Вот он, гостеприимный домик у самого среза воды… Постой, что это там поднял начальник с земли? Емельян поспешил стать рядом с ним - и увидел на его раскрытой ладони… очки. Он сразу же узнал их - старенькие, с железной оправой, с дужкой, перевязанной тоненькой медной

проволокой, очки Макарыча. «Все-таки рассеянный наш Макарыч,- подумал Старшой.- Непременно что-то утеряет: рукавички или свою шапчонку, дорожную сумку или сеть-подхватку, а теперь вот очки обронил…»

- Странно,- заметил Василий Иванович, поглядывая вверх, на дверь.- Макарыч почему-то не показывается. Не приболел ли?..

И тут Емелька заметил на ступеньке голубое зернышко бусинки. Точно такие маленькие, нанизанные на леску бусинки носила Кудряшка. «Наверное, порвалась у Анки леска»,- подумал он, поднимая голубое зернышко и безотчетно тревожась.

- Здесь что-то произошло,- произнес лейтенант почему-то очень тихо.- И что за денек!..

Он быстро поднялся по ступеням на крылечко, толкнул дверь и скрылся в доме. Емелька вслед за ним вбежал в светлицу и замер: словно предупреждая об опасности, из дальнего угла, из-за скамьи, встревоженно загоготал гусь.

В комнате было пусто. На полу, в стороне от стола, лежал опрокинутый табурет, белели осколки разбитого блюдца. Под каблуком у Емельки что-то хрустнуло стеклянным звуком, он наклонился и увидел раздавленную бусинку.

- Да,- обеспокоенно повторил Василий Иванович,- здесь что-то случилось…

Он прошел в малую комнату, в которой Макарыч обычно почивал, но ничего такого не заметил. Хозяин любил порядок, и в его скромном жилище было чисто, строго - как в каюте моряка. Лишь одна вещь привлекла внимание лейтенанта: на подоконнике лежал старенький потрепанный альбом.

Сначала Василий Иванович подумал: ничего особенного, такие альбомы со старыми, выцветшими фотографиями в любом доме не редкость. И ранее, иногда навещая Митрофана Макарыча, он рассеянно переворачивал картонные листы, забавляясь деревянными позами людей, их смешной чопорностью. А сейчас… почему-то альбом был раскрыт и немного провисал с подоконника.

Василий Иванович взял его в руки. С фотографии па него глянули задумчивые глаза человека средних лет, с волевыми черточками по углам губ, с еле приметной вертикальной морщинкой меж бровей. Форменная фуражка и китель придавали этому человеку строгий вид, но выражение открытого русского лица было таким, словно он собирался сказать нечто интересное и веселое. Геолог Васильев Иннокентий Федотович… Лейтенант уже видел эту фотографию и по рассказам Макарыча знал, что знаменитый горный следопыт был характером прост и скромен, легко и свободно сходился с людьми разных возрастов и профессий. Не раз он останавливался на ночлег у Макарыча, вместе рыбачили, вместе в глубоких оврагах кряжа распознавали наслоения пород, и еще тогда, в довоенную пору, геолог оставил в этом альбоме свое фото «на добрую память».

Василий Иванович аккуратно вынул из врезов карточку, прочел на обратной стороне знакомую, уже заметно выцветшую надпись. Но если ранее в этой четко сделанной надписи лейтенант ничего особенного не приметил, то теперь она показалась ему многозначительной. Он внимательно перечитал ее, взвешивал каждое слово: «Моему усердному добровольному помощнику в розысках «Ч. А.» Митрофану Макаровичу на добрую память. И. Ф. Васильев».

«Ч. А.».Наверное, «Черный алмаз»?… Опять эта загадка возникла перед лейтенантом. Неужели он и в самом деле где-то существует, этот таинственный камень? Надпись, оставленная знаменитым геологом, как будто подтверждала это, если… Если под именем «Черного алмаза» Васильев не засекретил какую-то другую свою находку.

Верный своему правилу - тщательно исследовать любую мелочь, лейтенант принялся рассматривать фотокарточку через лупу. И не зря. Он тут же обнаружил на ней свежую трещинку от угла до середины. Кто-то небрежно вынимал фотографию из врезов альбомного листа, и, по-видимому, недавно.

- Что будем делать? - спросил скорее у самого себя Василий Иванович, а Емеля поспешил с ответом:

- Подождем дедушку и Анку.

- Ты думаешь, они куда-то отлучились? Значит, Макарыч обходится без очков, а Кудряшка не заметила, как рассыпала бусы? Вон посмотри, несколько штук на полу.

И Емелька поднял у самого плинтуса еще три бусинки.

- Похоже, что их… украли…- с трудом произнес он.

Бочка медленно повернул голову в его сторону:

- То есть… как… украли?.. Это же не чемодан, не сумка, не кошелек - живые люди!

Емелька потупился и рассматривал на ладони маленькие Кудряшкины бусинки.

- Анка всегда носила эти стеклянные зернышки, только я их не замечал,- сказал он, вздохнув.- А теперь вижу, какие они… голубенькие…

Василий Иванович с интересом посмотрел на него.

- А что, если…- Он тяжело перевел дыхание, пораженный догадкой.- Что, если девочка обронила эти зернышки с расчетом?

- Чтобы мы их заметили? - подхватил Емелька.

- Ну да, чтобы мы знали, в каком направлении они с Макарычем и Костиком ушли… Вот что, Старшой, нужно хорошенько осмотреть все тропки вокруг дома.

Емелька бросился из светлицы на крыльцо, начал шарить по земле, опустившись на колени. Он старательно разгребал жухлую траву, переворачивал пожелтевшие листья, но ни одной бусинки не находил…

Пока он усердно искал, двое парней остановились за кустами и наблюдали за его странным занятием. Это были Гриша и Триша, а с ними - встревоженный Костик. Он и окликнул Емелю:

- Старшой… Что ты там потерял?..

Узнав голос друга, Емелька подхватился с земли - и тут же охнул от неожиданности: с лапчатого и яркого кленового листа ему блеснула голубая искорка - еще одна бусинка Анки!

Единственный житель хуторка Сухой Колодец престарелый Аким Назарович Пивень обитал среди обугленных развалин в стареньком и ветхом курятнике. На войне так случалось, что от прочных зданий оставались только щебень да зола, а вот какая-нибудь завалюшка сохранялась невредимой.

Бойцы, изгнавшие фашистов из хуторка, смастерили для Пивня в той завалюшке кирпичную печурку с чугунком для большого обогрева, поправили дверку, раздобыли где-то раскладушку, подарили матрац и пару одеял, да еще трофейные офицерские сапоги. Впрочем, те щегольские сапоги Назарыч и не приметил - забросил под раскладушку и забыл о них. Но едва только первый гость - геолог Верзин - ступил на порог его скромного жилища, старик сразу же предложил ему в подарок сапоги.

Очень удивился Михей Степанович тем угощениям, которые расставил перед ним на ящике щедрый хозяин: португальские сардины, нидерландский сыр, датская ветчина тоже в консервной банке, французские галеты…

Назарыч весело щурил глаза и посмеивался:

- Солдатские дары!.. Спасибо им, сынкам, трофеями своими поделились…

Все же и сам Пивень, и его гость предпочли украинскую гречневую кашу на сале, тоже из солдатских даров. Потчуя Верзина, откровенно радуясь встрече, Назарыч говорил мечтательно:

- Жду, когда вернутся земляки. Все, кто уцелел, обязательно возвратятся. Заново дома построим, сады взрастим, поля распашем… Перво-наперво мины следует убрать… Сколько их тут фашисты попрятали - жуть!.. Всему, однако, свой черед: третьего дня, сам видел, на Рубежное саперная часть прошла - переправу на Донце будет строить, берега разминировать…

Верзин поспешно встал:

- Вот за такую новость спасибо, Аким Назарович!

Дедушка Пивень так и не понял, чему обрадовался гость.

- Уходишь? - спросил он растерянно.- Что так?.. Может, в этой хоромине тебе неуютно?

Верзин поклонился хозяину:

- Спасибо за привет и обед… Пройдусь-ка я в Рубежное, к саперам!..

Так неожиданно у Михея Степановича сложился план: чтобы побыстрее добраться до дна Сухого колодца, куда указывала стрелка, вырезанная геологом Васильевым на столбе, нужно обратиться за помощью к саперам.