Учитывая разногласия в области, в которой было наиболее вероятным, что Соединенным Штатам, возможно, придется предпринять военные действия или, по крайней мере, использовать военную силу в роли сдерживающего фактора, было особенно трудно ожидать, что западноевропейцы, так сказать, дадут карт-бланш американской политике, заранее согласившись с «выборкой слабины» в Европе.
В промышленно развитых западных странах, а также в Японии было очевидно, что если арабский экспорт нефти сократиться, промышленности тоже придется затормозить — или даже, в отдельных случаях остановиться. Нежелание предыдущей администрации США, находившейся под давлением мощных политических групп (особенно, Нью-йоркских) принять простой факт, что для обеспечения бесперебойных поставок нефти должны сильнее учитываться интересы арабов в поиске решений палестинского вопроса, была главным препятствием на пути прогресса. Оно также вызывало разногласия в отношениях США с Европой, где правительства были в состоянии взглянуть на ситуацию на Ближнем Востоке менее ограниченным взглядом, нежели американская администрация. Обеспечение поставок нефти и решения палестинского вопроса, хотя и не вызывали опасных внутренних разногласий в США, представляли собой серьезную проблему. Политика европейских стран, как в области их ответственности в рамках НАТО, так и в области возможности совместных действий вне зоны ответственности НАТО, должна была быть направлена на стимуляцию Вашингтона на активный поиск выхода из этой деликатной проблемы.
В поиске путей выхода из этого тупика значительную (и неожиданную) помощь оказал премьер-министр Израиля с его фактической аннексией Голанских высот в конце 1981 года, которая вызвала отмену подписания стратегического соглашения с США и открытую критику Европы. Эти действия, вызвавшие обострение отношений Соединенных Штатов и Израиля, наконец, сделали последний шаг для того, чтобы стала возможной новая политика в отношении Ближнего Востока, которая бы предполагала разумный учет позиции арабских стран и, в то же время, соответствовала бы взглядам Западной Европы. Оно сняло последние препятствия для молчаливого принятия Западной Европой доктрины «выбора слабины» и, таким образом, предоставила еще один аргумент за улучшение обычных вооруженных сил стран Западной Европы.
Были еще два важных последствия. Страны Западной Европы сильнее стремились к гармонизации внешней политики по сравнению с Соединенными Штатами. Казалось, они понимали, что западноевропейская позиция может быть услышана только в случае, если Европа продемонстрирует мускулы и независимость, показывая миру, что она не обязательно является лишь сателлитом США. Это также в значительной степени брало начало в резкой оппозиции политики по Ближнему Востоку, и когда эта конкретная проблема встала на путь разрешения, для Европы стало легче мыслись в категориях общих с США действий по продвижению интересов всего западного мира. Но как только решение приложить усилия было принято, существующих мер по координации защиты интересов Запада оказалось недостаточно. Время от времени проходили так называемые Западные Саммиты, как, например, прошел в Гваделупе в 1978 году, но эти встречи включали не все вопросы, которые стороны считали необходимыми и тем более, не имели никаких средств продвижения принятых решений, позволивших бы проверить их эффективность. Обычным ответом на подобную критику было то, что консультации в рамках Североатлантического Альянса позволяли влиять на ситуацию по всему миру. Это было формально верно в том отношении, что консультаций было достаточно. Реализация принятых решений, однако, была другим вопросом, так как зона ответственности и операций Североатлантического Альянса была наменяно ограничена Европой, Средиземным морем и Северной Атлантикой, таким образом, не включая в себя многие страны и регионы, в которых угрозы интересам запада в настоящее время воспринимались как наиболее острые. Требовались новые механизмы, и они были частично выработаны как раз вовремя, до начала Третьей Мировой войны.
На Западном саммите 1982 года была не только предпринята попытка сформулировать политику, которой должен был следовать весь западный мир в целях обеспечения необходимых материалов и использования своего экономического преобладания в качестве инструмента влияния на события в мире и предотвращения дальнейшего советского авантюризма, но и сделаны первые пробные шаги в создании основы, на которой могли быть представлены подобные решения и разработаны дальнейшие конкретные решения. Простое расширение сферы операций НАТО, которое могло показаться более простым, было невозможно, так как не все его члены готовы были с этим согласиться. Западный Политический Штаб стал загадочным названием органа, на который присутствующие на саммите главы правительств возложили эти новые задачи и который получил всего два года, чтобы начать их реализацию и убедительно доказать свою полезность.
Однако основную причины разногласий по обе стороны Атлантики — разницу в темпе и стиле — решить было труднее. На протяжении большей части своей истории Атлантический Альянс часто назывался «Атлантическим сообществом», однако это название было не более чем дипломатической риторикой. Концепция «сообщества» разваливалась, когда Альянс сталкивался с проблемой, как, например, после Суэцкого кризиса, когда отношения между США, Великобританией и Францией оказались особенно напряженными. Были приняты резолюции в попытке его создания, но на практике ничего не происходило, за исключением двух дополнений к списку задач Альянса, которые вносили важный вклад в его потенциал, но никогда не позволяли достичь полного взаимодействия. Одним из них было то, что Альянс должен включать и экономическую политику. Этим, однако, в настоящее время занимались и многие другие международные организации, так что значение постановления для НАТО не имело особого значения. Другие оказалось более плодотворным. Союзники договорились об улучшении взаимодействия по вопросам, представляющим общий интерес. Это позволило расширить их зону влияния с первоначальной зоны ответственности НАТО на все другие районы мира. Забегая вперед, это позволило говорить о появлении вне территориальных проблем, которые было невозможно решить без участия Альянса и, как часть операций Альянса, принимать скоординированные меры по их решению.
В поздние годы концепция «атлантического сообщества» превратилось в лимбо[12] нереализованных теорий из-за роста и развития Европейского сообщества, которому большинство Европейских членов Альянса оказались готовы посвятить гораздо больше сил, чем призрачному «атлантическому». Эта дихотомия в 1960-е получила меткое пропагандистское прозвище «двух столпов», согласно которому Альянс должен был состоять из Соединенных Штатов и Канады с одной стороны и объединенной Европы с другой. Это также не было полностью реализуемым. Это предложение в действительности было немногим более, чем еще одним препятствием на пути реализации того, что могло быть верно охарактеризовано как «сообщество по обе стороны Атлантики».
Основной причиной сложностей на пути построения «Атлантического сообщества» были, конечно, различия в размерах и влиянии между США и странами Западной Европы. После Второй Мировой войны, Соединенные Штаты были единственной западной страной, которая стремилась навязать свой власть в мире и предпринимала для этого усилия в то время, как бывшие империи западной Европы переживали потерю своего прежнего положения на мировой арене, которым они когда-то наслаждались. И они не всегда были готовы смириться с ролью региональных стран среднего могущества.
Была и еще одна трудность, так как методы американской политики не были направлены на участие в интегрированном сообществе. Для союзников было трудно выставить свои предложения на мучительное общественное обсуждение и механизм принятия решений, что являлось основным методом в США с их жестким разделением властей. Как только решение будет принято, оказывалось мало надежд, на то, что американцы окажутся готовы пройти все это снова, чтобы рассмотреть предложения, поступающие из-за границы. Следовательно, по трезвой оценке на обеих берегах, Альянс продолжал функционировать в режиме «Трансатлантической сделки». Эта фраза была использована одним из выдающихся американских представителей при НАТО в качестве называния книги об этих отношениях. Суть сделки заключалась в гарантиях американцев рассматривать нападение на Западную Европу как нападение на сами США, и гарантиях Западной Европы внести справедливый вклад в общую оборону. Единственным опасностями для «сделки» было то, что Европейцы могут не найти справедливой американскую оценку; или же если Соединенные Штаты в силу чрезвычайных обстоятельств сочтут необходимым отвлечение внимания и своих сил от Европы, как, например, в случае с Вьетнамом, когда такое отвлечение в целом не одобрялось Европейцами и, более того, оказалось безуспешным.
