Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Временный член нашей маленькой партии оротуканский якут Петр Попов первый раз имеет дело с нюча — русскими и сначала побаивался нас. Скоро он распознал, что это не столь уж страшные существа и быстро освоился. Он часто заходит в палатку «начальства», садится и смотрит вокруг широко раскрытыми глазами, добродушно улыбаясь. Лицо у него типично якутское — жесткие черные волосы, широкие скулы, слегка приплюснутый нос, немного раскосые глаза и отсутствие растительности на подбородке. Он очень славный старательный парень, послушный и исполнительный. Петр ни слова не понимает по-русски, но мы все-таки кое-как объясняемся отчасти жестами, отчасти словами.

Большую подмогу оказывает нам Миша Абтрахманов. Он татарин, и его язык имеет общие корни с якутским. Правда, Миша при переводе иногда загибает такую несуразицу, что приходится сильно сомневаться в том, что он в состоянии понять Петра. Однако они дружески беседуют, иногда похлопывают один другого по плечу, посмеиваются и, кажется, вполне понимают друг друга.

Последним членом нашей артели весьма ленивым и неповоротливым, но в то же время всеми любимым является несравненный Кут. Он только четыре месяца тому назад появился на свет, и у него еще очень и очень мало жизненного опыта.

7 июня мы торжественно отпраздновали завершение строительства барака. Подобно господу богу, создавшему мир в шесть дней, мы в такой же срок завершили наше мощное строительство. И вот теперь на берегу Чалбыги горделиво высится красавец барак, с добротной крышей, изготовленной из лиственничной коры, которая в это время года замечательно отдирается от стволов. «Лет пятьдесят простоит», — сказал Пульман, наш главный строитель, любовно поглаживая стены. «Нас переживет», — мысленно перевел я его слова.

Согласно обычаю, барак был слегка обмыт. По случаю торжества намечался обильный ужин, в котором немалую роль должна была играть свежая жареная рыба — мечта наших гурманов. Однако здесь нас постигло некоторое разочарование. Выезжая из устья Теньки, мы купили у Дмитрия Ивановича Протопопова сетку для рыбной ловли. Сделанная из подобранного конского волоса так, что половина ячейки сплетена из черного, а вторая половина из белого, она прельстила нас своей легкостью и портативностью. Мы ее ставили на Чалбыге, время от времени вытаскивая одного-двух хариусов и откладывая впрок ко дню завершения барака. Для сохранения рыбы мы соорудили «садок», использовав маленькую лужицу среди гальки около берега, что давало возможность сохранять рыбу живой неограниченно долгое время.

Перед торжественным празднованием нашему главповару Гоше было дано указание очистить «садок» и всю накопившуюся в нем продукцию пустить в дело. Гоша бодро направился к «садку», долго возился около него, хлопотливо бегал при деятельном участии чрезвычайно заинтересованного Кута и наконец со скорбным — видом вернулся обратно, неся жалкую добычу — одного хариуса.

Оказывается, за последнее время сильно прибыла вода, которая, просочившись через гальку, превратила лужицу в солидное озерцо с яминами и коряжинами. Глубина этого озерца доходила до колен, и выловить в нем отдохнувших хариусов не представлялось никакой возможности. Пришлось ограничиться надоевшими консервами. В специальной посудине было разведено некоторое количество живительной влаги. Порции были небольшие — граммов по 150 на человека. Только «отцу» Пульману из уважения к его строительным талантам, возрасту и главное некоторому пристрастию к «огненной» водице по общему согласию была выдана двойная доза. Я произнес небольшой, но довольно корявый спич, ребята с азартом прокричали дружное «ура», и пир начался. Мы чокнулись, выпили, крякнули и принялись закусывать мясными и овощными консервами. Оставшиеся на дне у каждого капли жидкости были слиты в одну кружку, содержимым которой был угощен не в меру любопытный Кут — разве он не член нашего коллектива? Кут по-бабьему взвизгнул, басовито крякнул, перевернулся несколько раз вокруг своей оси и… с аппетитом стал закусывать мясцом, которое ему предложили после выпивки. Кут общий любимец и кормят его, негодяя, на убой.

Мы разъезжаемся

Первого июля мы должны были вернуть колхозу заарендованных лошадей, оставив у себя только одного коня, нанятого у Дмитрия Ивановича. Лошади из управления ожидались не ранее начала августа, так что перед нами маячила невеселая перспектива свыше месяца работать без конного транспорта.

Надо было провести заблаговременную заброску продовольствия в центральную часть района, однако высокая вода не давала возможности осуществить это намерение.

9 июня мы с Ковяткиным возвращались из маршрута и яри подходе к дому были приятно удивлены. Чалбыга, которая во время нашего ухода в маршрут неистово бушевала и ревела как бешеная, неся огромные валы шоколадной воды, вдруг превратилась в многоводную, но не очень глубокую речку, через которую возможно перейти вброд. До сих пор попытки перебраться на ту сторону оказывались безуспешными, и это задерживало наше выступление. Теперь это стало возможным.

И вот 10 июня, дружески распростившись, мы разъехались в разные стороны. Я с Ковяткиным, Петром и Мишей на семи конях отправились вверх по Нелькобе, с намерением километрах в 50 выше устья Чалбыги соорудить лабаз и, оставив там привезенные запасы, вернуться обратно.

Перебитюк с Пульманом, Георгием и Филиппом на двух конях пошли вверх по Чалбыге провести опробование ее гидросети.

Все наше имущество мы сложили в бараке, двери которого прочно заколотили во избежание посещения непрошеных гостей — медведей.

При расставании условились, что 20 июня, «хоть кровь из носу», мы должны встретиться в бараке.

Вверх по Нелькобе

С трудом перейдя Чалбыгу, мы направились вверх по берегу Нелькобы. Это очень своеобразная река. Ее широченная трехкилометровая долина изобиловала огромными наледями, среди которых, причудливо извиваясь, блуждают многочисленные протоки. Несчетное число раз приходилось нам переходить запутанную сеть вен и артерий нелькобинского русла.

Погода стояла какая-то неустойчивая: то ярко светило солнце, а то вдруг начинался холодный дождь с пронизывающим ветром, переходящий в мокрый снег. Обилие наледей на Нелькобе облегчало наш путь, так как, распадаясь на многочисленные протоки, она везде была проходима. Сильно задерживали наше продвижение лошади. Они были очень слабы и совсем выбились из сил после двух дней пути, за время которых мы прошли не более 30 километров. Миша с Петром вели коней. Я и Ковяткин шли отдельно, ведя съемку и местами беря пробы. В ряде случаев последние показывали наличие слабых запасов золота. Бросалось в глаза повышенное количество касситерита в шлихах.

На остановке пришлось серьезно повздорить с Петром. Меня сильно возмутило, что, несмотря на слабость и истощенность лошадей, которые едва тащили наш груз, Петр совершенно не заботился о них. Остановившись на ночлег, он наелся, напился и стал примащиваться спать, пустив коней пастись на моховое болото, не потрудившись даже поискать для них мало-мальски подходящего корма.

После моего внушения, изложенного на псевдоякутском языке с применением соответствующей жестикуляции, Петр что-то пробормотал и перевел лошадей на новое место. Отправившись с Ковяткиным в кратковременный маршрут, я в бинокль проверил с вершины сопки, имеется ли корм в том месте, куда были переведены лошади. Корм был — значит, проборка пошла Петру на пользу.

14 июня мы добрались до места, где было намечено сооружение лабаза. На высоком сухом берегу, поросшем стройными лиственницами, мы выбрали группу из четырех, близко растущих деревьев и, соорудив грубую лестницу, с большим трудом опилили их на одном пятиметровом уровне, получив четыре прочно стоящих столба. Это была самая трудная часть работы. На столбах мы сделали настил из жердей, соорудили на нем небольшой жердяной сруб, приладили крышу из надранного корья и получился маленький уютный свайный домик. В полу этого домика мы выпилили соответствующих размеров четырехугольное отверстие и изготовили лестницу, по которой только и можно было попасть внутрь лабаза. Затем перетащили туда наш груз, прикрыли отверстие, убрали лестницу и удостоверились, что для медведя этот, лабаз недоступен. Настил далеко выдавался во все стороны от столбов, на вершине которых он был сооружен. Повозиться с Ним нам пришлось немало, зато лабаз получился на славу.

9
{"b":"580685","o":1}