— Гарри! — позвала я, устремляясь навстречу, и намереваясь спросить, что с ним происходит. Я и не предполагала, как все обернется… до тех пор, пока он не посмотрел на меня. Мне стало не по себе, когда знакомые и любимые зеленые глаза вдруг прищурились и взглянули на меня едва ли не с отвращением. Я остановилась, с сомнением глядя на него, и окончательно переставая что-либо понимать. — Гарри… — беспомощно повторила я.
— Блейз, — отстраненно, холодно произнес он безо всякого выражения, и стиснул зубы так, что на скулах заиграли желваки. — Что тебе нужно?
— Что? — я заморгала. — В каком смысле, «что мне нужно»? Что, по-твоему, мне может быть нужно от моего парня?
— «Твоего парня»? — с непонятной горечью повторил он, и невесело усмехнулся. — Да неужто? Может, лучше сказать, «твоей жертвы»?
— Жертвы? — переспросила я, и, зажмурившись на мгновение, резко тряхнула головой, в тщетной надежде рассеять это жуткое наваждение. — Какой жертвы, о чем ты, Гарри? Я ничего не понимаю!
— О, в самом деле? — иронически переспросил он, возвращаясь к прежнему холодному тону. — Ваше Слизеринское Высочество и предположить не может, что Ваш гениальный план может быть раскрыт?
— Какой план? — снова переспросила я, начиная чувствовать себя полной идиоткой. Мы как будто говорили на разных языках. — Гарри, если это шутка, то неудачная, мне не до этого, — предупредила я, однако в ответ получила еще одну полную горечи усмешку, и такой взгляд, каких в прежние времена не доставалось и Малфою.
— Шутка? — переспросил он. — А мне казалось, пошутили здесь вы. Удачно, как на твой взгляд?
— Салазар Великий, да о чем ты, ты можешь объяснить, наконец?! — разозлилась, в конце концов, я. Этот бессмысленный диалог начал меня утомлять. К тому же, оставалось не так уж много времени…
— Хватит! — рявкнул вдруг Гарри, да так, что я невольно отшатнулась. Никогда не думала, что что-то в нем может напугать меня, но в тот момент у меня душа в пятки ушла при виде неприкрытого гнева на его лице. Зеленые глаза полыхнули яростью, да такой, что мне захотелось сию секунду оказаться в Бразилии, а лучше — где-нибудь в Антарктиде, лишь бы подальше… — Вы с твоим дружком и так довольно повеселились за мой счет эти три месяца! — резко бросил он, отчеканив каждое слово. Я опешила, и ошеломленно уставилась на него. «С моим дружком»? Что за бред? — Не думала, что я могу узнать об этом, да? — фыркнул он. — Так вот, Забини, с меня довольно! Не желаю быть всего лишь игрушкой, средством для тебя и твоего любовника разнообразить вашу постельную жизнь! С этого момента… — голос Гарри на мгновение пресекся, но он быстро справился с собой и продолжил прежде, чем я успела хотя бы попытаться заговорить. — С этого момента держись от меня подальше. Я не хочу тебя знать! Я и видеть тебя не хочу! И чем быстрее ты уяснишь это, тем лучше! Ясно? — последнее слово он почти выкрикнул, а я стояла молча, не в силах поверить в то, что слышу, и мысленно молясь всем, кого только могла припомнить, о том, чтобы этот дурной сон поскорее закончился. Это просто не могло быть ничем иным, как ночным кошмаром! Чтобы Гарри, — мой чуткий, нежный, романтичный Гарри! — говорил со мной таким тоном, и смотрел с таким презрением? И о чем он, какой любовник? У меня любовник? Что за БРЕД?
— Гарри… — выдавила я наконец, и тут он практически сорвался.
— Заткнись! — заорал парень. — Ради всего святого! Я не хочу слышать никаких твоих оправданий! С меня довольно лжи! Клянусь Мерлином, вы с Малфоем и так скормили мне ее больше чем достаточно! Одна только милая сказочка про брата и сестру чего стоит… — теперь в голосе Гарри прозвучали нотки боли, но он все еще оставался непреклонным и полным гнева. Я не верила своим ушам. Так он считает, что у меня любовная связь с Драко? Я не знала, плакать мне или смеяться, хотя, на самом деле, даже под страхом смерти не смогла бы сейчас сделать ни того, ни другого. А Гарри, выпустив пар, и глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, снова вернулся к своему отстраненно-холодному тону. — Не подходи ко мне, — сказал он, глядя на меня так, словно один мой вид был ему противен. — Больше никогда не приближайся, слизеринка. Иначе… Я не знаю, что я могу натворить. Лучше не попадайся мне на глаза в ближайшее время. В гневе… Я могу и убить.
— Ты… Ты бросаешь меня? — тупо переспросила я, хотя естественно, этот вопрос и не нуждался в ответе. Все и без того было очевидно. Гарри, однако, не стал ни издеваться, ни тратить время на дальнейшие пререкания.
— Да, если тебе от этого легче. Я официально разрываю с тобой все отношения, и с этого мгновения не желаю тебя больше знать! — отчеканил он. У меня перехватило дыхание. Руки заледенели, а на глазах выступили слезы. Тряхнув головой, Гарри быстрым шагом прошел мимо меня, едва не задев плечом, и оглушительно хлопнул дверью, выходя в холл.
Я медленно добрела до стенки, и сползла по ней на пол, обхватив себя руками. Меня колотил озноб, хотя слез больше не было — видно, я все их выплакала прошлой ночью. Глаза щипало, но они оставались сухими, и меня лишь все сильнее трясло от ужаса и холода. «Мерлин, позволь мне проснуться!» — умоляла я мысленно. — «Не может этот кошмар быть реальностью! Гарри … Гарри!». Тщетно пытаясь вырваться из окружившего меня кошмара, я попыталась ущипнуть себя за руку, но никакие щипки не принесли желаемого результата.
Долго еще я в немом оцепенении сидела у одной стены, глядя невидящими глазами в противоположную. Мыслей как таковых не было, сознание словно отключилось, не выдержав перегрузки, и я просто позволила ему бродить, где вздумается. В себя меня привел звук шагов наверху — кто-то спускался по лестнице. Не желая никого видеть, и не желая, чтобы меня кто-то увидел в таком состоянии, я поспешно поднялась на ноги, отряхивая мантию. Рука, за которую я щипала себя, покраснела, и довольно ощутимо болела, так что приходилось неохотно признать очевидное — я не сплю, и все, что произошло, произошло на самом деле. Взглянув на часы, я вздохнула — оставался всего час до выхода, если я не хочу заставлять Тони ждать. Если я правильно все подсчитала, полдень по Гринвичу — это 7 утра в Рио, а в самой ассиенде еще на час меньше. Похороны будут уже завтра. У меня будут всего лишь сутки, чтобы привыкнуть к перемене часового пояса, а кроме того, не сомневаюсь, матушка не просто так просила меня приехать — наверняка ей нужна не просто моя поддержка, но и помощь. Да и в любом случае, обстановка в ассиенде наверняка угнетающая… В растрепанных чувствах я точно не выдержу всего этого. Надо брать себя в руки. Эх, вот будь я настоящей дочерью Малфоев, я бы, наверное, умела так как они — запирать все чувства в глубине своего сердца, и выглядеть спокойной и холодно-неприступной. Малфои… Надо поговорить с Драко. Одна надежда, что он во всем разберется…
Выйдя в пустынный холл, я быстро пересекла его, и, прежде чем спускаться в подземелья, завернула в ближайший туалет умыться и немного прийти в себя. Поплескав воды на лицо, я сунула под прохладную струю пылающую ладонь, пострадавшую от моей тщетной попытки проснуться, и некоторое время снова позволила себе бездумно стоять, любуясь переливами водяных струек, и блуждая мыслями где придется. Наконец, когда пальцы почти онемели от холода, я закрыла кран, вытерла руки, и, вздохнув, направилась в подземелья.
Драко встретился мне на полпути, и видок у него тоже был просто жуткий. В первый раз я видела настолько взъерошенного, да еще и почему-то мокрого Малфоя — он был почему-то похож на мокрого сиамского кота, вроде того, которого когда-то держала Нарцисса, пока нам с Драко было лет по шесть. Как-то мы его помыли, и кошак фыркал и возмущенно сверкал глазищами в точности как Драко сейчас. Я поморщилась. Нет, ну это уже ни в какие ворота не лезет — если сейчас еще и он начнет на меня орать, я его просто задушу!
— Мерлин, Блейз, где ты была? — воскликнул он. — Я тебя всюду ищу! Что у вас с Поттером произошло? Вы что там, рехнулись оба? Какого Гриндевальда недобитого он накинулся на меня в Большом Зале, с воплями, что я скотина, лживая тварь, и тому подобное? Ты знаешь, в чем он меня обвинял?
