Постепенно у нее созрел план. «Мне-то, маленькой, легче подползти к раненому, а перевязывать я умею. Видела, как сестра перевязывала, и сама делала перевязки. И с оружием видела, как обращаются. Я все могу»,- думала Галя, но просить об отправке на фронт не решалась, зная заранее, что ее не пустят.

Однажды, когда санитарные машины уходили на фронт за ранеными, Галя тихонько забралась в одну из них и спряталась под одеяла. Девочку никто не заметил…

Полк готовился к наступлению. За сутки до начала атаки усиленный взвод разведчиков под командой лейтенанта Ерохина ночью отправился в тыл врага. Задача была сложной: внезапно атаковать господствующую в этой местности высотку, на которой противник сосредоточил много артиллерии, овладеть ею и удерживать до подхода полка.

Разведчики выполнили задачу, не потеряв ни одного человека. Они быстро очистили высотку от захваченных врасплох немецких артиллеристов, вывели из строя одно орудие, остальные повернули жерлами в сторону противника. Закрепившись на занятом рубеже, стали ожидать контратак. И они последовали одна за другой. Гитлеровцы наступали яростно. Они использовали все средства, чтобы выбить дерзких разведчиков с высотки. В одну из контратак фашистское командование пустило пьяных солдат и собак. С лаем и воем вся эта орава устремилась вверх по склону, чтобы через несколько минут покатиться вспять…

Только сейчас командир взвода Ерохин заметил Ваню.

- Как, и ты здесь? - нахмурился оп.

- А где я должен быть, товарищ лейтенант?

- Там, в расположении батальона.

- Такого приказа не было. Где взвод, там и я. Я рядовой этого взвода.

- Молодец,- засмеялся лейтенант.- Но все же лучше было тебе остаться. Да уж ладно…

В голубом небе появились немецкие самолеты. Девятнадцать штурмовиков с ревом вырвались из-за леса и бреющим полетом шли на высотку. Их целью была небольшая площадка, где укрепились разведчики.

- По щелям! - скомандовал лейтенант.

Ваня вскочил в окоп в тот момент, когда бомбы уже свистели над головой. Но взрывов он не слышал: окоп завалило землей…

Юный разведчик не знал, сколько он пробыл без сознания. Первая мысль, которая пришла ему в голову, была: «Я, наверно, убит». Но тут же Ваня успокоился: «Если я так думаю, значит, жив». Он напряг все силы, но не мог двинуть ни ногами, ни руками. Степки окопа, сойдясь от близкого взрыва, как тисками, сжали его.

Тогда Ваня попробовал пошевелить головой. Слой земли над головой оказался тонким. Мальчик снова увидел голубое небо.

Так стоял он но горло зарытый в землю. Кругом все было изрыто бомбами. На высотке царила тишина. Ваня прислушался.

- Товарищи, помогите! - позвал он.

В воздухе раздался гул самолета. Ваня посмотрел вверх. Самолет шел прямо на него. Мальчик увидел, как от брюха самолета отделилась бомба. Блестя на солнце, она приближалась, росла. А он был скован землей…

И на этот раз Ваня не слышал разрыва бомбы. Когда он опомнился, то уже лежал на земле возле воронки. Последним взрывом его вырыло из окопа…

- Товарищи, помогите…- простонал Ваня.

Галя попала на передовую в самый разгар боя. Воздух сотрясался от разрывов снарядов и бомб. Полк упорно, шаг за шагом продвигался вперед, к высотке, которую защищали герои.

Галя не обращала внимания ни на грохот взрывов, ни на свист пуль. Она слышала только стоны раненых, которые раздавались все чаще и чаще. Девочка торопилась, быстро, словно белка, перебегала от одного раненого к другому. Никому в голову не приходило спросить:

- А ты зачем здесь, малышка? Как сюда попала?

В поисках раненых Галя забежала очень далеко, не заметила, как очутилась па высотке.

- Помогите! - услышала она голос Вани и тотчас бросилась к нему.

Галя не ожидала, что раненым окажется мальчик.

И Ваня был удивлен, увидев над собой не знакомого санитара, а девочку с большой сумкой.

- Послушай, как тебя?..- с трудом выговорил он.

- Меня зовут Галя…

- Галь… я очень пить хочу.

- Снега, сейчас я тебе дам снега…

Галя оглянулась. Вокруг все было изрыто снарядами.

- Найди лучше мой автомат.

Галя прыгнула в окоп, через некоторое время вернулась с автоматом.

Ваня осмотрел новенький ППШ.

- Это не мой. Командира взвода… Где ты его взяла?

- Он лежал возле убитого лейтенанта.

- Лейтенант убит? - переспросил Ваня и поник головой.- Перевязывай… Как хочется пить!

- Я сейчас! - Галя побежала к краю высотки, чтобы найти где-нибудь чистого снега. Вдруг она остановилась и замерла от испуга. Навстречу ей шел пьяный фашист.

И гитлеровец остановился, заморгал от удивления глазами.

- Вас ист лес?

Галя попятилась назад.

- Хальт! - рявкнул фашист, направляя на девочку автомат.

- Ложись! - крикнул Ваня.

Галя упала. В ту же секунду раздалась короткая очередь. Фашист, взмахнув длинными руками, покатился с высотки.

- Ползи ко мне,- позвал Ваня.

Галя подползла к нему.

- А теперь лежи смирно. Будем ждать своих…

Издали уже доносился грохот танков.

Чернобривцу казалось, что если он как-нибудь перевернет русское слово, получится как раз то, что он хочет выразить па польском языке. И его страшно удивляло, почему хозяйка при всех его стараниях ничего не могла понять.

- Пани, цаю. Понимай, цаю…

Полковник открыл дверь на кухню и вмешался в разговор:

- А ты скажи по-русски: «Хозяюшка, пожалуйста, чаю», и она поймет.

- Чаю?- переспросила, обрадовавшись, хозяйка.- О, чаю ест. Чаю проше…

Спустя несколько минут два стакана аппетитно дымились на столе.

- Ну вот, видишь,- улыбнулся полковник.- А то выдумал: «цаю!»

Сели за стол. Пригласили и хозяйку. Она отказалась:

- Денькуе…

- Тогда вот, угощайтесь.

Хозяйка взяла предложенное полковником печенье, но за стол все равно не села. Она прислонилась к жарко натопленной печке и глазами, в которых были благодарность и недоумение, смотрела на советских людей.

- Вот вы полковник,- удивлялась она,- такой большой человек, а сидите со своим шофером за столом. Это очень трогательно. Такого не было в старой польской армии, не говоря уже про немцев.

- А мы с ним, хозяюшка, не графского происхождения. Он из рабочих, а я из крестьян. И служим одному делу, народному. Чего же нам вместе на досуге не попить чайку?

Хозяйка задумалась, потом, глядя на Ивана Григорьевича, сказала:

- А вы такой молодой и уже полковник.

- Ну, не совсем молодой. Тридцать пять стукнуло.

- Женаты?

- Женат. Есть мальчик. Четырнадцати лет. Еду к нему. Навестить. В госпитале он.

- О боже, бедный мальчик.

- Ему уже лучше.

- Это хорошо. А жена ваша на фронте?

- Не знаю. Возможно, и на фронте. Она врач. Если жива, конечно, па фронте.

- Это очень трогательно. Вся семья па фронте.

Пока полковник и шофер пили чай, хозяйка засыпала их вопросами. Она все жалела, что муж ее, железнодорожник, не смог повидаться с такими приятными гостями.

- Он не поверит, что за этим столом пил чай пан полковник и даже приглашал меня сесть..,

А через час в этом же доме, за этим же столом, сидела озябшая, исхудавшая Юлия Адамовна. Хозяйка поила ее горячим чаем и приговаривала:

- Кушайте, это все оставили ваши дети. Здесь был у меня советский полковник. Какой человек! Вы, русские женщины, можете гордиться своими сыновьями.

Юлия Адамовна не подозревала, что речь шла, действительно, о ее сыне.

Машина то мчалась среди заснеженных полей, то врывалась, как в тоннель, в аллею, обсаженную липами, кроны которых смыкались вверху.