- Так точно, товарищ подполковник, понял! - И, скинув с себя плащ, Семенов шагнул к своему испорченному катеру.

Видя по лицу Семенова, что молодой милиционер переживает свою оплошность, Бадимбаев не стал его больше укорять и отчитывать.

- Ну, пошли,- сказал он Большакову, устраиваясь на корме лодки.

Забрался в лодку и грузный Большаков.

Но только взялся он за весла, как вдруг старик вздрогнул всем своим хилым телом, затем с трудом поднялся па ноги и, слабыми, неверными шагами подходя к лодке, быстро-быстро заговорил, шепелявя и шамкая:

- Нашальник, а нашальник!.. Постой, погоди… Меня возьми… Я, стара дурак, тут спомнил, голова спомнил, дырява башка…

- Что вы вспомнили? Говорите…- бросил Бадимбаев.

- Кузьма-то там нора-дыра имеет, ну, агы-пещера…- И старик показал трясущейся рукой на юг, туда, куда ушел Тоом,- Я думаю, однако, он там что-то прячет, хоронит… Може, деньга, може, золото, може, дорога соболя шкура… Во как! Спомнил, дырява башка… Може, он еще не уходил, може, там, в своя дыра-пещера копатся-копошится… Однако, ему деньга, золото, шкура надо, без это куды он пойдет… Двадцать лет копил, варнак!..

Большаков с Бадимбаевым переглянулись. Вот тебе и новый поворот! С этим еле живым стариком не соскучишься!

- Ежели, нашальник, меня турма, за решетка не садишь, стара Мадаев покажет тебе дыра-нора, агы-пещера…- продолжал бормотать старик.- Може, он там еще копатся-собиратся… Може, еще и не уходил… Тут близко, тут не шибко далеко. Один верста не будет, однако… Только скоро, быстро надо идти туды… Только стара Бухэ турма, за решетка садиться не надо, не надо… Скоро, скоро сам пропади, сё равно пропади…

- Садитесь в лодку,- сказал Бадимбаев, протягивая старику руку.

- Янгар бери, нашальник, он со мной едет, стара Янгар.

Взяли и пса.

И быстро пошли на веслах, немного отдалившись от берега,- здесь волны были поменьше, чем у самого берега, где уже довольно сильно бушевал прибой.

- Стара Янгар след найдет, по след Кузьма пойдет…- бормотал старик.

Ветер крепчал. Темные мохнатые облака быстро мчались на юго-восток. Зеленые волны грозно вздымались и отчаянно трепали утлую лодчонку, то и дело швыряя в нее ледяные брызги. Это было начало шторма.

«На этой скорлупе далеко не уедешь,- подумал Бадимбаев.-Запросто можно угодить на дно. Надо быстрее пристать к берегу. Но как подойти к нему, когда тут сплошь отвесные скалы?..»

Большаков по мере возможности старался не подставлять бока лодки под тугие удары налетающих волн. Но, несмотря на все его старания, лодка шла очень медленно, то тяжело взбираясь на крутобокие волны, то разом сползая в глубокие провалы между ними.

- Скоро ли доедем?-прокричал подполковник старику.

- Теперича близко, шибко близко!.. Совсем мало сажен!.. Однако, сто сажен будет, больше не будет!.. Там-ка за угол каменна глыба пойдем, за каменна нос обогнем, тогды глубоко ущели будет, тиха бухта да низка берег будет!.. Там-ка на земля берег выйдем!..- визгливо кричал в ответ Мадаев.

С трудом добрались до отвесного каменного мыса и, отчаянным прыжком преодолев межрифовый прибой, вошли в бухту и пристали к низкому каменистому берегу.

Впереди чернело темное ущелье, обрамленное с обеих сторон крутыми скалистыми склонами, обросшими бесформенными грудами камней. Дно расселины было сухое.

- Моторки нет, значит, Тоом уже ушел,- сказал Большаков, выскакивая из лодки.

- Да, он обвел нас вокруг пальца, сволочь!- выругался подполковник, помогая выйти на берег натужно кряхтевшему и тяжело отдувавшемуся старику.

- Ну, что ж поделаешь,- сказал Бадимбаев,- раз уж приехали, надо осмотреть пещеру, где хозяйничал Тоом. Где эта ваша дыра-нора? Ведите нас к ней,- приказал он Мадаеву.

- Не моя нора-дыра, его, эсэса, нора-дыра… Вон тама она, где много-много камни,- ответил старый Шоно, протягивая руку в сторону нагромождения камней, видневшихся метрах в двухстах от берега моря, на средней высоте левого ската ущелья.

Бадимбаев с Большаковым никакой пещеры отсюда не увидели.

Старик объяснил:

- Отсуда агы-пещера не видно, никак не видно… Туды идти надо, близко подходит надо…

И Мадаев первым тронулся вперед по дну ущелья, обходя крупные обломки скал и валуны, с трудом находя свободные от камней места.

Рядом с ним заковылял его облезлый пес.

В глубокой расселине, словно в гигантской каменной трубе, дико рычал разгулявшийся ветер. В такие вот штормовые дни скалистый каньон становился как бы огромной печной трубою с весьма внушительной тягой. Так и гудело в ней, так и гудело…

Тяжелые тучи, бежавшие теперь со скоростью курьерского поезда, плотно закрыли небо. Все громче слышались громовые раскаты.

Трое людей и собака прошли примерно половину расстояния до тех камней, на которые показал старик, как вдруг послышались оттуда приглушенные ветром выстрелы. Защелкали, засвистали пули.

Первым упал старик.

Бадимбаев склонился над ним и услышал:

- Вот и все… Конец пришел… Бурхан зовет стары Шоно… Освободил его от грешна земля… Рукам эсэса покарал за больши грехи его… Теперича прямо дорога в нирвана, в ад подземна - огненна котел… Пасибо тебе, Кузьма… Пасибо…

И в ту же минуту распласталось бездыханное тело старика на камнях.

Вторым сражен был подполковник. Пуля ударила его в левое плечо. Бадимбаев упал и потерял сознание.

Большаков, рискуя жизнью, с необычайной быстротой подполз к подполковнику и прямо по мелкому щебпю потащил его за огромный валун. Бадимбаев застонал. Освободив его раненое плечо от одежды, Большаков разорвал свою нижнюю рубашку па длинные лоскуты и сделал Бадимбаеву перевязку.

Подполковник очнулся.

- Лежите спокойно,- сказал Большаков.- Старик убит. Ишь, даже своего не пожалел!

- Что ему… старик. Теперь старик ему не нужен…- проговорил подполковник, морщась от боли.- Хорошо, что Тоом выдал себя стрельбой… Он должен быть задержан во что бы то ни стало…

- Хорошего мало, раз вы ранены. Скажите спасибо, что остались живы. Он мог нас обоих уложить наповал, как вот этого старика, если б не промахнулся или подпустил нас ближе. Видно, нервы у него не выдержали. Сдается мне, стрелял он из пулемета или автомата. Ишь, сколько пуль за какую-то долю секунды!

- Да, он, видно, воспользовался тем «гочкисом», о котором говорил старик… Выходит, перепрятал он пулемет поближе к заимке. На всякий случай…

- По морю удирать он не отважился: шторм помешал,- сказал Большаков, выглянув из-за валуна.- Наверно, почел за благо переждать непогоду в своей норе. Но почему моторной лодки не видно? Неужели потопил ее и собирается уйти по тайге? Или понял, что ему все равно не уйти, и решил дорого продать шкуру?- И старший лейтенант снова высунулся и глянул в сторону пещеры.

- Осторожно, Исай… Как бы и тебя не подстрелил, сволочь…- проговорил подполковник.- И все-таки наблюдай, наблюдай… Если покажется - открой огонь, не допусти, чтобы ушел он вверх по ущелью… Карауль хорошенько, держи на прицеле… Эх, скоро ли там Семенов справится? И справится ли вообще?.. Эх, сообщить бы на центральную усадьбу… Да волны сейчас такие, что опасно плыть даже и на нашем катере… Что делать?.. Ума не приложу…

Неожиданно завыл жалобно и протяжно старый Янгар. Бадимбаев с Большаковым глянули на пса. Он сидел возле мертвого хозяина и, задрав морду к темно-серому небу, оглашал ущелье душераздирающим воем.

Высунув головы из-за валуна, Большаков и раненый Бадимбаев принялись внимательно изучать беспорядочное нагромождение камней на левой стороне ущелья, то место, на которое указывал старик и откуда обстрелял их Томисас Тоом.

На фоне серых камней Большаков различил подозрительное черное пятно. Может быть, там-то и есть пещера? Старший лейтенант послал туда пулю. Черное пятно исчезло, но через некоторое время снова появилось. Значит, точно: там схоронился враг. В такой крепости достать его будет нелегко. Она почти неприступна снизу, а может быть, и сверху тоже.