— Ну, точно, Игуменья, — всплеснул руками Серебряный.
Подошли остальные стражи. Среди них я тут же узнал Клена и Белодрева. С Кленом и Белодревом мы здоровались, словно со старыми друзьями.
Следующий страж был очень похож на Пестрого. В точно таком же балахоне, с точно такими же чертами лица, как и Пестрый. Разве что немного ниже ростом, с огненной шевелюрой на голове и выразительными зелеными глазами.
— Вот мой брат! — закричал Пестрый. — Мы с ним часто спорим, как я и рассказывал. Хоть он и мой брат… да, так и зовите его, Брат!
— Хорошо, — с легкостью согласился брат Пестрого, — буду Братом. Только ты мне уже проспорил последний спор. Ты говорил, что друзей из мира человеков будет два, а их три! Три!
— Что я говорил, — сказал Пестрый, — уже начинает спорить.
— Тут не о чем спорить, — обратился к ним Белодрев. — Ясно одно, чем больше будет у нас друзей, из мира человеков, тем лучше будет нашему народу…
Последний из встречающих нас стражей так же оказался женщиной. Полной противоположностью Игуменье — легкое, порхающее, беззаботное создание в нелепом, трудноописуемом синем одеянии.
Внезапно я сообразил, на что похоже ее одеяние — на цветок иллиунурии.
— Легкая, — шепнул на ухо мне и Капитану отец Иван. Мы согласились.
— Легкая, — повторила женщина-страж в синем. И засмеялась.
— Легкая, — сказала она еще раз, как бы наслаждаясь словом.
— Легкая — повторил стоящий по окраинам поляны лес.
А внезапно налетевший, легкий ветерок, принес легчайший запах иллиунурий.
— Да будет так, — сказал Серебряный. — Но Игуменья права. Вы, действительно, устали, проделав большой путь к нам. Идемте. Вот ваш дом, — Серебряный показал на здание с серебристым куполом и огромным «веретеном»:
— Омоетесь, отдохнете. А потом вместе покушаем и поговорим. Много поговорим. Все обсудим…
***
Комната, в которой мы оставили наши рюкзаки, в первый момент напомнила мне нечто вроде номера люкс, виденного в фильмах. Бросилось в глаза огромное, чуть ли не во всю стену окно. Окно давало ощущение простора и света.
Дальше прекращались все сходства не только с номером люкс, но и с любым человеческим жилищем.
Недалеко от окна и прямо на полу росла какая-то зелень — цветы, кусты и даже небольшие деревца. За всей этой зеленью, буквально, под окном, текла небольшая речушка. Через нее даже перекинули миниатюрный деревянный мостик.
Речка появлялась непонятно откуда, казалось, что прямо со стены — и также уходила в стену.
Сбросив рюкзаки, мы с наслаждением умылись прохладной речной водой и «попадали» в роскошные кресла, вытянув гудящие от долгого перехода ноги.
Клен вкратце поведал нам о народе стражей. Кое-что мы уже знали от Капитана, но только теперь смысл сказанного Капитаном тогда стал до нас доходить.
Со слов Клена выходило, что главной заботой стражей было произрастание. Стражи помогали расти траве, деревьям, лечили небольшие речки, которые здесь, в засушливой степной зоне, на вес золота. Небольшая группа стражей, во главе с Белодревом, наблюдают за Брамой. А Капитан наблюдает за Брамой со стороны человеков.
В этом месте Клен притворно вздохнул и признался, что у Капитана получается лучше, чем у них, вести наблюдение. Поэтому народ стражей называет Капитана не просто Капитаном, а Капитаном Брамы. Кажется, это название лучше всего отражает суть того, чем занимается Николай.
Я и отец Иван с удивлением посмотрели на покрасневшего Николая.
— Капитан, ты не перестаешь нас удивлять! — воскликнул отец Иван, — все, дорогой, теперь ты для нас не просто Капитан, а Капитан Брамы.
— Именно так, — подтвердил я.
Николай в ответ что-то смущенно промычал. А Клен уже рассказывал о том, что сейчас стражей на холме осталось мало. Большинство разошлись по степи, полям, лесопосадкам, что б помогать травам расти, деревьям цвести. А чудом сохранившимся речушкам свободно течь, до жаркого лета.
Сейчас апрель, самое время роста. Поэтому большинство братьев и сестер сейчас далеко от холма и Серебряных Деревьев.
Пару слов Клен сказал и о Серебряных Деревьях. Оказывается, Серебряные Деревья, это и не совсем деревья, в нашем, обычном понимании. Это высокие духи, исполины из-за моря, принявшие облик Деревьев. Светоносный покров и защита народа стражей…
***
Прошло несколько часов после нашей беседы с Кленом.
Омытые в горячем подземном источнике и натертые специальными пахучими травами (стражи не признают мыло), поднимаемся витыми лесенками наверх. На нас балахоны, такие же, как у Пестрого и Брата. Нашу одежду сестры-женщины, как сказал Клен, приведут в полный порядок.
Отец Иван не хотел надевать балахон, еле уговорили. Теперь мы почти не отличаемся от стражей. Разве что ниже ростом. Я отметил, что больше всего на стража похож Капитан. Верней, Капитан Брамы.
Балахоны очень удобные, из какого-то мягкого приятного телу и очень теплого материала.
Идем босиком. Пол под ногами и даже лестницы теплые, словно чем-то подогревается. Вообще у стражей все экологично и чисто — не любят они наше электричество и машины, не жгут нефтепродукты. Зато пользуются какими-то неизвестными нам источниками энергии. Еще умеют читать мысли. В этом я убедился, когда имена давали.
Кстати, Серебряному даже в голову не пришло, что чтение мыслей, а затем прилюдное их озвучивание — пусть это были только имена, все равно, — не совсем нам привычно, даже совсем непривычно и неприятно. Ощущение беззащитности. Хорошо хоть, стражи благие существа…
Витые лесенки окончились. Мы оказались в просторном, судя по пространственному ощущению, зале, в котором царил глубокий полумрак. Видимо, на улице стемнело, наступил вечер.
В глубине зала неярко горели серебристые фонари. Их свет отчасти напоминал неоновый, но был мягче. Они практически ничего не освещали, но каким-то образом свет падал на дорожку, по которой мы шли.
— Свет фонарей тоже природная сила земли? — поинтересовался отец Иван у Капитана.
— Точно так, — ответил Капитан, — сила земли.
— А чего они такие тусклые?
— Ради того, что бы мы могли любоваться звездным небом, — ответил Капитан. — Посмотрите наверх.
Мы посмотрели наверх и тут же остановились, остолбенели. Шедший впереди нас Клен тоже остановился, терпеливо дожидаясь, когда мы налюбуемся небом.
Взору открылась сияющая звездная бездна. Не черная пустота с мигающими звездочками, как у нас, а именно полнота, полнота миллиардов звездных миров, яркий звездный ковер, покров, облако… Образов много, но все они не дают той картины, что мы увидели.
Звезды не только сияли, некоторые, особо крупные, плавно меняли свою цветность, образуя вокруг себя какие-то концентрические круги, сферы, необычайно величественные, яркие и красивые. Звездного света было столько, что это именно он, а не фонари, освещал нашу дорожку.
Особенно впечатляла яркая и широкая полоса, протянувшаяся через все небо с юго-запада на северо-восток. Я догадался, что это Млечный Путь. Но какой необычный вид у него!
Над нашими головами, в зените, от полосы Млечного Пути расходились, под острыми углами два небольших обрывающихся рукава. В этом месте Млечный Путь был похож на птицу, или на крест.
В центре креста звездное сияние достигало апогея. Там пульсировало небольшое, ослепительное облако, схожее с эллипсом, или яйцом.
Что-то подсказало мне, что это самый центр нашей галактики, в обыденном мире скрытый от нас облаками космической пыли.
Было ясное ощущение, что передо мной не просто астрономический центр галактики, а нечто гораздо большее — духовная ось всей нашей звездной системы.
Я увидел, увидел на грани ощущения, как все бесчисленные звездные миры сходятся в точке пересечения «галактического креста». Я увидел всю галактическую плоскость! Я увидел то, что мечтал увидеть со школьных лет (всю галактику целиком).
