- Там нет никакой скрипки,-сказал Вася, глубоко вдыхая воздух. - Там лежит маленький пакетик, это не скрипка.

- Это скрипка! - яростно вскричал Глоба. - Клянусь тебе, это скрипка! Она разобрана. Их всегда так возят - эти проклятые старинные скрипки!

Но Вася не верил, и Глобе пришлось просить его, почти умолять еще раз спуститься на яхту и достать пакет.

- Это же для тебя, это же все для тебя, - уверял Глоба.

И Глобе, наконец, удалось убедить мальчика,

И снова у Васи перед глазами густые зеленые сумерки, и снова мертвые глаза крабов холодно наблюдают за каждым его движением.

Теперь Вася заплыл в рубку гораздо увереннее, чем в первый раз.

Вот полка. В черном пакете, конечно, не могла уместиться скрипка, даже разобранная. Но Вася никогда не видел разобранных скрипок и поверил.

Отбросив большого краба, он попытался снять пакет с полки. Это было не так легко. Ракушки, маленькие, острые, густо облепили полку и словно цементом скрепили с ней пакет.

Зеленая вода возле Васиных рук вдруг порозовела. Вася почувствовал острую боль в пальцах, порезанных о раковины.

Наконец пакет был оторван от полки.

Не теряя больше ни секунды, Вася поплыл наверх.

Не хватало воздуха, темнело в глазах, и неподвижное солнце далеко на поверхности воды казалось черным.

Глоба встретил Васю радостным восклицанием, но мальчик ничего не слышал. Держась за борт, он хватал ртом воздух, стараясь вдохнуть его как можно глубже, как можно больше.

А Глоба не обращал на Васю никакого внимания: он выхватил у него из рук пакет, кинул па скамью, каблуком оббил острые ракушки, разорвал прорезиненную материю, и на свет появился небольшой, почерневший от времени портфель.

Глоба был настолько обрадован, что даже не заметил, как Вася влез в шлюпку. Мальчик уже отдышался.

Лицо его, посиневшее от нехватки воздуха, начало розоветь. Он хотел видеть скрипку, ту самую скрипку, из-за которой ему пришлось пережить столько жутких минут.

Но на скамейке перед Глобой вместо скрипки лежал небольшой портфель из крокодильей кожи, и ничего похожего на скрипку в лодке не было.

От возмущения Вася окаменел. Остановившимися глазами он смотрел, как Глоба поспешно раскрывает портфель, вытаскивает из него пожелтевшие бумаги. Он разбирал и раскладывал их, вздрагивая от радости и нетерпения.

Вася увидел большое фото. На нем молодой Глоба стоял в полный рост. Он был снят в офицерской белогвардейской форме. Мальчик тихо ахнул.

- А где же скрипка?-сказал он, придвигаясь к Глобе. - Где же скрипка?

- Молчи, щенок! - даже не повернув головы, ответил Глоба.

У Васи даже дух захватило от возмущения. Значит, этот Глоба подло обманул его?! Вместо скрипки он заставил достать какие-то документы!

На минуту Вася растерялся. Значит, никогда никакой скрипки на яхте не было, а Глоба просто использовал его умение нырять и плавать под водой! Вдруг Васе пришло в голову, что этот офицер, белогвардеец, должно быть, совершил когда-то страшные преступления, а он, пионер Вася, сейчас помог ему.

От обиды мальчик едва не заплакал.

Глоба, по-прежнему не обращая на него внимания, спрятал фото и продолжал дрожащими руками перебирать бумаги. И одного из этих документов было вполне достаточно, чтобы с головой разоблачить контрразведчика Глобу. Надо сжечь их немедленно, как только они выберутся на берег.

- Вы меня обманули! - сказал Вася, чувствуя, как рыдания сжимают ему горло. - Вы меня обманули!..

На этот раз Глоба удивленно поднял голову. В тоне, каким были сказаны последние слова, ясно послышалась угроза.

- Ты видел фотографию? - настороженно спросил Глоба, поворачиваясь к корме, где сидел все еще раздетый Вася.

- Видел!-дерзко ответил мальчик, и Глоба вздрогнул, - видел и знаю теперь, кто вы такой. Вы - подлец и белый офицер. Сегодня об этом будут знать все.

Металлические нотки зазвучали в голосе Васи. Он смотрел Глобе прямо в глаза.

Глоба сделал шаг к нему, и в то же мгновение Вася вскочил на борт шлюпки.

- Ага, испугался!

Глоба не ответил. Не спуская с Васи тяжелого взгляда, он переступил через скамью, лицо и глаза его покраснели, налились кровью, он был так страшен, что Вася, ни секунды не колеблясь, бросился в море и поплыл. Не отвязанный шнурок тянулся за ним. Другим концом он был привязан к скамье на шлюпке.

Глоба опустил руку в карман широких брюк и вы-тащил небольшой револьвер.

Синяя сталь блеснула на солнце, и когда Васина голова показалась из воды, Глоба выстрелил. Шлюпка покачнулась. Громкое эхо отдалось у скалы, и чайки снова взлетели в воздух шумной белоснежной стаей.

Гоночная лодка водной станции клуба «Юных пионеров» легко отошла от пристани.

Нина Иванова, держа в руках рулевые шнуры, устроилась на задней скамье. Андрюша Кравченко и Гриша Глузберг сидели на веслах, а на носу, стараясь удерживать равновесие и не раскачивать лодку, лежал Витя Огринчук.

Гриша греб ритмично, солидно, как делал он любое дело. Андрюша Кравченко нервничал, часто оборачивался, раскачивал лодку и поминутно получал справедливые упреки от Гриши и Нины.

Разрезая носом легкие волны, лодка быстро подвигалась вперед.

Ребята выехали из бухты через широкие ворота и повернули вправо, туда, где за невысоким отрогом поднималась скала Дельфин.

В сознании огромной ответственности пионеры молчали, Только озорной Огринчук то и дело опускал руку в воду, брызгал в Гришу, но Глузберг решил не обращать на него внимания. Разговор не клеился. Каждую минуту могли произойти неожиданные события. Удивляло, что нигде не было видно лодки Глобы и Васи. Ведь Андрюша ясно слышал вчера, как Глоба заказывал лодку к девяти часам.

Когда вышли из-за поворота и вдалеке появилась серая глыба скалы Дельфин, ребята совсем притихли. Заслонившись от солнца рукой, Витя Огринчук и Нина внимательно вглядывались вдаль. Ничто живое не двигалось па поверхности моря. Это их не удивляло, потому что тут пляжи были плохие, каменистые, дно скалистое, и даже рыбаки неохотно ставили здесь свои сети. Андрюша и Гриша гнали лодку изо всей силы. Она двигалась резкими рывками, быстро приближаясь к скале. В голове у ребят теснились страшные мысли. Им казалось, что там, за скалой Дельфин, где из воды торчат мачта «Галатеи», сейчас происходит что-то ужасное. Тишина, стоявшая над морем, нимало не развеивала их страхи и опасения за судьбу Васи.

Гребя изо всех сил, Андрюша мысленно ругал себя за то, что не проследил до конца за Васей. А вот теперь шлюпки нигде не видно, и если Глоба совершит что-нибудь ужасное и пионеры не успеют придти на помощь товарищу, то в этом будет виноват только он, Андрюша.

Нина, сидя у руля, волновалась, наверное, больше всех. Ежеминутно ее невысокая фигурка поднималась над лодкой, глаза внимательно всматривались вперед, но ни она, ни Витя ничего заметить не могли: «Галатея» лежала за скалой, и шлюпку Глобы увидеть было невозможно.

Когда лодка находилась в полукилометре от скалы, над морем едва слышно что-то щелкнуло. Это было похоже на удар длинного бича. Звук был негромкий, и в лодке никто не мог предположить, что это выстрел.

Но когда потом начало щелкать раз за разом, Нина заволновалась. Тревога охватила ее и передалась ребятам.

Еще сильнее налегли на весла Андрюша и Гриша, все быстрее мчалась по неподвижной воде лодка, и с каждой минутой становились все четче на фоне ясного неба ломаные линии скалы Дельфин.

Последние несколько десятков метров лодка пролетела со скоростью, которой могли позавидовать лучшие гонщики города.

Скала надвинулась на пионеров - высокая, крутая. Нина вела лодку у самого камня. Он опускался в море отвесной тяжелой стеной.

Лодка обогнула скалу и вырвалась на морской простор. Нина остолбенела от удивления и ужаса. Андрюша и Гриша перестали грести. А Витька заложил два пальца в рот и оглушительно засвистел…