— Да успокойся, моя это была палочка, моя! — резко перебила ее Джинни. — Я прекрасно помню насчет резонанса, не волнуйся. Он хотел предложить свою, но я не взяла. Да поймите же вы, Драко прекрасно знает свою репутацию! Он хотел сделать так, чтобы не было сомнений ни в его чувствах, ни в его намерениях!
— Ну-ну, — кивнул я, заклинанием призывая стакан из-под кровати, куда он закатился. — А предложение он тебе еще не сделал?
— Пытался, — хмыкнула Джинни, и расхохоталась в голос, при виде выражения моего лица. Нет, правда, в тот момент мне показалось, что я уже был близок к смерти от асфиксии — третий раз подавиться воздухом за какие-то десять минут — это еще то удовольствие… — Шучу, Гарри, шучу, расслабься ты уже. Малфой намекал, что намерения у него серьезные, но согласился со мной, что лучше не спешить, и что мы еще чересчур молоды для столь далеко идущих планов. Так что пока мы всего лишь встречаемся. И давайте успокоимся на этом. В конце концов, даже если у нас ничего не получится и мы расстанемся, это не трагедия. Сколько парочек то сходятся, то разбегаются? — она серьезно посмотрела на меня, потом на Гермиону, потом снова на меня. — Я не хочу, чтобы наши отношения зависели от кого-то еще, пусть это «кто-то» и желает мне добра, — вздохнула Джинни. — Я хочу, чтобы, какое бы решение мы с Драко ни приняли, это было продиктовано нашими чувствами друг к другу, а не тем, что его вынуждают на это мои родные и друзья. Понимаете?
— Скажи-ка, Джинни, — прищурившись, сказала Гермиона, в упор глядя на подругу, — Ты говоришь, он любит тебя. А ты? Ты сама-то к нему как относишься? Твои слова не пронизаны особой любовью…
— По-твоему, Гермиона, я могу… — возмутилась Джинни, и осеклась. Помолчав, вздохнула, и с вызовом посмотрела на старосту. Она ничего больше не сказала, но Гермиона и не переспрашивала. Я тоже хранил молчание, не решаясь лезть не в свое дело. Однако с Малфоем поговорить все же стоит. Просто для самоуспокоения. Упаси Мерлин настаивать на чем-то или запугивать его, но…
— Гарри, а ты уже открыл свои подарки? — сменив тему, спросила Гермиона. Я тряхнул головой и поставил стакан на тумбочку — пить совсем расхотелось.
— Нет еще, — отозвался я. — Не хотите помочь?
— Нет уж, давай сам, — хихикнула Джинни. — Я с утра уже наоткрывалась…
— А я пойду, пожалуй, разбужу Рона, — сказала Гермиона. — Притащу его сюда, все-таки, Рождество такой праздник, который лучше праздновать всем вместе.
— Угу, — отозвался я, стягивая обертку с большого свертка — от мистера и миссис Уизли.
Подарки не принесли особенных неожиданностей. От четы Уизли, как всегда мне достался фирменный свитер Молли, — зеленый, с желтым снтичем, — и огромная коробка домашних сладостей. От Хагрида — брусок чего-то непонятного, по виду цвету и запаху напоминающий кирпич (как оказалось, халва собственного приготовления, попробовать которую я благоразумно не решился), и в качестве довесочка, неожиданно полезный подарок — серый ремень из неизвестной кожи, но не для пояса, а вроде тех, на которых носят сумки через плечо. Как написал Хагрид — на этом ремне можно нести вес хоть вдесятеро больше своего, и совсем его не ощущать. Для проверки я прицепил его к своему чемодану, и немедленно убедился, что все написанное — чистейшая правда. Фред и Джордж прислали мне огромную коробку всевозможных товаров из своего магазинчика — несколько вариантов полностью доработанных «Ночных грез», которые с Нового года должны были поступить в продажу, «дневные мечты», набор самых разных перьев, от перьев-шпаргалок до шуточных, ну и, конечно, забастовочные завтраки и прочие забавные сладости. Подарок от Рона тоже, в общем-то, был довольно предсказуемым — очередная деталь формы «Пушек Педдл».
Несколько неприятных минут доставил небольшой сверток от Кричера. Помня о его прошлом подарке — кульке червей, я осторожно поднял сверток на вытянутых руках, держа над полом, и снял обертку. Из него выпала дохлая крыса, сдохшая, видимо, минимум пару недель назад. Джинни охнула, и поспешно взмахнула палочкой, изничтожая «сюрприз» домовика, пока отвратительный запах не наполнил комнату. Я содрогнулся, с трудом сдерживая позывы к рвоте, и отправил останки обертки по назначению, следом за содержимым — тоже, по примеру Джин, уничтожил. Закончив, мы переглянулись, и, воспользовавшись отсутствием Гермионы, несколько минут дружно костерили на чем свет стоит сбрендившего домового эльфа.
Впечатление несколько скрасил подарок от Добби — как всегда, разномастные, связанные вручную носки, довольно милые, и, как я уже знал по опыту, приносящие удачу (ну, по крайней мере, мне хотелось так думать. Не сказать, что мне в них особенно везло, но и ничего плохого тоже не случалось). Гермиона — вот это, и правда, неожиданность! — подарила мне не очередную заумную книгу, а волшебный одеколон, с довольно приятным запахом, от которого, как написано, «щетина вырастает медленнее». Это вызывало улыбку: я и так бреюсь в лучшем случае раз в неделю, и то, больше для порядка — щетина у меня редкая, и вылезает неохотно. Джинни мне подарила новые перчатки, Драко — мантию, редкостно элегантную, и, вне всякого сомнения, дорогую. При этом в сопровождающей подарок поздравительной открытке под обычными пожеланиями, был приписан не очень понятный постскриптум «Я никогда не забываю своих долгов!» и нарисована забавная рожица. В первый момент я пришел в замешательство, а потом вспомнил наши приключения в Башне Восхода, и то, как Драко в шутку пообещал купить мне новую мантию взамен старой, которую я изничтожил, пока отдирал от него паутину. Посмеявшись, я подумал про себя, что моя простая школьная мантия, которая погибла в неравной борьбе с кварроковыми тенетами, стоила раз в тридцать дешевле подаренного мне чуда портновского искусства. А впрочем, Малфой в своем репертуаре.
Но самым лучший подарок оказался от Блейз — подарочное, совершенно роскошное иллюстрированное издание «Властелина Колец», при виде которого я впал почти в благоговейный экстаз. Мне нравилось в этой книге абсолютно все — начиная от содержания и великолепных ярких картинок, которые, казалось, вот-вот начнут двигаться, хотя книга была не магической, и вплоть до запаха тисненой кожи обложки и шелеста упругих белых страниц — бумага была просто запредельного качества. Я даже и не знал, что нечто подобное вообще выпускают — было полное ощущение, что книгу делали на заказ, хотя как такое возможно, я не представлял. Я, позабыв обо всем, рассматривал книжку, перелистывал, цепляясь взглядом за любимые моменты, пока Джинни это не надоело, и она не отобрала у меня «мою прелес-с-сть».
— Ради всего волшебного, Гарри, почитаешь потом! — рассмеялась она в ответ на мой протестующий возглас и обиженную гримасу. — Как дитя малое, честное слово…
— Ладно, ты права, — сдался я. — Что-то Рон с Гермионой там застряли…
— О, уверена, Рональд тоже решил сперва открыть свои подарки, — фыркнула Джин. — Все вы, мальчишки, одинаковые!
— Слушай, Джин, кстати, ты не в курсе, они с Гермионой что, помирились? — полюбопытствовал я.
— Ну, насколько я знаю, официальных извинений никто никому не приносил, — пожала плечами Джинни. — Но они, если подумать, официально и не расставались. Ну, в смысле… Никто ни слова не говорил о том, что все кончено, или наоборот. В общем, ты понимаешь. Хотя, с другой стороны, не все же пары придерживаются официоза.
— Ну да, — смущенно кивнул я. — Так они… Вместе теперь опять, или все-таки нет?
— Насколько я могу судить, они стали друг к другу ближе. Пожалуй, можно сказать, что они и впрямь помирились. Хотя, признаться, я не видела, чтобы они ходили на свидания, или хотя бы просто целовались, но… Держатся они рядом и общаются довольно близко.
— Ну, и то хорошо, — вздохнул я, и неохотно все-таки опять выбрался из разворошенной постели, заваленной разорванными обертками, ленточками, вперемешку с конфетами и приколами от Фреда и Джорджа. Вытащив из чемодана чистую одежду, я прошлепал к ширме и стал переодеваться.
