дважды кувыркнувшись через голову. Потом решил посмотреть, успевают ли рыбаки вытаскивать рыбу.

Сперва подошел к Миколе.

Тот возился с наживкой.

— Ну как?

— Да никак.

«Рыба еще до него не дошла. Ничего, подожду, сейчас начнется», — подумал Федос.

Но время шло, а все оставалось по-прежнему. Федос помчался туда, где были воткнуты удилища бухгалтера.

Антон Филиппович совсем не ловил. Ходил по берегу и что-то искал.

— Эй, Микола! — закричал он наконец. — Ты не брал моей амуниции?

— Нет. А что?

— Пропала.

— Украли? Не может быть. — Микола вылез из-под обрыва. — Я там вон раздевался, а вы — там. Видите, майка ваша на месте. А вот и мой комбинезон, рубашка. Погодите… Где же мои штаны?

— Первый раз со мною такой баланс, счеты без костяшек!

— Наверно, кто-то пошутил.

— За такие шутки я два раза его окуну в омут и один раз вытащу!

— Федос, где ты? Здесь никто чужой не шатался?

— Не волнуйтесь, — спокойно ответил Федос. — Пойдемте, покажу, где ваша одежда.

И он побежал туда, где река делала крутой поворот и где он соорудил приспособление для ускоренного лова рыбы.

Но… ни рогатины, ни одежды не было. Они исчезли. И только столбом стоял на том месте над берегом комариный рой.

Наверно, если бы земля лопнула или речка поднялась и потекла бы на небо, Федос не так удивился бы. Он просто-напросто не поверил своим глазам и подумал, что перепутал место.

Но нет… место все-таки то, то самое… Вот и ямка на песке, оставшаяся от рогатины. Так что же?.. Неужели…

— Это что — прятки на современный лад или новая, секретная форма учета? — спросил бухгалтер.

— Погодите, Антон Филиппович, разберемся по порядку. Федос, где одежда?

— Она… наверно… утонула…

— Как утонула?!

— Я хотел тень сделать… чтобы рыба на вас… — Федос горько всхлипнул.

Бухгалтер хлопнул себя ладонью по лбу:

— Ах ты, счеты без костяшек! Все я, я виноват! Сам же мальчишку научил! У него-то ума, как у пескаря… Вот и остались мы с тобой, Николай Петрович, без штанов… Ты-то еще в комбинезоне до дому доехать можешь. Ну, а я? Каково мне в трусах и майке появиться? Так засмеют, что хоть в другой сельсовет перебирайся.

— Ничего, что-нибудь придумаем.

— Вот ведь удружил нам этот фокусник! Такое нарочно не придумаешь. Ну, вот что, рыбак-конструктор, — бухгалтер нахмурил косматые брови, — за такое изобретательство знаешь что полагается? Счастье твое, что крапива здесь не растет, а ремень уплыл вместе с штанами… Да перестань ты реветь, а то речка из берегов выйдет!

— Пройдем вдоль берега по течению, пока не стемнело, — предложил Микола. — Может быть, и выловим…

— Как же! Жди петрова дня — сыру наешься… Времени-то сколько прошло. А впрочем, делать нечего, пошли…

Миколины штаны нашли метров через сто: они зацепились за торчавшую из воды корягу и качались на волнах.

Пошли да дыне. Но костюма бухгалтера отыскать не удалось.

— Завтра поищем, — сказал Микола. — Сегодня уже темновато. А сейчас давайте поужинаем и ляжем спать.

Наверно, комары тоже решили поужинать. Потому что с заходом солнца они, как голодные волки, набросились на рыбаков. Больше всех досталось бухгалтеру. И он сидел теперь, закутавшись в одеяло, которое тетя Настя дала для Федоса, мрачный и сердитый. Время от времени он хлопал себя огромной ладонью то по шее, то по лбу, то по уху.

Микола развел костерок, приготовил чай. Дым немного отпугнул комаров. В другой обстановке Федос услышал бы у такого огня много необыкновенных рыбацких историй. Но здесь было не до того. Ужинали молча.

Вскоре ночь охватила всю округу, застрекотали в траве беспокойные сверчки. Изредка слышалось плескание рыбы в реке.

— Что бы ни было, а спать надо. — Микола встал: — Пойду нащипаю из стога немного сена для постели. Вам, Антон Филиппович, одеяло. Федосу — мой комбинезон. А я в сено зароюсь. И спать будем, как ни один король не мечтал.

Федос лежал и думал: «Спим, как ни один король не мечтал… Так хорошо начался сегодняшний день и так плохо кончился…»