Он понимал, что всем этим злорадством, легкомысленными фразами и ехидством потакает себе, как самые высокомерные дворяне — но, Бэйн его поцелуй, изображать из себя опереточного злодея было так весело! И, в конце концов, почему бы нет? Кто мог его остановить?

Эльминстер мёртв, а Кормир блажен в неведении и практически беззащитен — как созревший фрукт, который Мэншун вскоре сорвёт, если от нетерпения случайно не сделает неверный шаг.

Так пускай это развлечение станет его наградой, сполна заслуженным дурачеством, за которым, в конце концов, стоит целый век достижений — не то что пустое самодовольство и павлинье самолюбование юных дворян королевства.

Так почему бы не побаловать себя?

Но всё же ему случалось упускать шансы и проваливать идеальные планы прежде. Эльминстер там или не Эльминстер, королевство оставалось его трофеем.

Незавоёванным пока трофеем, которому уже случалось справляться с могущественными врагами.

Более того, в Кормире слишком много подпирающих престол магов — пускай им и недостаёт заклинаний, ума и предусмотрительности — чтобы укрощение этого королевства нельзя было считать пустяковым делом на один день.

Дурачась или не дурачась, Мэншун должен придерживаться плана. Согласно которому он при любых обстоятельствах ещё некоторое время не может публично раскрывать своё присутствие или даже существование. Он должен работать через посредников. Черезмерная храбрость и нетерпение в прошлом были его недостатками; Мэншун был твёрдо намерен не повторять прежних ошибок.

— Новые изъяны взамен старых, — пробормотал он сам себе. — Таков мой путь…

— Г-господин? — осмелился переспросить Сронтер. Мэншун с ухмылкой отмахнулся.

Он всё это время планировал устроить бунт на Совете — что было не так уж и сложно, в конце концов — в надежде организовать несколько смертей. Парочки Обарскиров и горстки дворян. Конкретных дворян. Это должно было избавить его от некоторых самых непоколебимых противников и поставить Кормир на грань войны.

По крайней мере три различных сембийских заговора стремились к аналогичным целям, но, будем надеяться, не знали о его существовании. Как и некоторые довольно глупые и черезмерно амбициозные купцы из Западных Врат, и, разумеется, Шадовар.

Если их незнание не притворное и продлится достаточно долго, эти игроки, сами того не желая, могут помочь превратить Совет Дракона в кровавую бойню. Если Мэншун всё сделает правильно, они будут оставаться в неведении о его присутствии ещё дней десять или дольше… и этого времени должно хватить.

Вспышка насилия и неудачный Совет, разумеется, предоставит шанс продвинуть его пешки повыше в иерархии королевского двора, а «его» аристократы смогут заслужить благосклонность.

Но была одна проблема.

И почему нет? Проблема была всегда. А зачастую и не одна.

Корни этой конкретной проблемы росли, разумеется, из возни Эльминстера. Последний подарочек от его заклятого врага.

Предательство Грозозмея было раскрыто. Большая часть его бесполезных глупых друзей была ранена и прикована к постели — а значит, неспособна посетить Совет — и будущему императору Мэншуну недоставало времени, чтобы найти им замену, новых аристократов, которыми он сможет манипулировать ради исполнения своих планов на Совете и после.

Призрачная принцесса Алусейр вышвырнула его из дворца, но она быстро угасала за пределами дворцовых стен, так что Мэншун старался избегать её и принялся искать ещё одну базу поблизости. А тут так удачно подвернулся Сронтер.

Он не планировал так скоро снова будить своих спящих агентов — Фентабля и Мрелдрейка, и этот поступок был не самым изящным вариантом, но сменившиеся обстоятельства вынуждали использовать новую стратегию — а это были самые эффективные посредники, которых он мог использовать.

Поэтому и произошла эта маленькая встреча.

— Ради благополучия королевства, — промурлыкал он, — Совет необходимо задержать. На день, не больше.

Фентабль и Мрелдрейк заметно расслабились. Они не перестали хмуриться — даже дневная задержка потребует кучи работы и множества затруднений — но это было куда менее опасно, чем некоторые вещи, которые они боялись услышать. А кроме того, задержка Совета несёт с собой некоторые преимущества…

— Это… хорошо, — осторожно произнёс Фентабль. — По последним докладам драконов ещё шестеро или семеро лордов находятся на пути в Сюзейл. Они могли не успеть вовремя, и это само по себе могло нанести существенный урон миру среди знати.

Мрелдрейк, похоже, сомневался.

— Только заплатить за это придётся миром среди уже собравшихся дворян, которые и так потеряли всякое терпение. Ещё один день и одна ночь, со всей этой выпивкой, старыми сварами и вооружёнными наймитами, которых они все с собой взяли…

Мэншун пожал плечами.

— Для вас ничего нового.

Сронтер прочистил горло. Остальные посмотрели на него.

Растерявшись от неожиданного внимания, он пробормотал:

— Н-но как именно задержать Совет?

— Что же до этого, — ответил Мэншун, — то у меня есть небольшой план.

В этот раз все уставились на него.

Он улыбнулся в ответ, ни капли не смутившись.

— На самом деле, — промурчал он, — ради этого я и собрал эту встречу. Вы трое заставите Совет Дракона начаться на день позже — но не бойтесь, снаружи этой комнаты никто не узнает, кто стал причиной задержки. Если вы будете в точности следовать моим указаниям.

Он откинулся назад в кресле.

— Но если любой из вас проявит, хм, творческий подход, последствия будут катастрофическими. Тем не менее, в прошлом мы хорошо сработались. Я знаю, что никто из вас этого не помнит, но в том–то и вся соль. Если всё пройдёт гладко, я позабочусь, чтобы вы всё забыли — и опасались, что старшие рыцари или боевые маги вытащат что–то из вашего разума. Вы сможете абсолютно искренне поклясться, что ничего не знаете. Потому как, видите ли, вы действительно не будете знать.

Он переплёл пальцы и наградил собравшихся самой яркой своей улыбкой, предоставив им достаточно времени, чтобы задрожать от страха и потом взять себя в руки.

Проинформированные рабы — покорные рабы.

Лорд Арклет Делькасл проснулся очень резко, встревоженный и напряжённый. Это крайне отличалось от его обычного медленного, ленивого пробуждения в тепле на мягких шёлковых простынях. Интуиция подсказывала, что он проснулся в привычное время, на рассвете. Но света не было, и его лицо замёрзло. Арклет чувствовал грубую шерсть на щеке, и вокруг пахло дымом, мокрым сумрачным деревом и…

И к нему прижимался и обнимал кто–то голый, тёплый и фигуристый.

— Р-рун? — прошептал он, распахнув глаза.

Он обнаружил, что смотрит в лицо своей возлюбленной. Они лежали на боку, переплетя ноги и руки, почти касаясь друг друга носами. Глаза девушки были закрыты и оставались таковыми, её дыхание было медленным, спокойным и равномерным. Спит.

И тогда Арклет всё вспомнил, и торопливо поднялся на локте, чтобы осмотреть хижину. Жаровня погласла, но очаг по–прежнему тлел, и над ним на чёрной решетке стоял чайник. Никаких признаков Шторм он не заметил.

Хорошо. По крайней мере на мгновение они с Рун остались одни. Он мог говорить свободно.

Он поцеловал её, нежно, но настойчиво. Её глаза распахнулись; девушка только притворялась спящей.

— Мммм? — промурчала она.

— Ах, Рун, — прошептал он. — Я… хм… так люблю тебя и хочу поговорить. Прямо сейчас. Пока нас здесь только двое.

— Ах, — с бесовской усмешкой сказала ему Амарун кряхтящим тоном Эльминстера. — Вы, юные лорды, не расходуете время зря? Хорошо, потому что я тоже хочу с тобой потолковать. Так что начинай свою речь, парень. Начался новый день, но он быстро постареет!

Арклет напрягся, но сумел подавить желание отшвырнуть от себя тёплое и округлое в нужных местах тело.

— А… э… будь ты проклят, волшебник! Разве я не могу поговорить с моей Рун, чтобы ты не влез?