Если была такая область, где ОВС НАТО в Европе в середине 1980-х испытывали отчаянный дефицит, то это была противовоздушная оборона. Единое планирование ПВО НАТО в начале восьмидесятых только начало приобретать реальные очертания в соответствии с программой Группы Планирования Противовоздушной Обороны. Она должна была включать все авиационные командные и контрольные службы (как наступательные, так и оборонительные), системы раннего предупреждения, системы «свой-чужой» (классификация целей на дружеские и вражескими), многофункциональную систему распределения целей (MIDS) и системы ПВО. В рамках этой программы, начатой в 1980-м и предназначенной для выполнения в течение пятнадцати лет, как бы не было печально, был достигнут весьма малый прогресс за пять лет, оставшихся до войны. Похоже, НАТО собиралось на войну с очень неравномерной системой ПВО, которая, как и многое другое, отчаянно требовала стандартизации.
ПВО в среднем и высоком эшелонах на Центрально-европейском театре военных действий обеспечивалась системами «ХОУК» («перехватчик, управляемый на всей траектории полёта») и «Найк». «Пэтриот», система, намного превосходящая и, возможно, способная заменить обе эти, действовала (как заявлялось разработчиками) «с уровня верхушек деревьев до очень больших высот». Она оказалась дорогой в разработке и, в целом, не была развернута в Европе прежде, чем началась война, хотя поступила на вооружение в начале 1985 года. Ее отсутствие было ощутимым. В низком эшелоне, ПВО была представлена «Рэпиером». Новый тип «Рэпиера» на гусеничной платформе был принят на вооружение в начале 1980-х годов и чрезвычайно усилил ПВО Северной и Центральной групп армий НАТО на Центрально-европейском ТВД. На самых малых высотах, прикрытие осуществлялось американскими переносными зенитно-ракетными комплексами «Рэд ай» (в британских и канадских частях — «Блоупайп»), однако их было слишком мало, и в обороне слишком часто образовывались бы уязвимые места. Американский ПЗРК «Стингер» начал вытеснять «Рэд ай» в 1981 году и, в целом, был принят на вооружение USAREUR к 1985. Эта ракета имела пассивную инфракрасную (ИК) головку самонаведения и действовала независимо после первоначального определения цели оператором и пуска. Это был большой шаг вперед в области низковысотной ПВО. Среди союзников по НАТО «Стингер» первой приняла Федеративная Республика Германия, за которой последовали и остальные. Он находился в широком (но, к сожалению) не всеобщем использовании на Центрально-европейском ТВД в 1985 году. Американские, немецкие и голландские подразделения имели системы ПВО, не сильно отличавшиеся от советских зенитных орудий с радарным наведением ЗСУ-23-4. Дивизионная ПВО армии США (DIVADS) получила немецкие самоходные зенитные орудия на танковом шасси «Гепард», вооруженные сдвоенной 35-мм пушкой, которые были дорогостоящими, но вполне способными доказать свою ценность в отражении воздушной атаки даже при стоимости 4 миллиона долларов за единицу[32]. Одно из преимуществ НАТО заключалось в том, что советские летчики не имели ни подготовки, ни достаточного технического оснащения для того, чтобы летать так низко, как это делали во 2-м и 4-м ОТАК. Таким образом, они были подвержены более раннему радиолокационному обнаружению и последующему обстрелу.
Жизненно важной проблемой НАТО в области обеспечения управления воздушным боем являлись системы «Свой-чужой». Это был тот случай, когда была крайне необходима рационализация и усовершенствование. На этом вопросе стоит остановиться.
Чтобы быстро получить важнейшую информацию о том, является ли приближающийся самолет вражеским, система «свой-чужой» запрашивала его, отправляя быстрый набор сигналов и получая в ответ другую от так называемого ответчика. Если ответ был правильным — то есть, как и ожидалось — самолет являлся своим. Если нет — вражеским.
Эта система, уже давно используемая, являлась адекватной, когда война была менее комплексной, электроника менее развитой, а в воздух, особенно на низких высотах, не был столь забит. Она едва ли была адекватной к 1980-м. Она могла быть выведена из строя, случайно или намеренно. Можно было выдать «ложный» сигнал, имитирующий верный ответ. Передача запроса и ответа могла быть засечена и выдать источник, сделав его мишенью для управляемого или самонаводящегося оружия. Это было одно сплошное белое пятно. Что было хорошо в 60-е, едва ли подходило для более высокой нагрузки в 80-е. Солдат в окопе со «Стингером» имел при себе передовую систему «свой-чужой», однако, если он ошибется и нажмет на спуск, когда не следует, он может уничтожить пилота и самолет стоимостью 20 миллионов долларов. Актуальность проблемы была показана в первые дни арабо-израильской войны 1973 года, когда египтяне сбили восемьдесят один израильский самолет и шестьдесят девять собственных.
С начала 80-х, насущная потребность новой системе идентификации для НАТО была осознана и запущена программа ее замены. Ее стоимость оценивалась в по крайней мере 250 миллионов долларов, поэтому замена нынешних систем, в которые уже были вложены около 2 миллиардов, вряд ли могла быть завершена до конца столетия. НАТО пришлось идти на войну с теми системами «свой-чужой», которые были в наличии и все больше и больше полагаться на процедурные методы в области контроля воздушного пространства.
Советские системы ПВО, с которым предстояло столкнуться в вероятной войне, были представлены широким диапазоном от SA-2 до SA-14[33], новое поколение которых начиналось с SA-8. Мобильный средневысотный SA-6 и переносной маловысотный SA-7 бесспорно, проявили себя много лет назад на Синае. Их преемники были еще более эффективными, смертоносными и мобильными. Зенитная установка с радарным управлением ЗСУ-23-4 все еще находилась на вооружении в 1985. Несмотря на ее возраст, в НАТО в ближайшем будущем не предвиделось появления установки, способной сравниться с ней в количестве. Это был, вероятно, самый страшный элемент средств войсковой ПВО стран Варшавского договора[34].
Столь долгожданная американская «автоматизированная тактическая система управления огнем» (TACFIRE) начала поступать на вооружение артиллерийских подразделений USAREUR в 1981 и к 1985 была хорошо отработана, значительно увеличив оперативность реагирования и управления. Британская «боевая полевая система артиллерийского целеуказания» (BATES) является еще одним примером применения микропроцессорной техники для централизованного управления артиллерией, обеспечивая точную передачу информации о целях от артиллерийских корректировщиков в течение микросекунд и обеспечивая очень быстрое реагирование, необходимое для ударов по перемещающимся целям. Использование этой системы, хотя она имела свои недостатки, стало качественным скачком для британской артиллерии, и, как и ожидалось, сделало многое, чтобы компенсировать нехватку орудий в двух британских корпусах СГА. В обоих случаях, как с TACFIRE, так и с BATES, ошибки правительств, американского не менее, чем британского, в области своевременного и надлежащего финансирования, привели к опасным задержкам ввода этих бесценных систем в эксплуатацию.
Удачей НАТО в 1985 году было то, что концепция «Разбивания наступления», исследования и разработки в рамках которой начались уже в 1978 году в США, несмотря на угрозу прекращения финансирования, была, по крайней мере частично спасена. Эта программа была попыткой обеспечить адекватный неядерный ответ на танковое наступление превосходящими силами, с улучшением возможностей поражения первого эшелона сил противника, но с акцентом на поражение сил второго и третьего эшелона, на глубину до 160 километров. Это был первый совместный проект армии и ВВС США, который включал авиационные средства обнаружения и целеуказания (TAWDS) и армейские элементы наземного базирования. Полноценное использование потенциала «Разбивания наступления» зависело от развития таких систем, как упоминавшаяся ранее вертолетная SOTAS. Ракеты «Пэтриот» (которые изначально задумывались как ракеты «земля-воздух», но также могли быть использованы в качестве ракет «земля-земля») могли наводиться как с наземного центра управления, так и с воздушного командного пункта, если наземный пункт управления будет выведен из строя. Важным элементом «Разбивания наступления» должны были стать суббоеприпасы с наведением на конечном участке траектории. Каждая малокалиберная бомба (или «смарт-бомба», как стали называть эти «умные» боеприпасы) была оборудована системой поиска целей и имела ограниченные возможности маневрирования. Искатель цели посылал сигнал в миллиметровом диапазоне, что исключало возможность ложного срабатывания. Затем он фиксировал ответный сигнал и наводил боеприпас на цель. К сожалению, финансирование США программы «Разбивания нападения» было сокращено в начале 1980-х, и к 1984 году система находилась на вооружении лишь частично.
