Я тревожился за Суалдама, но не меньше переживал и за Кухулина, поэтому позволил себя убедить. Сев на Черного Санглина, Суалдам, поскакал в сторону Имейн Мачи. Я крикнул ему вдогонку, чтобы он не попался в руки людей Мейв, но, похоже, старик полностью забыл о своих болях и даже не остановился, а просто прокричал в ответ ругательства, я лишь понял, что люди Мейв сделают с собой нечто весьма болезненное и невозможное с точки зрения анатомии. Вообще я за него не особенно беспокоился. Старик был хитрым, когда-то он слыл отличным воином, а Санглин был ничем не хуже любой из лошадей Мейв, скорее всего, гораздо лучше, поэтому не исключено, что Суалдам сможет остаться в живых.

— Я скоро вернусь! — прокричал за моей спиной знакомый голос, и я увидел, как, мелькнув мимо меня, Оуэн исчезает вдали вслед за Суалдамом.

Я даже не стал кричать, призывая его вернуться. Он ни за что не согласился бы пропустить перебранку между Суалдамом и воинами Имейна, и на его месте я бы тоже захотел это услышать.

Я оседлал Серого и направился к броду, стараясь не попадаться на глаза патрулям Мейв. Для этого мне пришлось несколько раз делать крюк. Объезжая очередной холм, я наткнулся на колонну каких-то людей, двигавшихся мне навстречу. Я втянул голову в плечи, пригнулся и поднял хлыст, приготовившись изо всей силы врезать своему скакуну, чтобы тот помчался так, как ему еще не приходилось скакать за всю свою жизнь.

— Лири! Постой! Это мы!

От удивления я слишком резко повернулся в седле и чуть не свалился. Голос принадлежал Мордаху, самому младшему сыну Конора. Ко мне бежали несколько мальчиков из Отряда Юнцов. Они сгрудились вокруг меня, их лица, покрытые пылью, горели от возбуждения. Мордах ухватил меня за ногу, словно желая убедиться, что я не плод его воображения.

— Лири! Я так и знал, что это ты.

Я посмотрел на него.

— Разрази меня гром! Что вы здесь делаете, ребята?

Мордах ухмыльнулся.

— Мы тренировались в полях и встретили Суалдама, и он сказал нам, что Кухулин в опасности. Мы отправились к нему, решив, что сможем помочь.

Я окинул их взглядом. Самому старшему из них было лет пятнадцать, а большинству из них — Намного меньше. Я покачал головой и постарался, чтобы мои рассуждения звучали убедительно.

— Было бы лучше, если бы вы отправились домой. О Кухулине есть кому позаботиться, а повсюду шныряют люди Мейв.

Я повел себя как глупец, разговаривая с ними так, словно они были детьми римских сенаторов, игравшими в войну в Палатинских садах. Эти мальчики уже участвовали в настоящих сражениях. На счету некоторых из них было больше убитых врагов, чем у кое-кого из взрослых. Мордах поднял голову, и я увидел, что его взгляд полон решимости. Мальчик был очень похож на своего отца.

— Мы не дети.

«Дети, дети», — подумал я, просто не такие, какими я раньше представлял детей. Я улыбнулся.

— Извините, пожалуйста, простите меня. Мне прекрасно известны храбрость и другие достоинства Отряда Юнцов. — На лице Мордаха появилось довольное выражение. — Здесь весь ваш отряд?

Он показал на мальчиков, столпившихся за его спиной. Их было человек пятьдесят.

— Остальные примерно в получасе езды отсюда. Мы разделились — так легче оставаться незамеченными.

Я согласно кивнул. В этот момент я заметил большую группу мальчишек, появившуюся из-за небольшого леска, который находился приблизительно в миле от нас.

— Вон они!

Вскоре основная часть Отряда уже присоединилась к нам. Всего их оказалось, наверное, человек триста. В основном это были сыновья королей — в Ольстере король был кем-то вроде вождя, поэтому Конора называли Великим королем. Среди них также были мальчики более низкого происхождения, по различным причинам им позволили присоединиться к Отряду. Все они были хорошо обучены, вооружены до зубов и рвались в бой. И все были немыслимо юными. Они не подчинялись никому, кроме своего наставника, а он в этот момент, вне всякого сомнения, валялся в постели, корчась от боли. Похоже, в качестве своего предводителя они выбрали Мордаха. Пытаться убедить их вернуться домой было бессмысленно, поэтому я начал раздумывать, как их лучше всего использовать.

— Я предлагаю вам рассредоточиться среди камней на нашей стороне Ирард Куплен. Если коннотцы еще не попытались это сделать, то, рано или поздно, они обязательно нападут на Кухулина с тыла. — Я не видел смысла рассказывать им о Луге, ведь от его присутствия опасность не уменьшалась. — Если они появятся, нашпигуйте их стрелами.

Мордах немного подумал и решил, что мое предложение вполне здравое.

— Хорошо, — согласился он. — Мы последуем за тобой в Ирард Куилен и будем защищать вас с Кухулином от неожиданностей. Позовешь нас, если мы понадобимся на другой стороне Прохода.

Я улыбнулся.

— Можешь не сомневаться.

Мы выступили в направлении Ирард Куилен. Я был вполне доволен собой — мой план казался неплохим. Осталось лишь его осуществить, и, возможно, это позволило бы ребятам остаться в живых.

Да, так могло бы произойти.

Мы почти добрались до Прохода, когда услышали за спиной топот копыт, грохочущих по высохшей земле. Коннотцы все-таки решились взять Кухулина в клещи. Мы оказались на открытом пространстве, и укрыться было негде. Я смотрел с пологого склона на несущиеся на нас колесницы, которые уже были настолько близко, что можно было рассмотреть, в какой они покрашены цвет, и подсчитать головы, покачивающиеся над бортами, и я понял, что нам конец. Я повернулся к Мордаху, чувствуя, что должен взять командование на себя, и закричал: «Бегите!» Он не послушался и схватил меня за руку, другой рукой вынимая из ножен меч. Он ударил им плашмя по спине Серого. Лошадь, испуганно заржав, поскакала в сторону Ирард Куилен. Мордах увлек меня за собой.

— Бери половину людей и все бегите к камням! Мы их задержим! — крикнул он.

Мордах не стал дожидаться моих возражений. Махнув рукой, он подал Отряду сигнал разделиться. Половина ребят повернулись и побежали в направлении камней, остальные развернулись лицом к приближающимся колесницам, а я остался как дурак стоять посередине. Мордах отчаянно подавал мне знаки, чтобы я бежал к камням вместе с остальными мальчишками. Я очнулся и опрометью бросился за ними.

Добежав до первой гряды валунов, я обернулся, чтобы посмотреть, что происходит сзади.

Мордах выстроил своих ребят тремя параллельными квадратами. Обычно так делают римляне. Они стояли, ощетинившись выставленными вперед копьями, ожидая приближения издававших дикие вопли коннотцев.

Я взобрался на камень и уже оттуда увидел, как первые колесницы врезались в передние ряды Отряда Юнцов. Их копья заставили многих лошадей свалиться на землю. В результате стоявшие в колесницах воины вылетели из повозок, и стоявшие в задних рядах мальчики легко с ними расправились. Я увидел, как Мордах нырнул под клинок, рассекший воздух на уровне его плеча. Он тут же ударил своим мечом по колеснице, которая проносилась по флангу каре. Лошадь остановилась как вкопанная, и возницу выбросило на землю, где он остался неподвижно лежать. Мордах собрал своих ребят, они перегруппировались и вновь встали плотными рядами. Мордах повернулся к ним, махнул над головой мечом, и они бросились в атаку на коннотских пехотинцев, подоспевших, чтобы поддержать свои колесницы. Обе группы с грохотом столкнулись, издавая металлический скрежет. В первый момент преимущество было на стороне Отряда Юнцов, но коннотцы все прибывали, и вскоре стало ясно, что Мордаху спастись не удастся. Один раз я успел заметить его светлые волосы, когда он подпрыгнул вверх и, держа меч двумя руками, обрушил его на противника, но потом потерял его из вида в хаосе боя. Земля была завалена телами убитых коннотцев, однако их было слишком много. На короткое время в гуще схватки образовался просвет, и я увидел окруженного врагами Мордаха, который стоял, опустившись на одно колено, спиной к спине с другим мальчиком. Под многочисленными ударами он упал на землю, затем все снова заполнилось телами и сверкающими мечами, и больше я его не видел. Бой закончился внезапно. Из Отряда Юнцов не осталось никого, кто еще мог стоять на ногах. Мы смотрели, как коннотцы бродили по полю, добивая раненых. Я шагнул вперед, не в силах оставаться на месте, ухватился за рукоятку меча, но чья-то маленькая рука схватила меня за руку. Я повернулся и увидел серьезное детское лицо. Передо мной стоял с обнаженным мечом мальчик со сломанным плечом с острова Скиаты.