Впереди замаячили признаки обширной и дорогостоящей программы переоснащения армии современными вооружениями, большая часть которых потребовала бы для разработки двадцать лет, прежде, чем будет принята на вооружение, а также новой философии войны. Это не требовало немедленных действий, однако на фоне растущей слабости в общей структуре обороны, не могло долго ждать.
Были и другие тенденции, указывающие на надвигающийся кризис. Население советского союза в период с 1974 по 1984 увеличилось на двадцать пять миллионов человек, но только четверть из этого количества составляли русские. Остальная часть приходилась на Азиатов, среди которых демографический рост был в четыре раза выше, чем среди Московитов. Наибольший рост приходился на Центральную Азию. В первой половине 80-х население СССР включало примерно семьдесят миллионов мусульман. Нечувствительность к внешним воздействиям, таким образом, продолжала оставаться главным фактором в поддержании высшей цели — полном доминировании КПСС. Однако полное исключение такого воздействия, однако, не могло было быть гарантировано даже изнутри самого Советского Союза.
Потребность в западных вещах была повсеместной. Прослушивание западных радиостанций было обычным явлением. Пожалуй, целых пятьдесят миллионов человек в Советском Союзе, по словам Владимира Буковского, в 1981 слушали BBC, «Голос Америки», «Дойче Велле» и другие западные радиостанции. Очень часто слушали музыку, а затем и новости.
Другие страны Варшавского договора была более открыты к внешнему влиянию, чем СССР, отчасти в связи с неспособностью СЭВ удовлетворять их нужды. В результате появлялись более тесные контакты с западными странами, а также росла задолженность им. Таким образом, СССР должен был рассчитывать на прямое военное столкновение с США, которое, безусловно, будет неразумным откладывать далее, к примеру, 1985 года. В дебатах на высшем уровне в Советском Союзе относительно того, как долго он сможет проводить политическую линию, при которой риск вооруженного конфликта будет высок, безусловно, признавалось, что такую политику будет целесообразно проводить не позднее первой половину 1980-х годов. Окно возможностей не будет длиться вечно.
В международных отношениях после Второй Мировой войны и до распада империи в результате Третьей, Советы часто считали себя проницательными хозяевами и дальновидными стратегами, однако часто демонстрировали удивительную степень недальновидности. В наши дни это часто поражает. Их чрезвычайно плохое управление делами в Австрии в 1946 было одним из первых примеров. При полной уверенности в благодарности австрийцев за освобождение их страны Красной Армией, они были уверены, что в ходе свободных выборов придет к власти коммунистическое большинство. Однако, в Ассамблее не оказалось ни одного коммуниста. Были и другие ошибки: в отношении Югославии, Венгрии, Чехословакии, Ближнего востока, на Индийском субконтиненте, с Китаем. Был полный драматизма разрыв с Египтом, где советы прежде глубоко укоренились, закончившийся их полной высылкой в 1972 году. В истории международных отношений редко можно было найти более яркий пример глупости, чем провоцирование создания НАТО и перевооружения Германии Западом. Рейх пал перед его четырьмя основными врагами — США, Великобританией, Советским Союзом и Францией, потерпев полное поражение. В течение четырех следующих лет однако, советская политика настолько восстановила против себя своих бывших союзников, что их терпение исчерпалось и эти три страны не увидели иной альтернативы, кроме как создать оборонительный союз, а затем принять в него и повторно вооружить поверженного врага. Просоветские фантазеры на Западе тщетно пытались скрыть простую истину. НАТО было исключительно оборонительной структурой, которая была призвана в жизнь СССР и только СССР. Советский Союз сам был виновником того, что стало его наибольшим проклятием.
Граждане Советского Союза к 1970-80 годам, возможно, уже пришли к осознанию собственной судьбы как безнадежной, без уверенности или даже надежды на то, что что-то измениться к лучшему. Было бы неправильно полагать, как делали многие на Западе, что они совершенно не имели представления о том, что происходило в остальном мире, за пределами их собственной замкнутой системы. В дополнение к вещанию западных радиостанций, распространение информации в Советском Союзе было намного свободнее, чем было принято считать на Западе. Конечно, и гораздо свободнее, чем хотелось Коммунистической партии. В стране процветал огромный черный рынок, который был не только разрешен властями, но даже активно поощрялся как компенсация собственной экстраординарной несостоятельности. Хотя с распространением информации, конечно, все было не так. Хотя общественное мнение в коммунистическом государстве едва ли было значимым, было неизбежно, что за четыре или пять лет до войны в Советском Союзе не просто существовало широкое понимание происходящих во внешнем мире событий, но оно начало оказывать влияние на политические процессы. Бойкот Олимпиады произвел гораздо большее впечатление, чем принято считать за рубежом. Попытки Партии приуменьшить его последствия и утверждают, видные общественные отношения успех производства породил в Москве настоящую волну злых шуток. Яд давно стал единственным надежным показателем реакции общества на события. Вторжение в Афганистан вызвало широкий интерес и глубокое неприятие. Поскольку оно тянулось без удовлетворительного завершения или хотя бы его отдаленной перспективы, оно все более и более признавалось ошибкой первой величины. Захоронение погибших проливало свет на отношение населения к этой войне. Первоначально их отправляли для похорон домой, но потом поток тел продолжился и столь возрос, что это было сочтено нецелесообразным. Общественное беспокойство в азиатских республиках, из которых пришла первая волна участвовавших в афганской войне войск, стало настолько заметно (в частности в Казахстане), что с середины 1981 эта практика полностью прекратилась. Мертвых хоронили там, где они погибли.
Еще долго многие будут задним числом понимать, что Запад должен был сделать больше усилий, чтобы воспользоваться трудностями советского союза в начале 80-х, например, в Афганистане или Польше. В первом случае, активные поставки вооружения повстанцам или активный подкуп советских войск требовал большей согласованности действий с Пакистаном, чем это было бы мудрым решением. Более того, разобщенность афганцев была почти таким же сильным источником слабости, как и отсутствие тяжелого вооружения. С Польшей тоже была настоящая головоломка. Мог ли запад спасти «Солидарность»? Насколько в западных интересах было нанесение экономического ущерба стране после введения военного положения в надежде, что правительство и народ не пострадают, а возобновят прогресс на пути к демократии?
Хотя в целом довоенные попытки Запада использовать советские проблемы были неэффективны, они принесли некоторые побочные плоды. Хотя в мирное время Западными правительствами было сделано очень мало, открылись заманчивые возможности для вмешательства во внутренние дела стран Варшавского договора в случае войны. Для ЦРУ или других подобных организаций было слишком рисковано проводить масштабные мероприятия в мирное время и правительство в целом, приказали им не пытаться. Когда началась война, она оказалась слишком короткой, чтобы организовать нечто большее, чем поддержку пратизаной деятельности массовыми воздушными поставками снаряжения. То, что не удалось сделать правительствам, было, однако, в значительной степени компенсировано усилиями влиятельных лиц, которые настаивали на боее широком использовании возможости вредить советской системе в мирное время. Правительства стран Запада имели возможность создавать организации, систему подготовка, и даже запасы оборудования через активистов из числа эмигрантов из стран Балтии, Украины и других республик советского Союза, не говоря уже о странах Варшавского договора. Люди на западе, происходившие из этих завоёванных стран, предложили свои услуги, когда появилась реальная угроза войны. Существовало намного больше ресурсов, чем могло быть использовано в течение фактического времени боевых действий, однако некоторые из них были успешно использованы, особенно в Польше, странах Балтии и на Украине. Наиболее полезны были те из этих изгнанников коммунизма, которые после распада Советского Союза были более чем готовы вернуться в свои страны и способствовать их восстановлению. Среди них часто находились наиболее способные мужчина и женщины своих стран. Некоторые имели очень высокие управленческие способности, которые были неоценимы при создании режимов, пришедших на смену коммунистическим.
