Ваня уткнулся лицом в подушку. Полковник недоуменно оглядел раненых. Бородач потянул его за рукав.
- Осиротел наш Ванюша. Мать его в бою погибла.
Галя подала письмо полковнику.
Иван Григорьевич опустился на кровать. В палате снова стало тихо-тихо.
Так ходят на войне рядом, как сестры, радость и печаль.
ВОТ ТЕБЕ И КЛЮКВА!
По дороге шли трое: Янек за веревку тащил тележку, дед Анджей палкой подталкивал его сзади, а рядом со стариком… Кто вы думаете? Не догадаетесь. Бабушка Вани - Юлия Адамовна. После долгих поисков она, наконец, отыскала любимого внука.
Все трое держали путь в госпиталь, который находился верстах в пятнадцати от Подлипок. Всем им хотелось увидеть Ваню. О том, что Ваня лежит в госпитале, в Подлипках узнали из его письма. Дед Анджей с Янеком насобирали па болоте клюквы, наловили щук в реке и все это везли сейчас в госпиталь, в подарок Ване и славным воинам.
- Далеко еще? - спрашивала нетерпеливо бабушка.
- Да уже скоро,- сочувственно отвечал дед Анджей. Ему самому не терпелось увидеть Ваню, а что уже говорить о бабушке.
- Ох, прямо не верится, что снова свидимся,- вздыхала Юлия Адамовна.
- Увидите н внука и сына. Радостное время наступает,- подбадривал ее старик.
Светило весеннее солнышко. Журчали ручьи. Время от времени, когда размытая дорога становилась особенно трудной, бабушка подходила к Янеку и, ухватившись за веревку, пыталась помогать ему.
- Не нужно, я сам,- возражал Янек.
- Не беспокойся, голубушка,- вмешивался дед.- Груз невелик, а парнишка, слава богу, окреп…
У ворот госпиталя их задержал часовой.
- Вам куда?
- Внучка навестить.- Юлия Адамовна прошла вперед.- Ваню Светловича, раненый он.
- Светловича? - переспросил часовой.- А где он?
- Как где? В госпитале лежит.
- Подождите, бабушка.- Солдат зашел в будку, и оттуда донесся его голос:- Часовой из проходной докладывает. Здесь пришли родные Вани Светловича. Бабушка, говорит. Так… Нет, они не знают. Говорят, в госпитале. Пропустить к вам? Есть.
Часовой вышел из будки.
- Пройдите к начальнику госпиталя.
- А что, соколик? Не приключилось ли чего с Ваней?
- Начальник вам все объяснит.
В кабинете начальника было много людей в белых халатах. Перед ними, виновато опустив глаза, стояла Галя.
- Входите, входите,- пригласил начальник бабушку и ее спутников.- Садитесь.
Янек взглянул на девочку в военной форме и стал возле деда Анджея.
- Вы бабушка Ванн? - спросил начальник.
- Бабушка.
- Мать полковника Светловича? Юлия Адамовна, так, кажется?
- Да.
- А вы? - обратился он к деду Анджею.
- Крестьянин из деревни Подлипки. Кожень моя фамилия. Зовут Анджей, Казимирович по батюшке. Прятался у меня Ваня от гитлеровцев. Потом, когда освободили пас, отец нашел его и забрал на фронт. Жалко было. Привык я к нему. Детей у меня нет, так они мне как дети были.
- Очень хорошо,- сказал начальник и снова, обращаясь к Юлии Адамовне, спросил:- Вы, стало быть, бабушка?
- А что с ним? Плохо себя чувствует?
- Да нет. Все хорошо. Раны зажили. Так что, все хорошо…- Начальник бросил взгляд на Галю, та опустила голову.- Да, с этой стороны все в порядке. Но вот, я гляжу, у вас у самой, мамаша, болезненный вид. Как вы себя чувствуете?
- Усталость чувствую большую. Столько пережить да такого навидаться…
- А как вы узнали, что Ваня в госпитале?
- Долго, батюшка, рассказывать. Как только из той ямы я вылезла…
- Из какой ямы?
- В которую немцы убитых закопали. Меня живую туда бросили. Хорошо, добрый человек попался, не выдал. Вот бы не забыть сыну о нем рассказать. Ипатов его фамилия.
- Так, так…
- Вылезла я из ямы, прислушалась. Далеко где-то поезд гудит. Бросилась бежать от того страшного места. Попала к добрым людям в деревню, приютили. А про внучка не терпится узнать. Спрашивала, спрашивала и надежду потеряла. А недавно вот узнала от добрых людей, что в Подлипках советский офицер сына-мальчонку нашел. Я в Подлипки, разыскала вот их, а они как раз письмо от Вани получили…
- Придется вас, мамаша,- предложил начальник,- положить в госпиталь. Дистрофия у вас. Полежите с месяц, окрепнете, а там вместе с внучком и отправим вас домой. Сыну сообщим. Навестит вас. Согласны?
- Спасибо. Что ж, если надо, так надо.
- Лидия Андреевна,- обратился начальник к женщине в белом халате,- отведите Юлию Адамовну в приемную, умойте, переоденьте.
- А Ваня? Ваню скорее бы увидать.
- Он к вам придет в палату. Мы подготовим его. Ведь для него неожиданность. Бабка, считай, с того света вернулась…
- Ну хорошо, хорошо…
Юлия Адамовна простилась с Анджеем и Янеком.
- Спасибо вам, дорогие, век не забуду вашей помощи…
- Ну, с вами, мужчинами, можно разговаривать более откровенно,- сказал начальник госпиталя, когда за Юлией Адамовной закрылась дверь.- Убежал Ванюшка от нас, убежал на фронт. А вот эта, Галей ее зовут, помогла ему. Достала обмундирование, документы, даже две гранаты дала.
- Он должен отомстить фашистам за свою мать,- прошептала Галя.
- А ты? Бежали бы уж вместе.
- Я дала вам слово.
- Видали вы их, а? - кивнул головой начальник госпиталя, обращаясь к деду Анджею.
- А мы ему рыбки, клюквы привезли…
- Вот вам и клюква! - развел руками начальник.
ВЕСНА НА ДОРОГЕ
А тем временем Вани шагал по широкой магистрали, ведущей на Берлин, напевая свою любимую песенку:
Я невелик,
Но я в больших
Отцовских башмаках.
Я невелик,
Но воля есть
И сила есть в руках.
По-весеннему ярко светило солнце. Мимо Вани на запад мчались военные машины. Навстречу им по обочинам дорога шли из фашистского плена русские, белорусы, украинцы, чехи, поляки, латыши, эстонцы… Они махали солдатам фуражками, платками, кричали вслед:
- Счастливого пути, родные!
- Добивайте скорее фашистского зверя!
- Да здравствует победа!
До победы оставались считанные дни. И счастлив тот, кто в огне последней схватки выживет и увидит над головой мирное небо, вернется к своим в родные края. И славен будет тот вовек, кто падет в этом последнем бою за счастье людей.
Ваню, одетого в военную форму, обнимали, целовали люди, вырвавшиеся из фашистского ада.
- Ты куда, паренек?- спрашивали они.
- В часть, из госпиталя,- важно отвечал Ваня, продолжая свой путь.
В небе ревели моторы. И тогда люди поднимали кверху головы и громко желали победы краснозвездным самолетам.
- Сбрось его, сбрось, чернокрестого! - кричали они, наблюдая воздушный бой.
И радовались люди, когда вражеский самолет, оставляя за собой черную полосу дыма, исчезал где-то за лесом.
На дороге часто возникали летучие митинги. Проходя мимо одной из таких митингующих групп, Ваня услышал:
- Братцы, какое счастье видеть псе это,- говорил исхудавший мужчина.- Я попал в плен в начале войны, но верил: пусть не я, зато другие обязательно доживут до такого весеннего дня. Возмездие должно было прийти. Братцы, оно пришло. И в какой день. В день Первого мая. С праздником вас и грядущей победой!
«Ведь сегодня Первое мая»,- вспомнил Вани.
На ногах у него были тяжелые солдатские сапоги. День разгорелся жаркий. Пот заливал глаза, но Ваня не обращал ни на что внимания. Шел и шел, куда указывали дорожные стрелки: «На Берлин».
У одной из указок он остановился: «До Берлина 100 километров».
- Дойду,- твердо решил Ваня и зашагал дальше.
Позади послышался шум мотора. Ваня, не оглядываясь, нахлобучил пилотку и продолжал идти.
Крытая зеленая машина обогнала его и остановилась. Из кабины вышел офицер.
