Усталые ребята, наконец, разошлись по своим спальням. На завтрак они спустились откровенно сонными, ведь зарядку отменять они не собирались, да и эссе пришлось переписывать. За завтраком настроение друзей резко пошло в гору, когда они увидели изрядно разбитую физиономию Уизли.

Дело в том, что ночная дуэль окончилась анекдотом. Рон Уизли явно надеялся, что выросший среди маглов Гарри не имеет не малейшего представления о магических дуэлях, и каково же было его удивление, когда оказалось, что это именно он имеет весьма посредственное представление о дуэльном кодексе. Причем все его промахи весьма едко комментировались фирменным слышимым за километр шепотом Дафны.

Когда же дело дошло собственно до битвы, выяснилось, что искрами никакого вреда противнику не нанесешь. Рон, оценив это, бросился вперед, надеясь перевести благородный поединок в банальную драку. Однако в этот момент Гарри ударил его лучом по глазам. Уизли ослеп на пару секунд, и это привело его к роковым последствиям, а точнее к столбу, на который тот и налетел со всего размаха. Результаты этого столкновения и сияли сейчас на лице Рона. Ночью насладиться видом поверженного противника рейвенкловцам не удалось: в тишине, наступившей после падения Уизли, громом раздались характерные шаркающие шаги. После этого и состоялся стремительный забег участников дуэли по своим спальням, который познакомил рейвенкловцев с трехголовым чудищем.

Впрочем, для гриффиндорцев все закончилось еще печальнее. Рон, после встречи со столбом, оказался не в состоянии быстро покинуть место поединка и попал в цепкие руки Филча. Финигану удалось бежать, бросив незадачливого дуэлянта. Результатом поимки младшего Уизли стали двадцать баллов, которых лишился Гриффиндор, и неделя отработок для самого любителя ночных прогулок.

— Посмотри на стол Слизерина, — раздался у Гарри в ухе шепот Дафны.

Мальчик перевел взгляд на зеленый факультет. На кого именно надо было смотреть, пояснений не требовалось. Малфой с явным наслаждением разглядывал лицо Уизли, время от времени бросая сожалеющие взгляды на стол Рейвенкло.

— У меня стойкое подозрение, что кто-то сожалеет о том, что мы не попались Филчу. — Гарри как можно слаще улыбнулся повернувшему в очередной раз к ним свое лицо Малфою. Того чуть не перекосило от этого проявления чувств.

Наконец завтрак закончился, и друзья отправились к теплицам. Но спокойно дойти до них им не пришлось. Впереди в коридоре раздался какой-то шум. Повернув за угол, ребята увидели странную картину — Рон Уизли и Симус Финиган старательно молотили кулаками по Малфою, прижав того к стене. Гарри вспомнил, как его «любимый» кузен Дадли вот так, объединившись с дружками, двое-трое на одного, любил поколотить других детей. В голову мгновенно ударила кровь. Не задумываясь ни на секунду, Гарри вышел вперед.

— Эй, храбрые гриффиндорцы, а что же не вдесятером на одного? Или один на один за штаны боитесь, герои!

Уизли, услышав голос недавнего соперника, потерял интерес к слизеринцу и бросился на Гарри. Через миг за ним последовал Финиган. Побитый Малфой тихо сполз по стене. Гарри был легче своих противников, зато подвижнее. В широком коридоре у него были шансы воспользоваться этим преимуществом, но не успели они обменяться и парой ударов, как сзади раздался крик «Наших бьют». Это на поле боя появились братья-близнецы Уизли. Но тут очнулся Невилл. Он, конечно, не мог остановить двух старшекурсников, но, бросившись им под ноги, прикрыл спину друга на пару секунд, дав тому возможность отступить в угол. Сам Невилл, отброшенный одним из близнецов, отлетел в сторону.

Тут Гарри пришлось туго. Один против четверых, лишенный подвижности, он не имел шансов. Пара ударов уже достала его. Поняв, что терять нечего, он бросился вперед на Рона и, используя инерцию своего тела, нанес ему сильный удар в нос. Справа и слева на него обрушились кулаки близнецов. Но тут внезапно все кончилось.

— НЕМЕДЛЕННО ПРЕКРАТИТЬ ЭТО БЕЗОБРАЗИЕ! — к остановившимся ученикам стремительно приближалась профессор МакГонагалл. — Позор, четверо учеников избивают одного! Это неслыханно!

— А вы ожидали чего-то другого от своих гриффиндорцев? — Сзади к МакГонагалл подошел профессор Снейп. Его голос мог заморозить лед в небольшом озере. — Думаю, исключение из школы послужит им хорошим уроком.

Лица гриффиндорцев посерели. До них начали доходить возможные последствия их поступка.

— Нет, Северус, это будет слишком.

— Слишком? — тон профессора зельеварения не предвещал ничего хорошего львиному факультету. — Ваши ученики успели избить моего студента, одного рейвенкловца и вчетвером напали на другого. И если этого недостаточно для исключения, то, что же они еще должны были сделать?

— Они, безусловно, понесут наказания за свои действия, — МакГонагалл тяжело давался этот разговор, — но повторяю, исключение — это слишком суровое наказание.

— Тогда как же их наказывать? После ночной прогулки младшего Уизли у Гриффиндора очков не осталось.

— Хорошо, пусть это будет два месяца отработок каждому.

— Два месяца отработок, лишение права играть в квиддич до конца обучения и предупреждение, что, если кто-то из них хоть раз ударит ученика, то немедленно вылетит из школы. Или мы с вами прямо сейчас идем к Дамблдору.

— Пусть будет так, Северус, — декан Гриффиндора явно была не в восторге от достигнутого соглашения, но другого выхода, кроме как согласиться, не видела. — А, вы четверо, немедленно ко мне в кабинет.

Уже к обеду весь Хогвартс знал о том, что четверо гриффиндорцев напали на Гарри Поттера. В результате, в сторону братьев Уизли летели косые взгляды даже от учеников их собственного факультета. Через Падму Патил, сестра которой училась на Гриффиндоре, друзья выяснили причину драки между Малфоем и Уизли с Финиганом: слизеринец, подождав в коридоре несчастливых любителей дуэлей, начал ехидно прохаживаться по их умственным и магическим способностям. Но не учел, что рядом с ним не было его «телохранителей».

— Гарри, а почему ты защитил Малфоя? Ведь ты его явно недолюбливаешь.

— Понимаешь, Гермиона, я защищал не Малфоя, а просто ученика, которого избивали двое здоровяков. Я могу не любить весь Слизерин целиком и Малфоя в частности, но подобную подлость я просто ненавижу. — Гарри уже ожидал длинной лекции по поводу необходимости соблюдения правил, но вместо этого услышал:

— Ты молодец, — после чего девочка быстро убежала куда-то.

* * *

На следующей неделе, в четверг, Гермиона проснулась в приподнятом настроении. Сегодня ей исполнилось двенадцать лет, и она чувствовала себя ужасно взрослой. Правда, было немного грустно впервые встречать День рождения без родителей. Впрочем, для нее это будет самый обычный день. Девочка не привыкла, что ее праздник интересует еще кого-нибудь, кроме мамы и папы. Она откинула полог кровати, и внезапно ее глаза стали напоминать глаза героинь японских мультфильмов — на ее тумбочке стояла ваза, полная цветов. Еще не веря себе, девочка понюхала их — нет, цветы явно пахли свежестью, и не были плодом ее воображения.

Тут Гермиона заметила Дафну, которая причесывалась перед зеркалом, старательно пытаясь показать, что окружающее ее совсем не интересует. С радостной улыбкой Гермиона вскочила с кровати и, подбежав к подруге, обняла ее.

— Спасибо, спасибо, спасибо…

— С Днем рождения тебя, Герми. Но все равно праздник не является поводом пропускать зарядку.

— Сейчас соберусь. А откуда цветы?

— Гарри с Невиллом вчера подошли к профессору Спрут и попросили разрешения сорвать парочку цветочков в ее теплице. Ну, а то, что парой не ограничились — ничего страшного.

Девочки спустились в гостиную. Их там уже ждали мальчики, делая вид, что сегодня ничего особенного не происходит. Однако от искреннего «спасибо» Гермионы оба покраснели.

Весь день друзья загадочно поглядывали на Гермиону. После ужина они предложили прогуляться вместе к озеру, а Гарри захватил свою расширяющуюся сумку. Придя на берег, он жестом фокусника достал оттуда скатерть и выложил на нее корзинку со сладостями, чашки и большой сосуд с горячим шоколадом. Сосуд выполнял функции термоса.