Когда мужчины подняли тюки на плечи, Ольга спросила:

- А шахматы как же… оставляются Дику?

- Нет, нет, - воскликнул Иван Макарович, - шахматы возьми! Мы еще доиграем партию. Правда ведь, Николай!

- Это зависит от Ольги, - невесело сказал Загорский.

- Значит, все будет в порядке, - произнесла Ольга как можно веселее. Держа в руках шахматы, она повела экипаж по залитому светом туннелю.

Там, на поверхности Луны, стояла холодная ночь, а в ярусах глубинного города сиял неугасимый день.

Несколько часов спускались с «этажа» на «этаж». Переход ни капельки не утомлял, но нервы все время были напряжены, и это изнуряло. Кто знает, какие еще неожиданности подстерегают их в этом удивительном городе?

Пока что ничего нового Ольга не обнаружила: вдоль туннеля тянулись точно такие же помещения, как в районе храма; возможно, что в них и скрывалось что-нибудь иное, но рассматривать их не было времени.

В нескольких местах наткнулись на обвалы - из туннельного свода выпали камни, нагромождения их преграждали путь. Но осветительная система, к счастью, не была повреждена, и Ольга уводила отца, Милько и Загорского все дальше и дальше. Сперва долго спускались по ступенькам, а потом очутились в туннеле, который, круто сворачивая, вел, казалось, в самый центр планеты.

Наконец, Иван Макарович велел остановиться.

- Думаю, что достаточно. Мы уже на большой глубине…

Никто не возражал.

Ольга облюбовала просторный зал.

- Ого! Здесь, оказывается, целые штабеля каких-то каменных плиток! - воскликнула она. - Будет из чего добывать кислород. Да положите уже свои тюки.

Она старалась говорить так, будто ничего не случилось, хотя тревога наполняла ее душу, как наполняют зимнее небо колючие звезды.

- Что касается плиток, - ты не торопись, - отозвался Плугарь, осторожно опуская свой тюк на пол, покрытый слоем мягкой пыли. - А ну-ка, присмотрись: они специально отделаны? Сложены в определенном порядке?

- Да, отец. Они разложены как бы по стеллажам…

- Может быть, это селенитская библиотека? - произнес Загорский. Он стоял около своей ноши, беспомощно опустив руки.

- Вот и я так думаю, - поддержал Иван Макарович. - Возможно, библиотека, а может быть - архив документации. Дай-ка нам плитки, Ольга.

Ольга подала им по плитке. Ощупали их со всех сторон пальцами: легкие, отшлифованные, без всяких рельефных выступов, без малейших углублений.

- Какого они цвета? - спросил Иван Макарович, Ольга вытерла, присмотрелась.

- Они разноцветные. Какая-то мозаика цветных пятен.

- Искусственная?

- Нет, как будто естественная.

- Хорошо, разберемся потом. Но для кислорода придется искать камни где-нибудь в другом месте. Давайте располагаться.

Ольга все-таки пустила плитки в работу - выгребла ими пыль из, помещения.

- Ах, отец, почему мы не захватили из дому пылесос! - шутила она. Все время, помогая развязывать тюки, раскладывая постели, Ольга старалась развлечь ослепших. Сперва, может быть, в этом и чувствовалась какая-то нарочитость, но вскоре установилась нормальная атмосфера человеческого содружества. Когда же Ольга приступила к лечению, то даже у Загорского настроение заметно улучшилось.

Молодой врач решила сделать своим пациентам инъекции синтетического витамина и дать снотворное, чтобы больные спали не менее двадцати часов подряд.

С помощью Ольги установили и запустили кислородную аппаратуру. Хотелось как можно скорее наполнить помещение воздухом, чтобы снять скафандры. Лежать в них было крайне неудобно, а главное, Ольга не могла делать уколы. В несколько приемов Ольга натаскала целую кучу камней, из которых и начали добывать «атмосферу».

Как только проход был плотно заделан каменными «зеркалами», стеклянные шары, освещавшие зал, погасли.

- Интересно, интересно, - сказал Плугарь, когда Ольга сообщила ему об этом, - Свети фонарем, электричества у нас хватит!

Ольга включила фонарь, провела им по залу, и когда луч света случайно упал на один из шаров (а их тут было пять один в центре свода, а четыре по углам) - все они снова засияли.

Рассказывая об этом, Ольга повторяла свой опыт.

- Вот я выключаю фонарь. Шары гаснут. Включаю - светятся.

- Световой эффект Ольги, - пошутил Милько. - Что же он означает?

- А то, что одно из чудес Луны мы уже расшифровали, - ответил Иван Макарович. - Выходит, что эти шары не аккумулируют свет, а только передают его. Хотя некоторые из них сделаны, наверное, из минерала, обладающего и собственным свечением. Ведь в предыдущую нашу «квартиру» свет каким-то образом проникал? Не обязательно через вход. Тут, очевидно, какая-то сложная система.

- Где же тогда источник света?

- Кто его знает, это мы еще исследуем… Может быть, селенитские строители пробили осветительные колодцы с другого полушария? Вот и получается, что Солнце все время питает всю осветительную сеть.

- Если это так, Иван Макарович, то и нам есть что позаимствовать у селенитов.

- А вы как же думали?

Через несколько часов работы кислородной аппаратуры, Иван Макарович спросил:

- Ну, что показывает барометр, Ольга?

- А я и забыла о нем! - девушка вскочила. - Работает! «Ясно» показывает наш барометр. Дождя можно не бояться.

- Тогда снимем свои чехлы.

Без скафандров сразу стало гораздо удобнее. Первым делом смогли подкрепиться, затем Ольга принялась за лечение.

Иван Макарович держался, как легендарный философ. Его спокойное лицо словно говорило: «Мне известно то, о чем многие и не догадываются… Не глазами, а умом надо проникать в сущность вещей». Он ободрял не только Загорского и Милько, но и Ольгу, считавшую теперь себя единственным источником оптимизма: ведь она одна осталась невредима. Должно быть, под влиянием Олиной психотерапии и выдержки Плугаря, взял себя в руки и Загорский.

- В старое время, - сказал Милько, - церковники провозгласили бы о нас так: «Свет померк для них, ибо они переступили черту дозволенного». А разве есть предел пытливости человеческого ума? Ведь правда, Иван Макарович, что и теперь, в эпоху ядерной энергии - мы даже представить себе не можем, что создаст человечество в далеком будущем?

…Проходили долгие томительные часы.

Беззвучно работала кислородная аппаратура, разъединяя крепко спаянные элементы и наполняя помещение животворным газом. Его с жадностью вбирали в себя легкие посланцев человечества, но не только это поддерживало в них огонь жизни. Мысли, сознание, воля, - то есть все, что отличает человека от животного, - играло не меньшую роль, чем кислород.

Иван Макарович и Загорский сидели на своих матрацах. Ольга все ходила и ходила по залу; а рядом, в каменных плитках, сложенных штабелями вдоль стен, дремала селенитская мудрость. Разговаривали преимущественно на философские темы пока Ольга, поглядев на часы, не приказала принимать снотворное.

- Пациенты должны слушаться врача, - с напускной строгостью говорила она, поправляя постели.

Когда «пациенты» засыпали, Ольга оставалась наедине со своими мыслями. Верила ли она, что отец, Николай и Михаил поправятся? Да, верила. Действие вредных лучей, по ее мнению, должно быть непродолжительным. Клетки зрительных центров, вероятно, только угнетены. Препарат синтевитамин - чудесная, необычайно эффективная мера. Ну, а регенерация восстановительная способность организма… Ольга не сомневалась, что все это даст хорошие результаты. Они будут, будут видеть!

Время шло. Луна, как зачарованная, обходила Землю, не сводя с нее глаз; и как ни медленно она вращалась, но к мраку, скрывавшему известное людям полушарие, уже приближался солнечный свет.

Вскоре он блеснет на высоких вершинах гор, обступивших поверженную ракету, потечет вниз, и золотой серп будет расти и расти!

Трехсотпятидесятичасовая лунная ночь близилась к концу.

…Уже больше недели - если исходить из расчета земных суток - Ольга лечила отца, Михаила и Николая.