— Так выходит, твоя помолвка не состоялась? — тихо спросил я. Девушка фыркнула.

— Нет, — отозвалась она. — Это неприятно, конечно, но я не боюсь остаться старой девой. Через месяц я смогу снова выйти в свет. Уверена, от предложений отбоя не будет, как и в прошлом году. Старая карга еще пожалеет, что сочла меня неподходящей партией для своего «отпрыска»!

— Уверен, так оно и будет, — мягко сказал я, отступая к камину. К моему замешательству, Аматисса грациозно поднялась следом за мной, одним гибким движением оказываясь рядом.

— Что же, ты так вот просто уйдешь? — спросила она, снова низким музыкальным голосом. Я сглотнул — мне показалось, что в комнате стало в два раза жарче, чем раньше. На меня же не действуют чары вейл!

— Мне надо спешить, — как-то беспомощно повторил я. Аматисса мягко улыбнулась.

— Ты успеешь, — шепнула она, придвигаясь вплотную, и нежно коснулась моих губ своими. Почти не отдавая себе отчета в своих действиях, я неожиданно даже для себя самого ответил на поцелуй. Лицо Джинни на мгновение мелькнуло перед глазами — но воспоминание о ней на сей раз не могло меня остановить. Я устал ждать и надеяться. Слишком больно было видеть холод и отчуждение в ее глазах — а ведь именно это читалось в них всякий раз, когда наши взгляды встречались. По крайней мере, с тех пор, как мы вернулись из Ставки Лорда. Правда, теперь к ним примешивалась еще и жалость, но от этого было не легче.

— Не нужно, — выдохнул я, наконец собравшись с силами. Оторвавшись от сладких губ полувейлы я освободился из ее объятий — по правде говоря, не очень-то и охотно. И когда она успела обнять меня за плечи — я совершенно этого не заметил! — На меня не действуют чары, — не очень уверено пробормотал я.

— Тебе никогда не говорили, что женское обаяние — это тоже своего рода магия? Мне не нужно привораживать тебя, — нежно рассмеялась она. — Я не использовала никаких чар, кроме собственной привлекательности.

— Ты очень красива, — сказал я, сглотнув. — Но… Я должен идти. Мне… правда, пора. Спасибо за совет.

— Удачи тебе, — медленно кивнула она и подмигнула мне. — Я постараюсь задержать их, насколько смогу — но на многое не рассчитывай. Вряд ли меня станут слушать.

— Спасибо за все, — улыбнулся я в ответ. Не мог не улыбнуться.

Родной дом встретил меня мраком и тишиной. Выйдя из камина, я не стал блокировать его за собой, лишь слегка стянул Узы Дома, чтоб создать некоторые помехи и чуть задержать преследователей, а заодно и предупредить меня о прибытии "гостей". От отца мне все равно имение полностью не закрыть. Впрочем, вряд ли я их дождусь. В мои планы не входило задерживаться тут — ну, может, на пару минут, только чтобы захватить какое-нибудь обезболивающее. Меня уже подташнивало от постоянного жжения в ладонях. Я всегда плохо переносил боль, как бы ни старался храбриться.

Почти неслышный хлопок сзади заставил меня обернуться, держа наготове левую руку. Ступефай уже плясал на языке, и я успел остановиться лишь в последнюю минуту, увидев перед собой всего лишь старшину домовых эльфов, Тинки. Рассеяв атакующие чары, я небрежно повел кистью, зажигая свет — скорее просто для того, чтобы все-таки реализовать магический импульс, чем потому, что действительно нуждался в освещении. Родовая Магия, здесь, в поместье, рядом с ее источником, давалась так же легко, как дыхание. Впрочем, руку при этом сново окатила волна боли от неосторожного движения пальцами. Я поморщился и сглотнул, чтобы унять тошноту. Да уж, без обезболивающего определенно не обойтись.

Дома я был в безопасности — даже от родителей, так что мог себе позволить не торопиться. Если я не захочу этого — они в жизни меня отсюда не уведут. Если постараться, они меня даже не найдут, хотя я буду у них под носом. Однако погоня — не единственное, что гнало меня в Хогвартс. И даже не основное. Основным был Поттер.

Едва перекинувшись парой слов с Тинки, я пообещал, что вернусь и займусь домом, как только смогу. (И даже не покривил при этом душой, кстати. Другое дело, что возможность такая возникнет еще нескоро)… Почему-то я не сомневался, что Аматисса сделает все, что в ее силах, чтобы задержать моих преследователей. Вот только это отнюдь не означало, что я могу расслабиться и не ждать погони. Если против отца у этой девчонки еще есть шансы, то Нарцисса-то управится с ней, даже не напрягаясь. Правда, я и мысли не допускал, что мать каким-то образом может быть причастна к тому, что свадьба Аматиссы сорвалась, но… Все-таки поставить молодую полувейлу на место матушка вполне способна. А посему — ни к чему лишний раз испытывать судьбу. Надо спешить.

— Тинки, какое-никакое болеутоляющее в доме найдется? — поинтересовался я. Прошлым летом и этой зимой я несколько обновил запасы зелий, разграбленные в свое время Хвостом и другими Пожирателями — но далеко не в том объеме, в каком хотелось бы. То есть надеяться, что искомое найдется, было еще можно — но головой ручаться, что тут, как раньше отыщется средство чуть ли не на любой случай, я бы не стал.

На мой вопрос эльф радостно закивал, довольный, что может угодить мне, — и снова исчез с легким хлопком. Через пару минут старичок вернулся, стискивая ручонками объемистую склянку из темного стекла. Я откупорил пузырек зубами, стараясь поменьше соприкасаться с ним обожженными руками, что не вызвать новую боль. Осторожно понюхав, я уловил слабый травяной запах болеутоляющего, знакомо отдающего мятой. Стиснув зубы, чтобы не заорать от боли в ладонях при прикосновении к прохладному стеклу, я взял пузырек и прижал его к губам. Слегка вязкая, но не особенно противная, жидкость холодной струйкой пролилась в желужок. Сделав несколько глотков, я вернул Тинки пузырек и пробку.

— Закупорь и убери на место, — хрипло пробормотал я. Боль потихоньку успокаивалась. Подождав, пока она станет хотя бы терпимой, я зачерпнул Летучий Порох и швырнул его в камин. — Хогвартс, кабинет профессора Снейпа!

Несмотря на болеутоляющее зелье, обилие магии при перемещении подействовало на мои открытые ожоги не лучшим образом. Не говоря уже о пламени каминов — хоть и холодное, оно "щекотало" мои руки так, словно с них заживо сдирали кожу. В голову невольно, сами собой пришли слова Аматиссы — "рану удалось вылечить только посыпав ее железом, натертым с того самого оружия, которым она нанесена".

Мыль, которую я поначалу счел неудачной, не отпускала меня. Нет, конечно, по большому счету я был прав, когда сказал, что наковырять, натереть или еще каким-нибудь образом отколупать от Гриффиндорского меча хоть крупинку — дело безнадежное. Но все-таки… какая-то крупица здравого смысла в словах полувейлы была. Гриффиндорский меч явно обладает собственной волей — а возможно, и чем-то вроде разума. По крайней мере, он достаточно одушевлен для того, чтобы распознать факультетскую принадлежность того, в чьих руках оказался. Дамблдор считал, что эта спрособность передалась мечу от Распределяющей Шляпы, внутри которой он провел несколько столетий. Хотя, чем гоблины не шутят… И вообще, может, такой талант проявлялся у всех старых вещей Годрика? Большая часть наследия Салазара, вон, тоже так или иначе связана со змеями и способностями змееуста…

Выбравшись из камина в кабинете Снейпа, я оглядел пустую комнату, погруженную в полумрак. Кабинет крестного был одним из немногих помещений, уцелевших во время Битвы — она сюда просто не докатилась. Это, впрочем, не значило, что здесь меньше беспорядка. Каждая рабочая поверхность — стол Снейпа, все стулья и даже комоды и стеллажи — все было заполнено всевозможными склянками и свертками и с ингредиентами. В ранее погашенных светильниках при моем появлении слабо затеплилось небольшое пламя, реагируя на появление человека.

В мои планы не входило задерживаться тут надолго. Конечно, неплохо было бы предупредить крестного, что здесь был я, а не какой-то неизвестный злоумышленник — а то, не ровен час, забьет тревогу, когда поймет, что в его кабинет кто-то вломился… С другой стороны, если Гарри чуть ли не при смерти, то скорее всего, Северус по уши занят. Лечебные зелья сами по себе не сварятся. Стоит ли отвлекать его? Хотя опять же, мое появление может его поддержать. Да и потом, написать записку такими руками я все равно не смогу, а как еще оставить сообщение — что-то не очень представляю. Махнув рукой, я решил, что если понадобится, все объясню Снейпу при встрече. Толкнув плечом дверь, я сдавленно зашипел от боли, прокатившейся по всей руке, когда она не поддалась. Мда, и почему только я не такой шкаф, как, например, тот же Гойл, — которому вообще-то все равно, заперта дверь или нет: от удара его плеча она и так и так распахнется? Нет, не то, чтобы я сильно расстраивался, что не похож на Грэга, но иногда и от его габаритов бывает польза….