Поскольку, согласно средневековым воззрениям, верховная власть выражается в отправлении правосудия, постольку легат выступает прежде всего в роли «делегированного судьи» (judex delegatus). Конечно, в этом деле его полномочия выходят далеко за рамки судебного разбирательства и приговора. Поэтому в обратном отношении нельзя отождествлять деятельность каждого делегированного и экстраординарного судьи с деятельностью легата. Разумеется, оба они действуют на основании поручения, commissio. Слово commiüere уже в каноническом праве было техническим выражением и означало, в противоположность г emitterе_} передачу судейских полномочий тому, кто вообще-то их не имеет, т. е, не является ординарным судьей. Лежащее в основе рассуждений Бодена противопоставление верховных полномочий, покоящихся на законе (lex, constitutio) и на поручении (commissio), здесь проявляется с величайшей ясностью[131]. Обычные действия, такие как вызов судьей-комиссаром свидетелей в суд или приведение к присяге (commissio citationis testium vel jusjurandi receptio etc.), перечисляются в качестве примеров наряду с исполнением наказания (executio), хотя, поскольку комиссар-исполнитель действует при этом не только как судья, расследующий дело и принимающий решение по нему, т. е. занят не только судоговорением, но и право осуществлением, здесь вновь получает силу «положение дела», разрывающее рамки одной только юридической функции. Тут проступает то обстоятельство, которое в ходе исторического развития еще проявится во многих видах: исполнение приговора (executio) относится к судебной сфере, но поскольку оно в качестве причины неизбежно вмешивается в действительный ход конкретных событий, то из его природы вытекает, что оно выходит за пределы судебной процедуры: оно ведет, скорее, к дальнейшим слушаниям и – смотря по положению дел, например если наказуемый (exequendus) оказывает сопротивление, – к принятию мер, объем и интенсивность которых могут не поддаваться учету. Поэтому здесь появляется характерный оборот, что дальнейшие подробности предоставляются усмотрению (discretio) комиссара-исполнителя, коему доверено добиться того или иного конкретного состояния[132].

Но и помимо этого обычное судебное разбирательство претерпевает большие изменения, связанные с тем, что содержание некоторых комиссий с широкими полномочиями точнее никак не определяется, а благодаря передаче компетенций изменяется и содержание судейской деятельности. Примером наиболее широкого делегирования служит принадлежащее папским аудиторам право повсеместно раздавать поручения, потому что ведение всех дел было им препоручено папой, и на основе этого генерального поручения они по всем апелляциям принимают решения как «квазиординарные» судьи (quasiordinarii)[133]. Далее, государь (princeps) может передать экстраординарному судье дела для окончательного решения без права обжалования (remota appellatione) или с дозволением ускоренного судопроизводства. За пределы судебной сферы выходят такие комиссионные поручения, как инспекторские полномочия нищенствующих монахов, которые не только обнаруживают нарушения и сообщают о них, но и способствуют их устранению, предлагают даже организационные изменения и тем самым могут вмешиваться в компетенции епископов[134]. Легату вообще могла быть передана та или иная провинция для восстановления общественного спокойствия и мира среди ее населения (pax quiesque populorum) и для очищения ее от злонамеренных элементов (purgare malis hominibus). В отведенной ему провинции легат брал на себя любое относящееся к церковному суду дело и не считался при этом экстраординарным судьей, ведь он был представителем папы (исполнял его поручение, vices geht), а папа – Ordinarius singulorum. Свои полномочия легат удостоверял посольской грамотой (literae legationis), которую обычно публиковал при вступлении в провинцию, чтобы никто не мог сослаться на неведение. В его полномочия входила, как правило, и «полная власть» (plena potestas) налагать и взыскивать суммы, потребные на его содержание и издержки. Сообразуясь с положением дел, легат отдавал общие распоряжения, выступал посредником в распрях, случавшихся в его провинции, а кроме того, выносил приговор и относительно княжеских распрей. Полномочия у легатов были разными. Здесь интересно то, что помимо судопроизводства в собственном смысле слова они имели также организаторские и административные полномочия. Как «посланника, исполняющего поручения» (missus vices gerens), как представителя папы легата следует отличать от ординарного судьи и от развивающегося из ординарного судьи— комиссара, о котором нельзя в том же смысле, что и о «посланнике» (missus), сказать, что он «исполняет поручения» (vices gerit). Основой правового строения всех административных полномочий остается, конечно, идея личного представительства и заместительства, входящая в замкнутую, взаимосвязанную систему личных представительств, венчаемую лицом, занимающим несомненно высшее положение. Папа сам является «викарием Христа» (vicarius Christi) и именуется также его комиссаром[135]. Таким образом, определяющим в этом правовом воззрении является представление о личности Христа.

До тех пор пока комиссар оставался только судьей и осуществлял только судейские полномочия в их наиболее узком смысле, комиссарское отправление службы формально не вносило никаких изменений в содержание служебной деятельности. Ведь даже если поручение было связано с невозможностью обжалования или с ускоренным судопроизводством, судья-комиссар, по крайней мере согласно правовой конструкции, делал только то, что в конечном счете делал бы и ординарный судья. Иначе дело обстоит, когда деятельность его выходит за рамки применения того или иного правового положения и включает в себя такие действия, которые необходимы для достижения какой-либо конкретной цели и осуществляются при поддержке верховного авторитета. Такое часто случалось уже у легатов и у некоторых исполнительных комиссаров. Еще отчетливее это проявляется, когда для выполнения особых задач, для исправления нарушений и пресечения служебных злоупотреблений или для сбора налогов посланцев с особыми заданиями и полномочиями отряжают светские государи. Такие missi, как отмечает уже Боден, стоят у истоков всякого нового государственного порядка и встречаются, пожалуй, во всех европейских государствах, формировавшихся в эпоху Средневековья. Институт франкских «государевых послов» (missi regii), который Боден и Деламар характеризуют как пример комиссарского исполнения службы, не получил непосредственного продолжения. Конечно, германский император тоже делегировал судей, и экстраординарные судьи были известны повсеместно. Разъездные судьи, itinerarii, dis cuss ores и inquisitores в Средние века появляются во многих странах. Слово «комиссар» имеет настолько широкий смысл, что так называются поручения любого вида и самые разнообразные способы выполнения государственных задач, причем комиссаров назначают не только князья, но и сословия. Наряду с разъездными судьями, состоявшими на службе у короля, и уполномоченными, действовавшими на основании королевских комиссий, сословные комиссары (commissioners), которым отводились задачи местного управления, особенно часто назначались в Англии. Во Франции в первую очередь обычно называют знаменитую следственную комиссию (enquete) Людовика Святого, посланную им в 1247 г. с целью выслушать жалобы «бедных подданных» в адрес местных властей и устранить недостатки («поправить, что нужно», corrigere quae corrigenda). Для этого она получила не только надзорные, но и судебные полномочия выносить приговор и наказывать. Позднее такие «следователи» (enquêteurs) и «исправители» (réformateurs) использовались в самых разнообразных целях. Как отмечал уже Боден, типичным было такое развитие, при котором разъездной посланник (ambulante missus) становился оседлым, а его поручение превращалось в постоянную службу[136]. В странах, где сохраняется власть сословий, как это было в Германии или Англии, сословные (земельные) комиссары самостоятельно выступают наряду с придворными комиссарами, даже если их назначает король. Таким образом, комиссар в равной мере может быть и орудием сословий, озабоченных охранением своих прав, и инструментом монархического абсолютизма, утверждающегося с устранением сословных привилегий. Повсюду возносятся жалобы против экстраординарных княжеских комиссаров, которые, ссылаясь на свое поручение, вмешиваются и в осуществление компетенций, и в осуществление благоприобретенных прав[137]. Свои полномочия комиссары делегировали далее своим подчиненным. с чьей помощью они выполняли поставленные перед ними задачи, и благодаря такому делегированию постоянно появлялись все новые и новые комиссары. Существовал. однако. принцип. согласно которому наиболее важные судебные дела. merum imperium или jus gladii, не подлежали дальнейшему делегированию. Поскольку решения государева комиссара проистекают от самого государя. постольку такие решения считаются решениями короля и отнимают у тех, кого они касаются. право обычного обжалования. Местным властям зачастую удавалось договориться с комиссарамщ тем более что в соответствии с феодальными представлениями сами комиссары постепенно стали получать наследуемые чины. особенно комиссары по финансовым делам. бравшие в свое пользование собираемые налоги, и рассматривали это как плату за службу. Бывало также, что сословия выкупали у князя исправительную комиссию.