Я вдруг испугалась, когда поняла, что не слышу их дыхания, но оклик мадам Помфри успокоил меня — это было всего лишь заглушающее заклинание. Медсестра явилась по вызову сигнальных чар, наложенных на дверь.

— Они вернулись… — шепотом, несмотря на заклятие, сказала я, не отрывая взгляда от спящих мальчишек — моих мальчишек! Мадам Помфри улыбнулась.

— Да, появились часов в шесть, когда только светало, — ответила она. — Декан не сообщил вам?

— Снейп знает?

— Я сразу вызвала директора и деканов обоих факультетов, — слегка оскорблено отозвалась медсестра. — Впрочем, профессор Дамблдор о чем-то хотел поговорить с профессором Снйепом, как я слышала. Наверное, он его и задержал.

— Да, наверное, — согласилась я, вдруг подумав о Джини. Бедная девочка до сих пор, наверное, плачет в том коридоре, даже не зная, что плакать больше не о чем! Надо сказать ей! — Извините, мне надо идти…

— Постой, дай я посмотрю, что с твоей рукой, — сказала мадам Помфри, перехватывая мою прокушенную ладонь.

— Да ничего страшного, это всего лишь…

— Асклепио. Ну вот, теперь и правда, ничего страшного, — сказала она, и улыбнулась. — Ты, наверное, хотела что-то еще, милая?

— Я… — я смутно припомнила, что вроде бы, шла за лекарством от головной боли, но… но зачем оно мне — у меня ничего не болит! — Я…. Простите, я лучше пойду.

— Как знаешь, — ласково отозвалась медсестра, выпуская мою руку, и поворачиваясь к Гарри, чтобы поправить ему одеяло.

— Мадам Помфри, а когда они проснутся? — спросила я. Она пожала плечами.

— Они очень устали, и вдобавок много пережили. Думаю, им будет лучше поспать до следующего утра. Хотя, конечно, они молоды и полны сил… Возможно, кто-то из них проснется уже к вечеру. Ты хочешь их навестить?

— Конечно… — кивнула я.

— Загляни после ужина, тогда будет видно, — кивнула мадам.

Поблагодарив ее, я вышла из Больничного крыла, чувствуя себя невероятно, просто феерически счастливой. Назад, в коридор, где оставалась Джинни, я летела как на крыльях. Младшая Уизли сидела на подоконнике там же, где я ее и оставила, подобрав под себя ноги. Она не плакала — лишь смотрела в окно с такой тоской во взгляде, что становилось поневоле больно за нее.

— Джинни, — позвала я, приблизившись вплотную.

— Блейз? — она перевела взгляд на меня и недоуменно нахмурилась при виде моего радостно-счастливого лица… — Что случилось?

— Два часа назад, на рассвете, наши мальчишки заявились в больничное крыло, — выпалила я. — Усталые, вымотанные, вроде, даже слегка пораненные, но вполне живые. Дамблдор уже знает, и МакГонагалл со Снейпом тоже.

— Оба? — недоверчиво выдохнула она. Я кивнула.

На ее лице отразились, как в зеркале, все те же самые эмоции, которые испытала я при виде мирно спящих Гарри и Драко. Она прикусила губу, глядя мне в глаза испытующим взглядом, словно одновременно всей душой хотела мне поверить, и боялась это сделать.

— Блейз, ты ведь не шутишь? — тихо спросила Джинни. — Умоляю, скажи, что не врешь!

— Господи, Уизли, кем ты меня считаешь? По-твоему, я настолько жестока, чтобы врать об ЭТОМ? — возмутилась я. Она помотала головой, и, не сдержавшись, закрыла лицо руками и бурно разрыдалась. Повинуясь какому-то мне самой не до конца понятному порыву, я мягко обняла гриффиндорку за плечи, и позволила ей уткнуться лбом в мое плечо, нимало не заботясь о своей мантии. Выплакавшись, Джинни отодвинулась, вытирая слезы рукавом. Я вытащила ее платок из кармана, и, произнеся очищающее заклинание, протянула ей. В принципе, это, конечно, было хуже нормальной стирки — после заклятий ткань впитывала хуже, и становилась не особенно приятной на ощупь, чуть стеклянной. Однако даже такой платок лучше, чем рукав.

— Спасибо, — пробормотала она, вытирая лицо, и высмаркиваясь. — Я верну, как постираю…

— Это же твой, — возразила я. Джинни, на мгновение уставившись на кусок белой ткани у себя в руке, фыркуна сквозь слезы, и улыбнулась.

— Боже мой, поверить не могу, что все закончилось, — вздохнула она. — В смысле, эта история. Кстати, а… а их можно… навестить? — спросила она.

— Думаю, просто зайти взглянуть на них тебе разрешат, но мадам Помфри сказала, что они очень устали и измученны, так что им необходим отдых. Она думает, что они проспят до вечера, а может, и до завтрашнего утра. — ответила я. — Так что не надейся поболтать.

— Это не важно. Просто… Ты не думай, что я тебе не доверяю, просто мне… необходимо увидеть их своими глазами. Понимаешь?

— Понимаю, — кивнула я, улыбнувшись.

Она слезла с подоконника, комкая в руке свой платок. Джинни была ненамного ниже меня ростом, на пару пальцев, наверное, и телосложением мы тоже напоминали друг друга, разве что у меня грудь была самую капельку поменьше. А впрочем, я не сравнивала так уж явно — просто прикидывала. Гарри встречался с ней. Он утверждал, что они расстались из-за того, что на самом деле он относился к ней как к сестре, но так ли это? Почему он тогда стал встречаться именно со мной? Не потому ли, что искал во мне Джинни? И не потому ли он не хочет целоваться со мной — боится, что окажется, что это не так, как было с ней? Или просто не хочет забывать ее поцелуи, найдя во мне замену ей, но не до конца?

А Драко? Малфой никогда не был влюблен в меня, это я точно знала, однако его увлечение Джинни тоже заставляло напрячься…

Усилием воли я подавила в себе нелепые подозрения. В конце концов, могли быть и сотни других причин для всего этого, и ревность в таких делах — не лучший советчик. В раздумьях, я проводила Джинни до двери Больничного крыла, и, не входя, все-таки не смогла удержаться, чтобы не посмотреть в щелку. Младшая Уизли, войдя, на несколько минут застыла у дверей, разглядывая спящих, потом медленно подошла к Гарри, протянула руку, и нежно отвела с его лба прядь волос. Со своего места я не видела ее лица, однако ее плечи вздрагивали, и я предположила, что Джинни снова плачет. Она мягко коснулась руки Гарри, погладила его ладонь, потом снова отвела со лба юноши непослушную челку, которая тут же опять упала обратно. Тихонько всхлипнув, девушка отошла, и приблизилась к кровати Драко. Малфой спал на животе, обхватив руками подушку, и — уж я-то знала это как никто другой, — во сне выглядел настоящим ангелочком. Растрепанные светлые волосы, невинное лицо с правильными, красивыми чертами, тонкие темные брови и ресницы, которым могла позавидовать любая девушка (да что греха таить, даже я иногда завидовала, особенно каждое утро накладывая и каждый вечер снимая косметику с лица). Недаром девчонки-первокурсницы все поголовно сохли по нему и придумывали небылицы про заколдованного принца и тому подобное.

Джинни, приблизившись к нему, всхлипнула громче, однако быстро справилась с собой. Поправив ему одеяло, она так же осторожно, стараясь ни в коем случае не потревожить его сон, протянула руку и погладила растрепанные светлые волосы Малфоя. Драко пошевелился и что-то неразборчиво пробормотал сквозь сон, однако он слишком устал и вымотался, чтобы проснуться. Джинни склонилась к нему, легко, почти невесомо коснулась губами его виска, потом скользнула к щеке, а потом, склонившись еще ниже, быстрым поцелуем прижалась к его губам. «Вот так опровергаются сказки», — мысленно хихикнула я. Заколдованный принц обязан проснуться от поцелуя своей принцессы, но Драко лишь снова что-то неразборчиво пробормотал, и пошевелился, устраиваясь поудобнее. Джинни то ли всхлипнула, то ли хмыкнула — а может статься, что и то и другое сразу, — еще раз погладила его по волосам, снова поправила сползшее от его движения одеяло, и отступила.

Я думала, что она сразу вернется ко мне, пока мадам Помфри еще не появилась, но, видно, у медсестры были свои методы определять, нужно ли ее присутствие в палате. Джинни же, выйдя из прохода между кроватями парней, осмотрелась, одновременно вытирая глаза многострадальным платком, и решительно двинула к загороженной ширмами кровати. Другие постели были все пустыми, так что резонно предположить, что на этой помещался ее братец, но вот почему его отгородили?