На минуту в зале воцарилось молчание. Адвокат миссис Кирк со стуком захлопнул свою папку, так что листы пергамента из нее едва не разлетелись в разные стороны. Сама тетка, прищурившись, смотрела на меня, словно только теперь дав себе труд разглядеть меня как следует.
— Кто бы мог подумать, что у этой девчонки есть совесть, — пробормотала она вполголоса, вроде бы, только для себя, но так, что ее услышали все. Я сердито фыркнула, на мгновение в душе ощутив сожаление, что не позволила МакКинону сделать так, как предлагал Малфой.
Дальнейшая процедура заняла от силы полчаса. Необходимые документы у адвоката мадам Кирк были уже подготовлены, и после того, как их проверил МакКинон, я подписала их без малейшего сожаления. По обычаям Магического Мира, помимо сторон и адвокатов, отречение должно быть подписано, по меньшей мере, одним свидетелем с каждой стороны, так что присутствие Драко в конечном итоге оправдало себя не только моральной поддержкой. Со стороны тетки свидетелем был ее муж, Эдуард Кирк, тоже чистокровный, из небогатого рода с отличной репутацией. Во время слушанья он откровенно скучал, едва ли не зевая, но во время подписания документа, при виде выведенного на пергаменте каллиграфическим почерком «Д.Т.Л.Малфой», несколько оживился. Как выяснилось, он оказался чем-то обязан Люциусу, и счел за честь повстречать его сына и принести ему запоздалые соболезнования. Меня, признаться, несколько удивляло то, что со смертью Малфоя-старшего его позор, заключение в тюрьме и причастность к преступлениям Темного Лорда если и не забылись, то оказались как-то отодвинуты на второй план, однако это было именно так.
Возвращение на площадь Гриммо вызвало и облегчение, и легкую грусть. Облегчение — от того, что все позади — суд, разбирательство, неприятности, а грусть — от того, что семье своего отца я не нужна настолько, что они не хотят иметь со мной абсолютно ничего общего. Я никогда в своей жизни не сделала никому из них ничего дурного, не сказала о них плохого слова, ничего не требовала и не просила. Горько было осознавать, что при этом им самими абсолютно все равно, что будет со мной, невзирая на родную плоть и кровь. Я и сама не ожидала, что мне будет так больно осознавать это — ведь раньше это никогда не имело для меня значения!
Но долго горевать и предаваться раздумьям у меня не оказалось ни времени, ни возможности. Поскольку суд закончился, все формальные причины находиться в Лондоне и дальше пропускать занятия, отпали. Близнецы Уизли медленно поправлялись, но их состояние уже не внушало опасений. Им предстоял длительный курс реабилитации в Больнице Святого Мунго, но, в отличие, например, от Долгопупсов, их случай не был безнадежным. Оба брата пережили сильный шок, и им нужно было время, чтобы придти в себя, но все-таки были все шансы на то, что им удастся со временем если и не забыть о происшедшем, то хотя бы пережить это и смириться.
Их средний брат, Перси, преподнес своим родным немалый сюрприз, сразу же после выписки заявившись на порог родного дома с покаянием. Мало того — он выразил рьяное желание вступить в Орден Феникса и сражаться против Темного Лорда, чтобы отомстить за смерть Пенелопы. Не знаю, как насчет Ордена, но в семью его, естественно, приняли с распростертыми объятьями — смягчился даже Рон.
Пользоваться каминной сетью и портключами все еще считалось небезопасным, поэтому Сириус снова заказал для нас билеты на «Ночной Рыцарь». Этой ночью намечалось полнолуние, так что вместо профессора Люпина нас сопровождал Билл Уизли, чья смена в Григоттсе как раз заканчивалась ко времени нашего отъезда. Несмотря на зелье, о котором рассказывал Гарри, полнолуние было нелегкой порой для оборотня, и Люпин предпочитал загодя укрыться в уединенной комнате, чтобы спокойно переждать опасный период. Место Грюма, занятого какими-то делами Ордена, снова занял Сириус, а вот Тонкс явилась как по расписанию, хотя выглядела усталой и расстроенной. Ее волосы — обычно розовые, как жвачка, или какого-нибудь другого, не менее яркого оттенка, сегодня были тускло-серыми, да и весь вид был поникший. Однако поприветствовала она нас весьма радушно, и на вопрос Сириуса, все ли с ней в порядке, ответила довольно бодро.
Автобус прибыл с некоторым опозданием, однако мы не особенно обеспокоились этим — на уроки мы все равно не успевали, а пропуск ужина не так уж страшен (тем более, что если станет уж совсем невмоготу, запросто можно будет наведаться на кухню). В отличие от прошлого раза, сегодня «Ночной Рыцарь» отправляла другая смена — та самая, которая, по словам Гарри, дежурила в ночь его первой поездки на этом чуднОм транспорте. Кондуктор мне, откровенно говоря, не понравился, хотя, наверное, дело было во внешности. Стэн Шанпайк не отличался привлекательностью, да и манеры его оставляли желать лучшего. Нет, в принципе, он вел себя вежливо, но что-то было в нем такое… излишняя фамильярность, наверное, или какой-то пустой, стеклянный взгляд, словно он постоянно думал о чем-то своем. В общем, я была рада, когда нам с Гарри достались места наверху, вместе с Тонкс и Сириусом, подальше от неприятного кондуктора. Драко и Джинни с Роном и Гермионой устроились внизу, вместе с Биллом, и я бросила на брата сочувствующий взгляд. Каково было Малфою оставаться в компании одних только Уизли — трудно представить, хотя, в принципе, если у них с Джин, и правда, все серьезно, то ему все равно придется привыкать.
Я не спешила устраиваться с комфортом, памятуя о том, как в прошлый раз нас доставили на место буквально за полчаса. Однако то ли на сей раз никто не предупредил водителя и кондуктора, что нас необходимо доставить на место в первую очередь, то ли еще почему-то, но «Рыцарь» катил и катил вперед, то и дело перемещаясь с места на место. Мы высаживали и подсаживали пассажиров, а время шло и шло. Впрочем, наши провожатые не выказывали особенного беспокойства, так что я старалась тоже держать свои подозрения при себе. Наконец Сириус прервал негромкую беседу с Гарри, которую я едва разбирала, и, крепко вцепившись в поручень своего кресла, поднялся на ноги.
— Пойду, узнаю, долго нам еще ехать в этой болтанке, — сказал он, наклонившись к нам. Гарри вопросительно посмотрела на крестного, и задал тот самый вопрос, который занимал и меня
— Сириус, а почему сегодня так долго? В прошлый раз мы прибыли сразу, а сегодня…
— Мы решили, что так будет проще, чтобы не привлекать к нашей компании излишнего внимания, — отозвался Блэк. — На этих, — он многозначительно кивнул в сторону лесенки вниз, явно намекая на водителя и кондуктора, — нельзя положиться так же, как на Марка и Дерека. Не то, чтобы их всерьез подозревали, но лишняя осторожность не повредит. К тому же, нам предстоит проделать некоторый путь от Хогсмида. Скорее всего, за вами пришлют карету, но даже в этом случае, вам лучше подстраховаться, — и он, подмигнув, стал пробираться по проходу к лестнице.
Как раз в этот момент автобус совершил особенно резкий вираж, такой, что Сириус не устоял на ногах, и свалился, чуть ли не на колени полной ведьме с объемистым ридикюлем, которая важно сидела на установленной почти у дальней стенки небольшой софе, и покуривала трубку, которая, впрочем, почти не дымила. Мы бы рассмеялись, если бы следующим, не менее резким виражом, меня не швырнуло на Гарри, а Поттер, с чисто слизеринской наглостью, не преминул этим воспользоваться, чтобы перетащить меня к себе на колени.
Однако время для заигрывания было выбрано неудачно. Автобус снова заложил резкий вираж, и мне показалось, что он близок к тому, чтобы опрокинуться. Нас всех, вместе с креслами и стульями, швырнуло вправо, затем снова влево, «Ночной Рыцарь» выделывал немыслимые пируэты, словно мчался по минному полю, объезжая взрывы! Еще один вираж, визг тормозов, слышный даже здесь, на втором этаже, крики пассажиров…
Мне показалось, что мир завертелся, чувство ориентации в пространстве изменило мне, и я сама, к своему стыду, не сдержала вопль, ощущая, как пол, да и какая бы то ни было опора исчезают. Немыслимый грохот, рев мотора, беспорядочные вопли… потом удар — и все потемнело вокруг.
