— Так что успокойся, Герми, — закончила Дафна. — Уверена, у тебя хватит и таланта, и трудолюбия, чтобы стать отличной волшебницей. А то, что ряд направлений магии сейчас практически не развит, открывает перед тобой блестящие перспективы.

Гермиона с благодарностью улыбнулась друзьям. Они верили в нее, а значит, она приложит все силы, чтобы стать отличной волшебницей.

* * *

В один из мартовских дней профессор Дамблдор попросил Гарри провести его в Тайную комнату. К тому времени рачительный зельевар уже срезал с василиска все мало-мальски ценное и уничтожил остатки туши, так что комната утратила часть своей загадочности, зато теперь в ней не скапливался запах разлагающейся плоти. Директор внимательно осмотрел статую основателя и, преобразовав парочку камней в удобные кресла, предложил мальчику присесть и побеседовать.

— Гарри, я думаю, у тебя накопилось немало вопросов ко мне. Я постараюсь ответить на них, но для начала выслушай меня, тогда часть их отпадет сама собой. В тот Хеллоуин, когда погибли твои родители, Волан-де-Морт не умер, как думали многие, но, потеряв свои силы, затаился на время. На свободе оставалось еще немало его сторонников, так называемых Упивающихся Смертью. Я посчитал необходимым сделать все возможное, чтобы сохранить твою жизнь, ведь среди темных магов нашлось бы достаточно желающих, чтобы отомстить Мальчику-Который-Выжил. А для магического мира потеря Гарри Поттера, ставшего символом победы над тьмой, была бы слишком болезненна. И эта опасность не была пустым звуком — ты знаешь судьбу родителей мистера Лонгботтома.

Дамблдор прокашлялся и, немного помолчав, продолжил:

— Лили Поттер, отдав свою жизнь, обеспечила тебя кровной защитой, которая будет действовать до твоего совершеннолетия. Но чтобы она работала в полную силу, ты должен был жить в доме своих родственников. Выбора у меня не было — твоими ближайшими родственниками являются тетя и ее сын. Поэтому я решил отдать тебя ей на воспитание. Она не была в восторге от моего предложения, но все же согласилась с ним. Как бы то ни было, твоя тетя приняла тебя и замкнула этим защиту рода. Твое детство было не самым счастливым, но зато ты сейчас жив и здоров.

— Сэр, но почему никто до момента поступления в школу не сообщил мне, что я волшебник? Пусть я вынужден был жить у Дурслей и не мог еще колдовать, но ведь мне могли, по крайней мере, дать книги по истории магии, по законам и обычаям магического мира. Ведь тогда я сумел бы лучше подготовиться к жизни в волшебном мире.

— Когда Волан-де-Морт ударил по тебе смертельным проклятьем, он оставил не только этот знаменитый шрам на твоем лбу, но и вложил в тебя часть своих сил. В частности, это знание парселтанга, из-за которого некоторые люди посчитали тебя наследником Слизерина. Может быть, он вложил что-то еще, и это откроется в тебе со временем. Но я всерьез боялся, что начни ты изучать магию самостоятельно, без наставников, то легко сможешь пойти по пути Тома Риддла. А непосредственно заниматься с тобой в те годы, что ты жил у родственников не представлялось возможным. Том Риддл, как и ты, вырос сиротой, но провел первые свои годы не в семье родственников, а в магловском приюте. И там он осознал свои магические силы, научился управлять ими и направил их на достижение власти над другими детьми. Или того, что он под ней понимал. Ему нравилось запугивать и унижать детей и вообще всех, кто не мог дать ему достойный отпор. Те стихийные выбросы магии, которые случались у тебя, у него превратились в осознанные действия. Поступив в школу, он стал искать себе соратников среди тех учеников, для кого власть — это возможность попирать других. К сожалению, найти подобных людей не составило труда. Его безусловный талант и природное обаяние позволили ему стать лидером радикалов из партии «чистой крови». Их даже не смутило, что представителям древних магических родов предстоит подчиняться полукровке без гроша за душой. Да, да не удивляйся, отцом Тома Риддла был магл.

— Но причем здесь я? — недоумевал Гарри. — Разве я хоть раз унижал кого-нибудь или пытался запугать? Или, по-вашему, я стремлюсь занять место Риддла?

— Видишь ли, Гарри, у тебя, как и у Тома, слишком много качеств, которые высоко ценил Салазар Слизерин. Находчивость, решительность, пренебрежение правилами — слишком велик соблазн использовать их исключительно на собственное благо, пренебрегая интересами остальных людей. Добавь к этому жажду власти, и ты получишь нового Темного Лорда.

— Если бы я хотел власти, я выбрал бы Слизерин. Шляпа предлагала мне этот факультет, но я отказался.

— Вот этим ты и отличаешься от Тома. Ведь человек это, в первую очередь, наши стремления, а не свойства характера. И я приложил определенные усилия, чтобы ты сделал правильный выбор. К счастью, любовь к познанию мира победила в тебе жажду власти.

— Сэр, а почему Волан-де-Морт решил убить меня? Он, конечно, уничтожил множество людей, но об убийстве младенцев я не слышал.

— Я не могу ответить тебе на этот вопрос. По крайней мере, сейчас… когда ты будешь старше, ты все узнаешь.

Гарри хотелось задать директору еще множество вопросов, но он уже понял, что получит на них либо крайне уклончивые ответы, либо обещание ответить когда-нибудь потом. Но был один вопрос, на который мальчик рассчитывал получить более-менее определенный ответ. Ведь, скорее всего, Дамби и затеял весь этот разговор ради того, чтобы Гарри смог задать его.

— Сэр, объясните, почему вы не хотите сближения магического и обычного миров? Ведь в выигрыше от этого окажутся все.

— Мой мальчик, ты же на собственном опыте знаешь, как маглы относятся ко всему необычному. Они никогда не примут магию как должное и будут всеми силами стараться уничтожить ее. Да, в наше время вряд ли стоит ожидать костров инквизиции, но общественное мнение убивает не хуже, чем огонь. Все закончится тем, что быть волшебником станет неприлично, и мы просто-напросто постепенно забудем магию. Пройдет не так много лет, и некому будет учить детей волшебству. Да, для кого-то жизнь в магловском мире окажется лучше, чем в волшебном. Но когда эти люди поймут, что они потеряли, то будет слишком поздно. Человек не станет счастливее, если будет иметь не три рубашки, а тридцать. Магия дает каждому из нас возможность творить, а вот большинству маглов это недоступно. И поверь, это гораздо важнее, чем любые материальные блага. Соединить наши миры — значит предпочесть комфорт развитию таланта. Подумай над моими словами на досуге, и ты поймешь, что я прав.

* * *

Гарри лежал в постели и размышлял над беседой с директором. Дамби нашел удачный предлог, дабы оправдать десять лет его мучений у Дурслей. Вот только Поттер знал, что без участия его мудрого наставника эти годы прошли бы для него гораздо приятнее. Хитрый директор сам потребовал от его родственников показать Гарри их худшие черты характера и не забыл подкрепить свои слова угрозами. После этого волшебный мир, по сравнению с обычным, должен был показаться мальчику раем. Вот только тетя проболталась об этом незначительном умолчании профессора, и Гарри знал, кому обязан своим «счастливым детством».

Ну а усилия, приложенные Дамби, дабы Поттер не ступил на сторону тьмы, Гарри заметил и без чьих-либо подсказок. По мнению Дамби, после общения с Хагридом и Уизли юный герой должен был направиться прямиком в Гриффиндор, и то, что вместо этого он очутился в Рейвенкло, говорит исключительно о его умении мыслить, а никак не об отсутствии у директора желания сделать выбор за него. Впрочем, он сумел не попасть в Слизерин, что явно больше всего пугало директора, так что можно считать, что в этом случае они нашли приемлемый компромисс.

И уж конечно, директор не сообщил самого важного для него — с какого перепугу Риддл начал охоту на ребенка. Ни сам злобный темный маг, ни его дружки никогда не нападали на младенцев. По крайней мере, газеты того времени не писали о подобных случаях. В волшебном мире рождалось слишком мало детей, чтобы спокойно творить подобную низость. И директор ясно сказал, что эту причину он знает, но сообщать ее самому заинтересованному в раскрытии тайны лицу пока не намерен. Ну что же, это неприятно, но не смертельно. Будем считать, что причина этой вражды никуда не делась, и готовиться к тому, что возродившись в очередной раз, Риддл опять возьмется за старое.