Уже ночью из Киева пришло ещё одно войско. Гонцы боярина Дмитрия привели-таки подмогу, хоть уже и было поздно. Владимир на следующий день отправил их всех во Блудов. В Блудове, как и ожидалось, не было уже ни души. Сбежали и ополченцы, и богатыри, и даже местные собаки и кони словно растворились в воздухе. Илья же на следующий день в компании бояр и глуховцев с княжеской грамотой и печатью отправился в Киев, чтобы править. Это было ясно всем: полномочия, которые получил новый богатырский воевода, были такими широкими, что делали его правителем всей Руси. Конечно, богатырская клятва его ограничивала, он не мог причинять вред христианам, но он мог приказать священникам, чтобы они отлучили человека от церкви, и такого преступника можно было уже пытать и казнить. Илья чувствовал, что за изменой стоят и некоторые церковныечины, но здесь ему уже в самом начале расследования устраивать сыск не позволили. Священники друг за друга были горой, на допросах молчали, уговорам не поддавались. Вместе с блудовцами исчезла и последняя ниточка, за которую можно было ухватиться, и следствие с самого начала уже стало заходить в тупик. А меж тем Михаил Игнатьевич и Василий Касимеров стали вдруг закадычным друзьями и при этом сказочно разбогатели. Василий купил себе целый корабль. Как выяснилось, прежде он был моряком, пока нелёгкая не занесла его в наёмники. Касимеров взялся за дело с невероятной деловитостью, оснастил судно по первому разряду, нанял лучших моряков, некоторых из которых знал лично. Но корабль так и не отплыл из гавани, а превратился в большой кабак, в котором Василий выпивал со своими старыми друзьями и хвалился судном перед девками и киевскими богачами. Михаил в свой черёд основательно занялся богатырским киевским войском, следил за тем, чтобы не было пьянства и драк, мирил тех, кто ссорились, отправлял людей на заставы и отзывал с застав. В Глухово было приказано привезти огромную повозку стальных инструментов: сохи серпы, топоры, и раздать их местным хуторянам для обработки земли. Василий лично отрядил в ту местность несколько кузнецов, чтобы ковали сталь и других обучили этому делу.
Илья же взял на себя все заботы, которые лежали на плечах киевского князя. А забот было очень много. Несколько бояр Илья с ходу осудил за воровство княжеской казны и присудил к штрафу. Знати эта мера не очень понравилась, а вот народ высоко оценил старания Муромца и теперь целыми днями ходил к нему с жалобами и просьбами. Многим Илья помог освободиться от огромных процентов по долгам, а то и от самих долгов, у кого-то освободил из острога родственников, погорельцам дал новый дом, наёмникам выплатил жалование, которое казна им задолжала за два месяца. Кто просил у воеводы работы, кто просил свободу, кто чего, и потоку просителей не было конца. Купцы и бояре приходили с подарками и даже взятками. Деньги Илья не брал, подарки многие принимал, да почти все роздал своим друзьям. В этой суматохе богатырь с трудом находил время на столь важное расследование. А время шло. Чем больше проходило дней, тем сложнее было найти следы, оставленные изменникам. Поэтому Илья был несказанно рад, когда в Киев прибыл князь Борис. На него теперь можно было перевалить часть обязанностей и заняться целиком расследованием.
Борис, когда впервые услышал о том, что Киевом теперь правит сосланный в Глухово Илья Муромец, потерял дар речи. Но за несколько дней пришёл в себя, пораскинул мозгами и решил пока отцу не перечить. Так и получилось, что Борис сам отправился в палаты к Илье и крепко обнял его, как старого друга.
- Не держи зла, Илья, - молвил он, - я всего лишь правая рука моего отца. Без его воли я бы ничего не сделал.
- Я не злюсь на тебя, князь, - отвечал богатырский воевода, - но и ты не злись на новгородцев за то, что они взбунтовались против Киева и не платят дань. Ведь бояре из Новгорода с тобой шли в поход, и в их числе мой хороший друг - Добрыня Никитич. Кстати, где он?
- Ушёл, - уселся на кресло Борис, - как новгородцы узнали новость о бунте Ярослава, так все, как один ушли, и с ними твой Добрыня. Оттого мне и пришлось поход прекращать и возвращаться прежде срока. Но главное мы сделали, пленных богатырей освободили. Добрыня здесь большой героизм проявил. Лично из плена вызволил богатыря Дуная. Дунай - богатырь великий, и прежде именно он много лет был на твоём месте, богатырским воеводой в Киеве.
- Я слышал. Он болгарин? - спросил Илья, выводя пером буквы на каком-то документе. Для многих было открытием, что он владеет грамотой.
- Да, из Болгарии. Не той мусульманской, что за Волгой, а той христианской, что на Дунае. Две Болгарии у нас, вот умора. Богатыря оттого и прозвали Дунаем, что он с побережья Дуная, настоящее его имя все уже давно забыли.
- Плохо, Борис, что среди киевских богатырей все болгары, да греки, а коренных русов и нет почти.
- Были, были у нас и коренные, Илья. Святогор был, друг твой, но тут сам знаешь, какая история с ним вышла: переметнулся к врагу, к Всеволоду Додону. Он, правда, богатырской клятвы не давал, но все его считали богатырём, и мой отец ему доверял. С тех пор мы русов в богатырскую дружину в Киеве не набираем.
- Пора изменить этот порядок. Да и Святогора князь Владимир давно простил, он хорошо ладит с братом твоим - Глебом.
- Про Глеба я тебя ещё расспрошу. В прошлый раз не спросил, в этот раз не отвертишься. А пока скажи лучше, что будем с Дунаем делать, бывшим воеводой? На заставу его? Как-то не за что так понижать. Он много пострадал в плену, но клятвы богатырской так и не нарушил.
-Ох, не знаю, что с ним сделать, - тяжело вздохнул Илья.
- А ты отправь его в Новгород богатырским воеводой, вместо Микулы Селяниновича.
- Подумаю.
Замысел Бориса здесь был вполне понятен: при помощи Дуная он намеревался и сам закрепиться в Новгороде, и вытеснить оттуда взбунтовавшегося Ярослава. Но Илья не хотел участвовать в войне за новгородский стол, а потому Дуная пока оставил при себе. Это был темноволосый болгарин средних лет, богатырь сильный и знаменитый. На своём посту он когда-то сменил Анастаса Корсунянина - первого богатырского воеводу на Руси. Анастас был крёстным отцом князя Владимира и потому имел колоссальное влияние на князя и на духовных лиц, так крепко был связан с крымскими и византийскими греками, что поневоле должность богатырского воеводы стала у всех ассоциироваться с огромной властью и большим авторитетом. Поэтому, когда Анастаса не стало, все встали перед непростой задачей: кого назначить на столь почётную должность? Хотели Михаила Потыка, да тот в монастырь ушёл, от богатырских дел отошёл. Из старых никого не оставалось, одна молодёжь. Тогда Владимир обратился к болгарскому королю и заключил с ним крепкий дружеский союз. Король дал воинов из своей дружины и знатного князя с Дуная поставил над ними старшиной. Этот князь и стал воеводой киевских богатырей. Дунай и сейчас имел земельные владения в Болгарии, а когда-то был даже помолвлен на дочери литовского короля. Греческие священники возмутились, было, тем, что богатырским воеводой назначают не грека, но митрополитом был грек, да и Дунай был человеком очень знатным, а потому духовенство вскоре со всем смирилось. И вот на место такого человека теперь стал Илья - крестьянский сын. Куда деть Дуная - задача был не простая. Отослать назад в Болгарию нельзя, это разорвало был союз Владимира с королём. Так Дунай и оставался всю зиму богатырём без звания, но с авторитетом при всём богатырском войске. Среди богатырей было много болгар, они до сих пор считали Дуная своим воеводой и ждали его возвращения на прежнее место. С ними боролись греки, которые были за Илью.
А Михаил Игнатьевич меж тем набирал в войско людей русских. Так, уже все глуховцы, включая Василия Касимерова, были скопом приняты в богатыри. Их без малого было две сотни, и Василий с Михаилом стали над ними сотниками. Но Михаил хотел собрать из русов ещё одну, третью богатырскую сотню. Этому препятствовали как греки, так и болгары. А Илья меж тем окончательно зашёл в тупик со своим расследованием и за всю зиму так ничего толком не узнал. Но теперь он был почти уверен, что в измене были замешаны духовные лица. Видно было, что они будто покрывали блудовцев, говорили с неохотой и скрывали даже такие вещи, которые и так все знали. Илья понял, что заговор ему раскрыть никто не позволит, а если и раскроется заговор, то карать предателей он не посмеет. От этого становилось на душе всё гаже. Весной воевода на время избавился от одной проблемы. Дуная вместе с болгарами он отправил воевать против Змея Горыныча. Илья и сам хотел отправиться, но должен был вести расследование, ведь у него князья уже требовали отчёта, а богатырь не казнил ещё ни одного виновного. Дунаю же было велено взять себе в помощь новгородских богатырей и попытаться уговорить Ярослава помириться со своим отцом. Так же было наказано на рожон не лезть и людей под огонь Змея Горыныча без нужды не подставлять. Задача болгар заключалась в том, чтобы остановить увеличение владений Змея, урезонить распоясавшихся полководцев и детей Горыныча, в особенности его сына - Ростислава. Тогда Илья ещё верил, что сам должен сразить Змея, хоть и понимал, что это чудовище мощнее Идолища и Соловья-разбойника вместе взятых.
