Поп промолчал и за работу. А работник знай стоит с вилами. Поп работал, работал и сил нет.
Плюнул он и говорит: «Нет уж, пусть сколько богом дано, столько и светит».
И домой поехали.
На сенокосе
Однажды поп с работником косили траву, а по соседству на лугу было много крестьян. Попадья принесла блинов попу. Сел он есть и говорит работнику: «Присядь, свет, пусть православные думают, что и ты завтракаешь».
Присел работник.
Потом начали косить. Работник сломал косу и машет одним косьем. Увидел поп, покраснел от злости и закричал: «Что машешь впустую?» — «А пусть, батюшка, народ думает, что и я кошу с тобой».
С тех пор стал поп лучше кормить работника.
Летом дрова, зимой трава
У одного попа жил работник. Однажды во время сенокоса поп подозвал его и говорит: «Вот, свет, трава, коси ее для своей буренки, как уговорились!» Посмотрел работник на бурьян и взвыл: «Батюшка, да ведь это дрова, а не трава!»
Поп сказал: «Летом дрова — зимой будет трава». — «Ладно», — подумал работник.
Скосил он свою делянку и поповский луг, высушил сено и перетаскал к своей избенке, а попу привез из лесу дров.
Увидал поп, что вместо сена работник дров привез, и давай ругаться. «Зря ругаешься, — говорит работник, — летом дрова, а зимой трава».
Попу и сказать нечего.
Заколдованная трава
Приходит цыган к батюшке: «Здравствуй, батюшка! Батюшка, не отказал бы в моей просьбе, дал бы мне хоть рублевку денег!» Батюшка и говорит ему: «Ты молодой просить. Видишь, рабочее время, ты б поработал, тебя б накормили, напоили и денег приработал бы». — «Ой, батюшка, да никто не берет нас на работу!» — «А ты косить умеешь?» — «О-о-о! Да мой отец косил, косец хороший был, а я лучше отца кошу!» — «Ну, так вот, цыган, приходи завтра ко мне косить. Я тебе заплачу хорошо, если ты косец хороший». — «Приду, батюшка».
Утром и является цыган к батюшке. Батюшка говорит своему работнику: «Иван, бери косы и вот на такую-то пожню иди косить с цыганом». Пожня была большая. «Если, — говорит, — не скосите до завтра, утром докосите. Вот тебе хлеба на завтрак, вот тебе на обед и на после обеда — накоситесь там, может быть, захотите поесть».
Приходят на пожню. Цыган и говорит: «Это что, вся ваша пожня?» — «Вся». — «Так мы рано ее скосим». А стоял среди пожни дуб. «Давай же обкосим кругом дуба, а то солнце припечет, так и спрятаться нам негде будет».
Вот они обкосили вокруг дуба, чтоб от солнца скрываться. «Ну, давай, браток, позавтракаем!» Сели позавтракать. Позавтракали. Иван и говорит: «Ну, пойдем же косить». А цыган и говорит: «О, Иван, после хлеба-соли кто не отдышится, так того бог за свинью запишет». — «Ну, давай».
Поели хорошо и заснули. Иван просыпается и будит цыгана: «Вставай, пойдем косить». Цыган встает: «Давай, браток, покурим!» Покурили. «А давай заодно и пообедаем. Уже время обедать!» Они сели, пообедали. «Ну, пойдем косить». — «А что ж, ты не знаешь, что после обеда все люди отдыхают, а мы что — не должны отдохнуть?»
Легли отдыхать. Ну, на вольном воздухе, ветры повевают, солнце под дубом не греет сильно, и спать хорошо. Тут уж солнце повернулось к вечеру. Иван пробудился и цыгана будит: «Давай, цыган, косить».
Цыган встал, на солнце посмотрел: «Давай же мы подзакусим, браток, а потом косы на жердь навяжем (чтобы была длинная) и сразу все скосим. Не пройдет и полчаса, как вся пожня слетит».
Они подзакусили. Работник говорит: «Ну, давай, будем косы навязывать!» — «Фу, да что навязывать, надо отдохнуть после хлеба-соли. А долго ли нам навязать да пройти по пожне туда и сюда — и пожня скошена будет!»
Легли опять отдыхать. Работник просыпается. Темнеет. Он и говорит: «Что же мы дотемна дожили и пожню не скосили!» Цыган и говорит: «Как же не сделали! Вон кругом дуба обкосили». — «Так что же нам батюшка скажет?» — «Хо! Ты только слушай меня — все будет хорошо, и пожня скосится».
Вот и пошли домой. Батюшка дожидает уже: долго с сенокоса нет. Цыган говорит работнику: «Когда мы придем к батюшке, то ты скажи, что скосили все, потому поздно и пришли».
Приходят, батюшка спрашивает: «Ну, как дела?» — «Скосили всю пожню, потому долго и были там». — «Вот молодцы! Правду цыган сказывал, что он хороший косец?» Работник отвечает: «Да, батюшка, хороший косец! Мне уже 25 лет, но такого косца не видал!»
Батюшка дал им ужинать. Цыган поужинал: «Ну, батюшка, заплати мне!»
Он подает ему полтора рубля денег, цыган и говорит: «Батюшка, я сам сыт, а детки мои, маленькие, не евши сидят!» — «Так что же тебе дать?» — «Да дал бы, батюшка, хоть кусочек сала».
Батюшка и повел его в амбар. Дает ему кусок сала. «Ой, батюшка, дай еще кусочек, у тебя много есть!» Батюшка ему еще кусок дал. Он: «Батюшка, дай еще кусочек!» Цыган третий кусок получил. «Батюшка, дай еще кусочек». — «Да что ты, — говорит, — цыган, того не стоит и сенокос твой!» — «Так что ты, батюшка, больше не дашь?» — «Нет, не дам!» — «Ну, так пожалел кусок сала, чтоб твоя трава вся на пожне встала! Чтоб только там не встала, где хлеб-соль лежала!»
Ну, цыган и пошел домой. Наутро батюшка встает. Погода хорошая. «Ну, пойдем, Иван! Бери грабли, подвернем да будем грести сено».
Идут они на пожню. Приходят. Трава вся стоит, только под дубом не встала, где хлеб-соль лежала. Батюшка и говорит: «Ах, жалко, что не дал четвертого куска сала! Вот какой волшебник: всю траву поднял, как она и была, грести нечего!»
А Иван думает: «Да она и не кошена!»
Ну и сказка вся.
Кто глупее
Поп с работником спорил. Поп говорит: «В моем приходе изо ста мужиков найдется ли, нет ли трое недураков?» А работник говорит: «Нет, бачко! Изо ста попов найдется ли, нет ли трое умных?» Поп говорит: «Да неужто я дурак?» — «Не знаю, — говорит, — как прихожане: похвалят ли тебя?» Спорили, спорили и поспорили на четвертную, мужика ли похвалят или попа?
И вот попу пришло письмо: зовут в другое село в гости. Поп работнику велит лошадей заложить: «Запрягай в крытую повозку!»
Поехали.
Едут они волоком, стемнело; работник видит: впереди лежит дерево, корни наружу, а сквозь них месяц светит. Он указывает: «Бачко! Смотри-ка: медведь!» Поп взглянул. «Заворачивай лошадей», — кричит.
Работник повернул лошадей. Поп: «Подымай верх!» Работник поднял, а когда поднимал, арапником по лицу попа как шоркнет! «Бачко, — говорит, — медведь ведь уже на дрогах!» Как поп выскочит да вперед лошадей! А работнику смешно: «Бачко, удирай, удирай!» А поп бежит, что есть мочи.
Приехали в село: «Давай, работник, отпирай поскорей ворота!» Работник отпер. Поп побежал на крыльцо; а в дверях у него было проверчено коловоротом и стекло вставлено, кругом же скобки прибиты медными гвоздями. Работник схватил попа за подол: «Гли-ко, бачко! Гли-ко! Медведь- то ведь на крыльце уже! Гли-ко! Медвежьи-то глаза сверкают!» Поп назад — к сторожам: «Бейте сполохи! У нас несчастье на селе!»
Сторожа ударили бить сполохи, собрались прихожане. Работник все и рассказал им: «Так и так у нас дело случилось!» Прихожане посмеялись и назвали попа дураком.
Пришлось попу раскошелиться: отдал работнику четвертную.
Шарик
Жил-был поп, у него был работник Иван. И вот дело было под масленицу, в родительскую субботу. Поп пошел в церковь и говорит: «Иван, приди, возьми блинов, пирогов».
Иван взял мешок и пошел в церковь. А у них была собака Шарик, увязалась следом за ним. Обедня кончилась. Иван наложил мешок блинов и идет. Впереди Шарик, за ним Иван, позади поп. Иван идет, вынет блин да и бросит Шарику. Шарик поскулит, он еще бросит. Поп кричит: «Иван, что ты тихо идешь, связался с собакой!» А Иван: «Эх, батюшка, наш Шарик не простой! Он понятливый, почти говорит. Если его в Воронеж учиться отдать, есть школа такая в Воронеже, его бы подучили — не Шарик, а что-то особенное бы было!» Попа заинтересовало: «Иван, поезжай, узнай».
