Литмир - Электронная Библиотека
A
A

И он дал мне свою тетрадку, где уже было много цифр, записанных столбиком, и ручку. Он был добрым человеком, этот первоклассник… Он не хотел, чтобы я скучала.

— Нет, не очень, — не сразу ответила я на вопрос Юры Зайцева.

— И я — не очень, — легко согласился со мной Юра Зайцев. — Но зато геометрия…

— Я и геометрию — не очень…

— Ну, это даром, — возразил мой новый соученик. — Геометрия увлекательная, загадочная и таинственная наука.

— Чем таинственная?

— Многим.

— Например?

— Например, аксиомами или… Ты знаешь, что такое в геометрии «золотое сечение»?

— Нет. Не помню.

Юра Зайцев посмотрел на меня как на недоразвитую. В глазах у него что-то погасло.

— Это… ну, как бы тебе объяснить?.. Если разделить отрезок прямой на две части так, чтобы длина этого отрезка относилась к большей части, как сама большая часть к меньшей, то получится «золотое сечение». Понимаешь?

Я кивнула головой, решив, что потом нарисую это на бумаге и тогда, может быть, пойму.

— Обе части будут пропорциональны двум числам, — продолжал Юра, — единице и одной целой шестьсот восемнадцати тысячных.

— Почему же оно «золотое»?

Юра Зайцев сначала равнодушно, а потом все более увлекаясь, рассказал о том, что Кеплер назвал это соотношение одним из сокровищ геометрии, что этим соотношением отличаются античный Парфенон и статуи Фидия, греческие вазы и этрусская керамика, египетские пирамиды и скрипки Страдивари, а великий художник Дюрер подметил «золотое сечение» в человеке.

Мария Сергеевна слушала своего ученика с таким выражением лица, словно ничего об этом не знала. Она им просто гордилась.

— А в конце прошлого века, — продолжал Юра Зайцев, — один немецкий ученый сделал десять бумажных прямоугольников с отношением сторон от одного до двух с половиной и потом показал эти свои прямоугольники почти тысяче людей. И каждого из этих людей он просил выбрать прямоугольник, который ему больше всего нравится, больше всего подходит. Большинство выбрало прямоугольник с соотношением один и шестьдесят две сотых к единице. Понимаешь? «Золотое сечение».

— Как это может быть?

— Я ведь говорю, что в геометрии много таинственного. Хотя недавно появилась теория, связанная с электрическими колебаниями мозга…

Юра Зайцев и Мария Сергеевна сидели спиной к окну между палатами, а я заметила, что девочки из соседней палаты машут руками, показывая, чтобы я выставила из палаты своего посетителя. Даше Гришиной нужно было судно.

Юра увидел, что я смотрю ему за спину, оглянулся и покраснел.

— Я выйду, — сказал он поспешно.

— Выйди. Мы тебя позовем.

— Может, вообще лучше бы сюда девочку? — сказал Юра моей новой классной руководительнице, направляясь к двери.

Глава тринадцатая

Мама говорит, что я живу в выдуманном мире. И, по ее словам, не это самое худшее. По ее словам, самое худшее, что живу я в мире, который выдумала не я, а другие. Различные писатели.

Ну, а остальные люди? Разве они не живут в мире, который придумали различные хорошие писатели? Что они знают о прохожих? О соседях? Об одноклассниках? Даже о своих самых близких родственниках?

Не это ли имела в виду Новелла Матвеева, когда написала прекрасную песню о том, как у костра сидел человек, как над огнем на треножнике висел котел, как кто-то проезжал мимо, как прошла ночь, наступило утро, в костре погас последний уголек, и человек у костра тоже «исчез из глаз».

И мы не знаем, ах, мы не знаем,
Был или не был он на земле,
Что в тихом сердце его творилось,
И что варилось в его котле.

Я, например, не знала даже, что это мама оставила моего родного отца и женилась, а правильнее сказать, вышла замуж за моего папу, потому что полюбила его. Я не знаю и, наверное, никогда не узнаю, любил ли мой папа еще кого-нибудь, кроме мамы.

А вот про Дон-Кихота я все знаю. И все всё знают. Всем известно, как любил Дон-Кихот Дульсинею, какой она ему казалась и какой была в действительности.

И про князя Андрея Болконского из «Войны и мира» тоже все известно. Я про него знаю лучше, чем про всех людей на земле. Я знаю, как он жил, я знаю, почему он поступал так, а не иначе, я знаю, как он хотел жениться на Наташе Ростовой и потом полюбил ее, и как и почему Наташа Ростова, как дурочка, хотела убежать с этим Анатолем Курагиным, который был совсем без царя в голове.

Я также, как и все остальные люди на земле, всегда живу рядом с ними. И выдуманный ли это мир? Почему он должен быть для нас менее реальным, чем история настоящего живого человека, революционного героя лейтенанта Шмидта, который лишь раз увидел женщину, сразу полюбил ее, писал ей замечательные письма, пока его не расстреляли на острове Березань. Ничуть его смерть для меня не реальнее, чем смерть Андрея Болконского в книге Толстого и в опере Прокофьева, когда оркестр, когда все эти трубы и скрипки совершенно ясно повторяют: пить, пить…

И даже в тех случаях, когда хорошие, настоящие писатели описывают поступки своих героев, которые тебя удивляют, которые для тебя самой недоступны, все равно стараешься их понять, разобраться в этих поступках.

Вот, например, раньше мне была совершенно непонятна Татьяна Ларина из романа в стихах «Евгений Онегин» Пушкина. Как она смогла написать такое письмо Онегину? Сколько ей было лет? Я думаю, это можно подсчитать.

Ленскому было почти восемнадцать. Так Пушкин и написал:

Он пел поблеклый жизни цвет
Без малого в осьмнадцать лет.

Ольга, на которой Ленский задумал жениться, была, наверное, младше. Ей, вероятно, было не больше, чем шестнадцать лет. Ну, в крайнем случае, семнадцать. В те времена в связи с отсталостью медицины жизнь у большинства населения была короче, чем теперь, и женились пораньше.

А Татьяна была не намного старше Ольги, да и Онегин, когда он познакомился с Татьяной, был, может, не старше, чем сегодня Володя Гавриленко. В учебнике говорится, что действие романа «Евгений Онегин» разворачивается между 1820 годом и мартом 1825 года, а к этому марту Онегину было 26 лет. Пушкин указывает:

Убив на поединке друга,
Дожив без цели, без трудов
До двадцати шести годов…

Следовательно, в 1820 году Онегину был 21 год, когда Татьяна написала ему это свое знаменитое письмо. Я бы на такое не решилась. Не смогла бы написать такого письма Володе. И все девочки, которых я знаю, не смогли бы написать такого письма про свои чувства Евгению Онегину или кому-нибудь другому.

Почему же Татьяна нашла в себе мужество на такой поступок? Это в самом деле выглядит очень странно. Ведь Татьяна не читала ни Толстого, ни Достоевского, она не знала стихов Маяковского и Евтушенко.

В театре она впервые побывала лишь впоследствии, когда переехала из деревни в Москву. О телевизоре и говорить не приходится. Жила она бедно и убого, ездила не в метро, не в троллейбусе, даже не на велосипеде по асфальту, а по тряским дорогам в ужасном экипаже, в котором никто из нас даже не катался: он был, наверное, похож на телегу, только с коробкой, в которой сидели пассажиры.

Она не знала наших ванн с горячей и холодной водой, а умывалась в корыте или в миске. Ее фактически ничему не учили, кроме французского языка. Книжки она читала ужасные. Я попробовала из интереса прочесть ее любимую книгу «Кларисса Гарлоу» Ричардсона, так это такая скучища и чепуха, что сразу хочется спать.

В общем, любая девочка из любой городской или сельской школы сегодня живет лучше, чем Татьяна Ларина, и материально, и морально. Хотя бы потому, что вокруг Татьяны были ужасные люди, закостенелые в своем невежестве. Единственным их экономическим открытием было требование к крепостным девушкам, чтобы при сборе ягод они пели:

23
{"b":"584108","o":1}