Бетал Калмыков, одетый в черную суконную черкеску, стоял в первом ряду, положив руку на рукоять кинжала, отделанную чернью. Когда началось заседание, он тут же предложил ввести Асланбека в состав президиума. Делегаты дружно поддержали это предложение. Имя молодого Шерипова к этому времени уже приобретало среди горцев довольно широкую известность. Из уст в уста передавалось, что могущественный шейх Узун-Хаджи пригрозил отрубить Асланбеку голову, если он осмелится приехать на этот съезд, но ничто не могло остановить Шерипова. Кроме того, многие прекрасно понимали, что участие Шерипова в работе съезда означает полный и окончательный разрыв его с националистами и сближение с большевиками, сторонниками Советской власти.

В этот момент в президиуме появился Киров. Он сел почти рядом с трибуной, на самом углу длинного, покрытого красной материей стола. По залу, как всегда при его появлении, прокатилась как бы волна почтительного оживления. Помимо личного обаяния, этот человек вызывал огромное уважение как представитель центрального Советского правительства, полномочный комиссар самого Ленина.

Сергей Миронович сидел спокойно, вроде бы занятый своими мыслями, но его зоркие глаза замечали все, что происходило в зале.

Съезд поражал пестротой своего состава. В зале присутствовали большевики и меньшевики, эсеры и монархисты, кадеты и анархисты, представители всех политических партий и те, кто не принадлежал ни к какой партии. Много было здесь людей, друг друга ненавидевших, давно враждующих между собой.

Киров выступил с докладом о текущем моменте. Глубоко и основательно он разобрал положение дел в Терской области. Говорил темпераментно, остро.

Кое-кто из меньшевиков и эсеров, сидевших в зале, поежились, так как понимали, что оратор имеет в виду их, но вели себя тихо, смолчали. Они побаивались ввязываться в открытую полемику с советским комиссаром, потому что здесь, на этом съезде, они были в меньшинстве.

После речи Кирова съезд прервал свою работу на двадцать минут, чтобы верующие могли совершить обеденный намаз.

Люди молились здесь же, в зале, подстелив свои черкески и широкополые халаты. Кирова обступила группа большевиков и сочувствующих им. Делегаты от бедноты, которые побойчее, засыпали его вопросами. Меньшевики и эсеры держались несколько в стороне. Там подолгу шушукались, и было во всем их поведении что-то зловещее: очевидно, они делали ставку не на открытую борьбу, а на закулисные интриги и заговоры.

Сергей Миронович еще раньше, увидев Шерипова, приветливо улыбнулся и кивнул ему. Он был рад, что не ошибся в юноше; подошел к нему, положил руку на плечо и стал расспрашивать о том, что нового увидел Асланбек в Чечне.

Вскоре съезд возобновил свою работу. На каждом шагу обнаруживались разногласия, вспыхивали отчаянные споры. Случалось, что разъяренные горцы вскакивали, хватаясь за оружие, готовые сцепиться друг с другом.

— Товарищи, ведите себя сдержаннее! — взывал к залу председательствующий Мурат Гагиев. Он размахивал колокольчиком и старался перекричать расшумевшихся делегатов.

Но вот на трибуну поднялся Асланбек Шерипов.

— Я рад приветствовать свободный съезд свободных народов Терской области от имени чеченского народа, — начал он. — Приехав в Пятигорск, наблюдая за настроением депутатов, за их речами, мы вынесли впечатление, что наш приезд вместе с ингушами был встречен с братской приветливостью… Вы знаете, что во времена самодержавия всем было тяжело, но настоящими пасынками императорской России были чеченцы и ингуши. Вместе с социальным гнетом они терпели и гнет национальный. И вполне понятно поэтому, что после революции их желания и требования пошли по линии национальной. Но когда оба эти народа подошли к разрешению социальных вопросов, то они увидели, что, помимо национального объединения, есть еще и международное, социалистическое… Мы в Национальном совете обсуждали вопрос о власти Совета Народных Комиссаров и пришли к заключению, что она безусловно будет признана чеченским народом… Теперь у нас определенное течение — землю должны получить работающие на ней, без различия племен и религий. Главный вопрос для нас — земельный, а Совет Народных Комиссаров решает его именно так, как мы хотим…

Съезд слушал Шерипова с огромным вниманием; время от времени в левой части зала начинались аплодисменты.

— Киров говорил о горских беках, — продолжал Асланбек, — князьях и узденях, что не они смогут устроить счастье народа, а только сам народ. У нас есть враги народа, но у нас никогда не было беков и князей, мы не делились на сословия, у нас никогда не было крепостного права. И что такое свобода, чеченский народ знает и умеет бороться за свободу, если нужно, и умирать… Вы не найдете среди нас мюридов газавата, но знайте, что мы — мюриды революции!

Зал встретил эти слова бурей оваций.

— Еще раз приветствую съезд, — закончил Асланбек, — и надеюсь, что соединенными силами демократии Терской области он сумеет разрешить все больные вопросы нашей жизни!

— Спасибо за братство, рука ваша не повиснет в воздухе! — крикнул кто-то из зала, покрывая шумные и длительные аплодисменты.

Киров с радостью и гордостью слушал Шерипова. Видя вокруг себя множество взволнованных молодых лиц, он думал: «Мюриды революции, — как он это точно оказал! Вот они — мюриды революции, вот — настоящие герои! Как легко становится на сердце, когда знаешь, что есть на свете такие люди!»

Весна и лето 1918 пода у Асланбека Шерипова были заполнены самой разнообразной и напряженной работой по установлению Советской власти в Чечне. Он был избран членом Терского Народного Совета, где возглавлял чечено-ингушскую фракцию; кроме того, его назначили комиссаром по национальным делам Терской республики. Ему приходилось без конца разъезжать из города в город, из аула в аул. Много сил и энергии требовала работа по формированию отрядов чеченской Красной Армии. Поэтому о личных делах и думать было некогда.

Как-то он получил очень грустное и серьезное письмо от Хавы. Она молила своего любимого «отойти в сторону от стремительною бега жизни». Асланбек ответил ей письмом:

«Твои вполне возможные предсказания и мрачные перспективы меня не испугают. Я не боюсь рисковать своей головой, и единственное, чего я хочу, — это не пролить братской крови и не пасть от братской руки. Чем все это кончится, не знаю, но отойти в сторону и оставаться безучастным зрителем событий, имеющих решающее значение для нашей Родины, я не могу и не хочу самым категорическим образом».

А события на Тереке и в самом деле принимали все более грозный характер. Местные богачи подняли антисоветский мятеж. Казачья верхушка, возглавляемая меньшевиком Бичераховым, захватила город Моздок и собирала силы для разгрома основных центров Советской власти на Северном Кавказе. Обстановка с каждым днем становилась все более угрожающей. 20 июня был предательски убит председатель Совнаркома Терской республики Ной Буачидзе. В этот трудный момент Центральный Комитет большевистской партии направил на Терек чрезвычайного комиссара Юга России Серго Орджоникидзе.

Так, в условиях гражданской войны, 23 июля открылся IV съезд народов Терской области.

Асланбек Шерипов и Николай Гикало приехали на съезд, хотя на душе у них было неспокойно: в Грозном бичераховцы явно что-то затевали. По городу ползли зловещие слухи. Никто ничего толком не знал, но передавали, будто Бичерахов направил в город своих лазутчиков и под их влиянием казаки из станицы Грозненской готовят мятеж. Руководители Грозненского совдепа были серьезно встревожены обстановкой в городе. Все это не могло не сказываться на настроении двух молодых большевиков, пока они находились на съезде во Владикавказе.

Вечером, когда делегаты покидали зал заседаний, Гикало передали письмо из Грозного. Прочитав его, Гикало нахмурился и протянул его Асланбеку:

— Вот, почитай, что Конон пишет.

«Банда, которая собралась в станице Грозненской, — сообщал Лозанов, — несомненно готовит нападение на город. Сегодня утром в руки нашего штаба попало секретное письмо Бичерахова своим агентам. Вот что он пишет: „От имени Моздокского казачье-крестьянского совета прикажите власти грозненских большевиков в двадцать четыре часа сдать оружие, и, в частности, броневики. Если они не выполнят это приказание в течение указанного срока, начинайте боевые действия“».