- На этого мало, - настаивал Илья, - старые грехи исчезнут, но желания будут толкать меня на новые грехи. Как справиться мне с ними?

- А ты уверен, что хочешь этого? - улыбался Руслан, - доживёшь до моих лет, они сами исчезнут, но тогда уже будешь об этом жалеть. Ладно, так уж и быть, помогу тебе. Монахи очень хорошо умеют справляться со своими страстями. Но должен тебя предупредить, это очень больно и мучительно. Когда-то ты был немощным по воле судьбы, теперь ты сам должен будешь искать опасностей и лишений, которые будет истощать твою мощь.

Слова мудрого богатыря отчасти успокоили Илью, и он с нетерпением стал ждать тех времён, когда ему придётся терпеть голод и лишения, когда боль и страх будут преследовать его и захватывать все его мысли, всё его существо. Когда он ни о чём больше не сможет думать, как о выживании. Илью никогда не покидало ощущение, что когда-нибудь эта прекрасная жизнь в изобилии в Муроме закончится, и наступит другая жизнь, к которой его вела то ли коварная судьба, то ли просто жажда приключений.

Подарок тысяцкого.

А вскоре начались долгие и мучительные тренировки, которые в зимнее время приносили больше всего пользы. Илья стал теперь ходить в баню ни с женщинами, а со старым богатырём. Но сразу после бани выскакивал горячий на улицу и валялся в снегу. По утрам он стал на морозе обливаться водой и даже ходить босиком. От подобных упражнений был велик риск простудиться, но Руслан тщательно следил за здоровьем своего ученика, а вместе с ним стали следить за юным хлопцем и остальные горожане. Для них такое самобичевание казалось какой-то дикостью, учитывая, что Илья был фаворитом у тысяцкого и мог жить в роскоши, ни в чём себе не отказывая. Вместо этого юный карачаровец с невероятной настойчивостью причинял себе страдания и взваливал на себя тяготы простого народа. Он отказался от постели и стал спасть на простой деревянной лавке, ел самую простую пищу, как в деревне, всегда подавал милостыню и всем брался помогать. Так, например, одного мальчишку поймали на мелком воровстве и принялись бить палками. По сути он украл совсем немного, больше не для наживы, а из злого умысла, из вредности. Илья был поблизости и тут же заступился за воришку. Все разговоры о том, что мальчишку бьют за дело, не помогли. В результате побили и Илью, причём довольно сильно. А вечером этого дня Ратша вместе со своими ополченцами выловил этих мужиком и так же всех избил. Илья от побоев не мог встать с постели и потому никак не мог отговорить Ратшу этого не делать. А вот тысяцкий был совсем в ярости, но не на своего возлюбленного, а на Руслана.

- Чему этот старик тебя учит? - злился он, - совсем уже из ума выжил. Послушай меня, Илюша, лучше держись от него подальше, иначе ещё не так будешь получать.

- Ничего, это ничего страшного, - вымолвил в ответ Илья, - я сам этого хотел, я это заслужил. Я большое дело сделал, защитил другого, подставил за него спину. Об одном лишь жалею, что ты этих несчастных людей за меня побил. Бог не дал мне сил помешать тебе.

Ратша лишь плюнул и вышел прочь. Он ходил и к Святогору ругаться, но и это не помогло. Крик их слышал весь Муром, и весь город сотрясался от этой ссоры. Два влиятельных, крепких товарища теперь рассорились, и это грозило городу расколом. Руслан был посадником, Ратша был тысяцким, один был христианином, другой - язычником. Пока они дружили, город стоял, теперь же назревала новая смута. Больше всего Илья страдал от того, что виновником этой смуты был он. От этого хотелось скрыться, спрятаться, провалиться сквозь землю. Но некуда было провалиться, некуда было бежать, и Илья укорял, проклинал и порицал себя. И это самобичевание действительно избавило его от всевозможных страстей и желаний. К тому же, после того случая с воришкой карачаровца трогать боялись, он смело заступался за простой народ, и вот теперь этот народ стал всюду толпами ходить за ним со своими прошениями и просьбами. У Ильи вновь начались припадки эпилепсии, и он не на шутку боялся, что вновь перестанет ходить. Но народ успокаивал его, убеждая в том, что в случае чего будет носить его на руках. И вот все эти простые люди толпами стали обращаться в христианскую веру. Они ещё не крестились, ведь для этого им нужно было добраться до Борского, но уже готовы были креститься, и Илью избрали своим священником. Не без скромности юный карачаровец проповедовал им, и однажды Ратша пришёл к нему по каком-то делу, но не смог его увести. Простой народ встал на пути у тысяцкого и не пускал его к своему проповеднику. Так и пришлось ждать, когда Илья закончит и, наконец, освободится.

- Братья мои, - говорил он к ним, - мы все разные, все не похожи друг на друга, но все мы станем равны друг другу, все спасёмся, когда наступят последние дни. Мы уже спасены, потому как обратились ко Христу. И потому мы можем ничего не бояться. Ни смерть, ни боль, ни болезни не погубят нас, а только усилят. Не нужно бояться последних дней, бояться Армагеддона, ведь для нас это будет час суда. И Бог на этом суде будет судить всех грешных, всех, кто не обратились к нему и остались неверными. Эти погибнут, мы же спасёмся, уже спаслись, раз мы все здесь. Так что не стоит нам бояться последних дней, а стоит даже приблизить эти дни, своими руками построить царство Божье на земле, мир любви и благодати, мир равенства и добродетели. Мир, где всё будет общее.

И люди ликовали и радовались его словам, и славили его имя. А Илья краснел и говорил, что он недостоин, и славить нужно только Христа - их спасителя. Но Ратша не радовался, и, когда все утихли, вопрошал:

- А как же быть остальным, кто не обратился к вашему богу? Думаешь, их так мало? Их очень много, огромное множество. Их гораздо больше, чем вас, христиан. И что же, пусть теперь все погибнут? Ваши жрецы говорили, что страшного суда нужно ждать много веков, когда, наконец, все станут христианами или большинство из людей. А до той поры мечтать о страшном суде всё равно что мечтать о смерти ближних своих.

- Я слышал об этих жрецах, - в печальной задумчивости молвил Илья, - они хорошие люди, но сами до конца не постигли учения Христа. Ведь Бог есть любовь. Любовь к ближнему своему. Если тебе дали по одной щеке, подставь другую, возлюби ближнего своего, как себя. Кто любит, тот уже с богом. Вот ты Ратша любишь меня, а, значит, ты уже сделал первый шаг к Богу. Но нужно идти дальше, нужно любить каждого человека, каждого нужно уметь понять и простить. И тогда уже не важно, в каких богов ты веришь, какую веру исповедаешь. Ты всё равно будешь со Христом. Вы ссоритесь и порой губите друг друга, но вы, жители Мурома, любите друг друга, живёте в мире и любви. Я видел, какое у вас большое сердце, видел, как вы умеете прощать. И потому мне всегда больно, когда вы злитесь и ссоритесь друг с другом. Когда бьёте вора или обманщика. У вас нет убийств. Никто никого не убивает, нет грабежей, нет изнасилований. Нет всех тех ужасов, которыми полон наш мир, не знающий настоящей любви. А вы живёте этой любовью, живёте со Христом. И если ваша любовь станет совсем уж полной, то у вас не будет ни воровства, даже мелкого, ни обмана. Все будут честны и правдивы друг с другом. И тогда мы будем в царствии Божьем. И весь мир придёт к этому, очень скоро. Ты прав, Ратша, в мире много людей, которые не знают Христа, но из них большинство всё равно со Христом, хоть сами об этом и не знают. А раз так, то все они спасутся на страшном суде.

И такие слова ещё сильнее тронули присутствующих. Некоторые даже принялись обнимать Илью, иные обнимали друг друга с улыбками на устах. Даже угрюмый Ратша был растроган этими словами и в конце концов взял своего возлюбленного за руку, притянул к себе и поцеловал. А затем он увёл Илью с собой, пообещав народу скоро его вернуть обратно. Теперь они вместе шли в сторону конюшни.

- Руслан называет тебя святым, - молвил по дороге Ратша, - теперь я начинаю в это верить. Возможно, я даже приму крещение. Святогор в своё время долго меня уговаривал, но он не был так убедителен.