Приходит отец игумен к нему. «Ну как, заканчиваешь или нет?» — спрашивает его. «Да, кончил», — говорит. «А остальное измерил как? Сколько до неба и до того света?» — «Да это я давно знаю», — пьяница говорит. Ну, ладно, делать нечего.

И вот назначенный срок подоспел. Все монахи с нетерпением ждут царя. Только один игумен (пьяница) ни о чем не думает. Как будто бы не его дело. И вдруг появилась коляска. Приезжает государь. Встречает его игумен с крестом. «Ну как, отец игумен, — спрашивает его государь, — разгадал ли то, что я вам задал?» — «Так не знаю», — говорит игумен.

Усадил государя в кресло и приносит несколько стоп исписанной бумаги, подает государю: «Можете просмотреть, ваше императорское величество!» Государь начинает рыться в этих бумагах: «Да что, отец игумен, наврал тут много!» — «Что вы, ваше императорское величество! Что я тут наврал?» — «Конечно, наврал! Одни цифры да цифры — и больше ничего!» — «А вот если вы не верите, то можете проверить сами!»

Государю смешно показалось: кто же сможет на небе звезды сосчитать! «Правда, — говорит, — твоя, отец игумен; смогли вы сосчитать. Ну, а как вторая задача? Узнали, нет ли — тот свет дальше или небо выше?» — «Да уж узнали!» — «Ну, и как?» — «Да вот на небе, слышу, стукают- брякают, а до того света, должно быть, дальше: мой отец уехал на тот свет двадцать пять лет назад и до сих пор его нет!» — «Однако неправда, — говорит государь, — ведь это все надо знать на деле!» — «Узнайте сами, может быть, и поверите мне», — говорит отец игумен.

Государю опять забавно показалось, как отец игумен решил вторую задачу, и говорит: «А ну-ка, как третья задача: оценили вы меня?» — «Да! Вы, ваше императорское величество, стоите двадцать девять рублей». — «Как так? Каким ты способом мог меня оценить? Простой поденщик получает тридцать рублей в месяц!» — «А вот у нас небесный царь[30] был продан за тридцать сребреников, а вы-то ведь земной царь — на рубль должны дешевле быть!»

Царь рассмеялся и ничего не сказал. А потом говорит: «Угадай, что я думаю сейчас?» — «Да и это знаю», — говорит отец игумен. «И что же?» — «Вы думаете: молодец все же игумен! А вот и ошиблись!» — «Как так?» — «А этот молодец — не игумен, я — пьяница!» — «Как так?»

И пошли допросы. Ну и выяснили, что сам- то игумен не смог задачи решить, а решил-то их пьяница. Тогда государь пьяницу сделал игуменом монастыря, а игумена отправил шляться по кабакам.

Монах и прислужник

Жил однажды в монастыре монах, и был у него прислужник из крестьянских сынов. В одно прекрасное время монах и говорит прислужнику: «Пойдем-ка в Киево-Печерский монастырь, оставим там грехи наши». — «Ладно, пойдем», — отвечает прислужник.

Сказали — пошли. Дело идет ладно: сухари кушают, воду пьют, о грехах говорят. Только вот монах на пути притомился и говорит прислужнику: «Давай друг дружку нести по очереди: сначала ты меня, потом я тебя».

Что делать прислужнику? Согласился он. Только уговор у монаха такой: «Сперва ты меня неси, покуда я песни пою. А как кончится песня — я тебя нести стану». — «Ладно», — соглашается прислужник.

А монах думает: «Тебе длинней моей песни не спеть».

Едет монах на прислужнике, тянет песню. Однако сколько ни пел, кончилась его песня. Пришлось ему с прислужника слезать. Садится прислужник на монаха да как затянет: «Тин-ти-ли» да «тин-ти-ли».

Так и тянет без конца.

Монах нес, нес, из сил выбился, насилу прислужника тащит. А прислужник знай свое тянет. Тащил монах прислужника и упал. Только и смог сказать: «Твои „тин-ти-ли“ меня с ног свинтили».

Отдохнули, идут дальше. Наступает ночь, монах и говорит: «Надо отдохнуть, что-то я притомился». — «Ну что ж», — говорит прислужник. А монах приказывает: «Дай-ка я сперва отдохну».

Делать нечего, прислужник соглашается. А монах опять говорит: «Только уговор: я сплю, покуда луна заходить станет, а уж там твой черед настанет». — «Ладно».

Залег монах, луна ему в лицо светит. А прислужник не спит, монаха сторожит. Надоело ему сидеть, взял он монаха и повернул ногами к луне. Будит его: «Вставай, твоя ночь прошла!»

Встал монах, видит — луна на другом конце. Делать нечего, надо ему сторожить теперь. Залег прислужник и проспал до утра. А монах увидел — прислужник опять его обманул, да делать нечего.

Утром монах и говорит: «У нас с тобой грехов много, на сухарях мы не дойдем. Давай чего пожирней найдем, курочку, что ли, поедим».

Согласился прислужник. Посылает монах прислужника за курицей в деревню. Приносит тот курицу, затеребил ее, зажарил к вечеру, а монах: «Нам с тобой курицы не хватит, давай жребий бросать. Кто лучше сон увидит, того и курица будет».

Соглашается прислужник. Полегли спать. Монах скоро захрапел, а прислужнику не спится: все думает, как лучше сон увидать. Думал, думал, ничего не придумал, а есть хочется. «Ну-ка, съем курицу, а там будь, что будет!»

Съел курицу и залег спать. Чуть утро, просыпается монах и кричит прислужнику: «Ты знаешь, какой я сон видел! Будто прилетели ангелы и унесли меня на небо!»

А сам думает: «Ну, курица моя».

А прислужник отвечает: «А я увидел, полетели вы на небо, подумал, не вернетесь уж больше, и съел курицу за ваше здоровье!»

Чудо

Монахи — они ловкачи были. Вот однажды монах бабу в плетенке в монастырь нес. Несет, кряхтит. Думает: «Только бы донести».

Доходит до игумновой кельи. Глядь, у окна сам игумен сидит. «Авось донесу», — надеется монах.

Поднатужился, несет.

А постромка в плетенке против самого игуменова окна и оборвалась. Баба и вылети! А игумен во все глаза смотрит. Что тут делать монаху? Не растерялся он, хлопнул себя руками по бокам и говорит: «Чудны дела твои, господи! Нес грибы, а очутилась дева!»

Тем и оправдался.

МУЖИК И ДРУГИЕ

Солдатское «Отче наш»

одно прекрасное время солдат находился у генерала вестовым в передней комнате. Закурил он трубку и говорит: «Эхма, плохая моя доля! Разума хотя и много, да денег нет ни гроша».

А в то время генерал находился в кабинете, занимался письменными делами и услыхал, как солдат обижается на свою долю. Любопытство подстрекнуло его спросить, и он вскричал: «Вестовой, поди сюда!» Вестовой заходит и говорит: «Что изволите, ваше превосходительство?» — «Что ты за умница такая, что у тебя разума много?» — «Конечно, много, ваше превосходительство! Я на каждый вопрос могу ответить и ни в чем не запнусь». — «Хорошо, посмотрим, как отвечать будешь».

Начал генерал спрашивать солдата: «Послушай, вестовой, почему это так: бог сотворил небо и землю, всем управляет, ему должны все повиноваться и исполнять его заповеди, а мы говорим ему „ты“, а не „вы“, а начальнику — „вы“»? Вестовой отвечал: «Вас, чертей, много, а бог один, поэтому и говорим ему „ты“, а не „вы“, ваше превосходительство!» Генерал отвечал: «Хоть ты и правду говоришь, но лично оскорбил меня, за это тебе грех будет». — «Эх, ваше превосходительство, горе теперь грехи искать: грех скончался, правда сгорела, правосудие убежало, добродетель ходит по миру, роскошь под крестом, закон на пуговицах, верность на аптекарских весах, надежда с якорем на дне моря, да и терпение скоро лопнет!»

Генерал подумал да и говорит: «Вижу, на словах-то ты ловкий, как на деле-то будешь?»… Вестовой отвечал: «Я и на деле такой же, ваше превосходительство. Извольте спрашивать за полковника или генерала, я на все вопросы буду отвечать; молитвы, заповеди в особенности, как дважды два, много лучше соборного пономаря отвечу, без запинки». — «Хорошо, посмотрим, как- то отвечать ты будешь. Читай-ка мне хоть… „Отче наш“». — «Извольте слушать, ваше превосходительство!»