- Послушайте,- обрадовался тот,- я тоже еду туда. У меня машина. Я возьму вас с собой. Это великолепно.

- Благодарю вас. Но я не знаю, как посмотрит на это мой шеф.

В это время подошел Карл.

- Вот мой шеф,- представила Карла Нина, встревоженная его видом.

Карл сел за столик.

- Вы один? - тихо спросила Нина.

- Да. Сделка не состоялась.

- А знаете, этот офицер тоже едет в Речицу,- поспешила Нина ввести Карла в курс их беседы.- Ои предлагает нам место в машине. В таком случае, может, не стоит ждать поезда?

- Я согласен. Мы можем ехать сейчас же.

- Да-да, пока светло,- согласился офицер.- Ночью ехать рискованно…

Карл встал.

- Один момент,- сказал офицер.- Я попрошу у буфетчицы пару бутылок пива на дорогу.

Когда он отошел, Карл сообщил Инне о случившемся.

- Не более как через полчаса на всех контрольных постах будут ждать офицера Гемлера. Если этот болван не выедет сей-час же, мы попадем в неприятную историю. Может быть, вам лучше оставить меня или мне вас?

Нина коснулась руки Карла:

- Что вы, друзей в беде не покидают.

- Хорошо, вы садитесь рядом с ним. За городом мы постараемся избавиться от гостеприимного хозяина.

Втроем они вышли на привокзальную площадь. Машина стояла у подъезда.

- Я хочу сюда,- сказала Нина, устраиваясь возле офицера.

- О, мне будет очень приятно,- улыбнулся хозяин машины. Он попросил Карла поставить пиво на заднее сиденье и взялся за руль.

- Кому приятная беседа, а кому одно пиво,- старался пошутить Карл. Но разговор не клеился, приближался контрольный пункт. «Сообщили уже сюда о Гемлере или нет?» - беспокоились Карл и Нила. «Сначала, конечно, они проверят документы у водителя,- рассуждал Карл.- За это время можно будет оценить обстановку». На всякий случай он расстегнул кобуру, нащупал рукоятку пистолета.

Подъехали к шлагбауму. Карл внимательно следил за выражением лица унтер-офицера, проверявшего документы. Оно было спокойно. «Еще не знают»,- мелькнула мысль. И все же до последней минуты Карл был настороже.

- Битте,- возвратил документы унтер-офицер и приказал солдату поднять шлагбаум.

- И я с вами ближе познакомился,- сказал офицер, переключая скорость.- Теперь я окончательно уверен, что со мной едут абсолютно порядочные люди.

- А вы сомневались?

- Нет. Но все же Россия не Франция…

- Что вы, бон идут под Москвой.

- Да, конечно. Но русские воюют не по правилам. На завоеванных нами территориях они не хотят признавать нас. Это же бестактно. Мы, победители, в глубоком тылу дрожим при каждом шорохе.

- Вы кто по профессии? - поинтересовалась Нина.

- Я хирург,- ответил офицер. Снова увеличив скорость, он продолжал.- А эти партизаны… Я не желаю вам попасть когда-либо к ним.

- Вы попадали?

- Упаси боже. Но я делал операции тем, кто попробовал партизанского свинца. Они рассказывали, что партизаны покрыты шерстью, подобно гориллам. Да-да, не улыбайтесь…

Разговор становился очень забавным. Карл с удовольствием продолжил бы его, по впереди мог попасться еще контрольный пункт. Нужно было поскорее обезвредить немца и свернуть на проселочную дорогу.

- А я слыхал, что партизаны вполне корректный народ,- сказал Карл.

- Корректный народ?! Не смешите меня… Убьют, да еще и сожрут. Им-то в лесу есть нечего.

- А вот вы сейчас увидите, что глубоко ошибаетесь.- Проговорив это, Карл приставил к виску офицера пистолет и приказал:- Остановите машину и не шевелитесь. Спокойно, спокойно… Нина, разоружите нашего приятеля.

Нина вытащила из кобуры пистолет.

- Что за шутки? - простонал офицер.

- Нам, откровенно говоря, не до шуток. Мы партизаны, уважаемый хирург, и, как видите, обращаемся с вами довольно вежливо,- ответил Карл.- Кстати, у вас есть веревка?

- Повесите?

- Нет. Только свяжем. Нина, посмотрите в багажнике.

Нина выскочила из машины. Спустя минуту она крикнула:

- Есть резиновый шланг.

- Давайте сюда.

Офицеру связали руки за спиной.

- А теперь подвиньтесь, пожалуйста.

Карл сел за руль, Нина - на заднее сиденье. Проехав немного но шоссе, Карл свернул па проселочную дорогу.

- Куда вы меня везете? - спросил, еле переводя дух, офицер.

- К партизанам,- ответила Нина.- Не беспокойтесь, они славные ребята.

Самое дорогое у человека - свобода. К ней тянется он с малых лет, как растение к солнцу. Самый тонкий стебелек цветка пробивает грубую корку земли, чтобы выбраться из тьмы к свету, полюбоваться голубым небом.

К свободе рвались все, кто попал за колючую проволоку. О ней говорили, думали, ее видели во сне. Особенно тосковал по свободе Петя. Часто, лежа на спине рядом с Ваней, он тихо пел, на белорусский манер выговаривая украинские слова:

Однажды, пропев, как обычно, свою любимую песню, Петя тихо спросил Ваню:

- Ты умеешь молчать?

- Умею.

Петя пристально посмотрел на него и, наконец, решился:

- Ну, ладно… Открою тебе секрет. Если что случится со мной, хоть вы с бабушкой будете знать. Я.- летчик. Печалин фамилия. Сбили меня под Гомелем. Добрые люди дали одежду, документы. Стал пробираться к фронту, да схватили, проклятые… Сначала погнали рыть окопы, а потом вот сюда. А я ведь здесь бегал босоногим мальчишкой…

Оказалось, что недалеко от станции в поселке живет мать Петра Печалина.

- И она ничего не знает? - спросила Юлия Адамовна.

- Откуда же ей знать! Да, может быть, это и лучше. Батя и братья где-то воюют…- Петя снова лег на спину, вздох пул и, глядя в небо, тихо проговорил:- Мне бы туда. Да из облачка вырваться, да спикировать фашистам на голову…

Ночью, когда все уснули, летчик куда-то исчез. Ваня не первый раз замечал это п решил не спать - дождаться его возвращения. Ясное дело, тут что-то неспроста.

- Где вы были? - встретил он Петю вопросом.

- Спи, завтра скажу…

Ночи стали холодные, темные. Сарай, в котором вповалку спали люди, был ветхий. Сквозь щели в дырявой крыше хлестал дождь, а теперь начали иногда кружить и снежинки.

С нетерпением ждал Ваня утра. Даже сквозь зябкую дремоту звучали у него в ушах слова летчика: «Завтра скажу…»

Но назавтра Петя не спешил делиться с ним своей тайной. Весь день он шептался о чем-то с бабушкой и лишь вечером шепнул на ухо Ване:

- Сегодня поползешь со мной.

- Куда?

- К проволоке. Подкоп будем делать.

- Чем?

- Инструмент один - ложка.

- Ложка?

- Да, брат. Я ею уже солидный проход сделал. Теперь труднее стало под землей поворачиваться. Надо землю относить. Вот ты мне и поможешь… Идет? А теперь вздремнем, пока все уснут. Бабушка нас разбудит.

С той ночи каждый раз, когда замирал лагерь и притуплялась бдительность часовых, они ползли к проволоке и работали там часа два-три. Ваня заползал в проход, который был уже довольно длинен, набирал землю в шапку и подавал летчику.

Тот осторожно относил со в сторону и высыпал с таким расчетом, чтобы днем охрана ничего не могла заметить. Окончив работу, они тщательно маскировали вход и уползали спать.

Работа была тяжелая, адская, но она наполняла радостью их сердца, обнадеживала. Время не казалось таким томительно долгим. Когда есть цель, неизвестно откуда берутся силы.

- Может, я могла бы вам чем помочь? - спрашивала бабушка.

- Нет, вы в той норе не сможете повернуться, как Ванюша.

- А относить землю?

Тоже дело нелегкое. Тут нужно по-пластунски ползать. Не то приметит часовой с вышки и чиркнет очередью из автомата…

Но бабушка все же помогала. Она недоедала, чтобы поддержать Ваню и Петю. Когда они ночью возвращались в сарай, протягивала в темноте каждому по куску брюквы или свеклы и спрашивала: