Боже, если ты есть там, срази их громом и молнией!

В небе действительно загремело. Но это был не гром и не молния, а самолеты с красными звездами на крыльях. Узники ликовали.

- Наши, наши! - вырвалось из сотен грудей па разных языках.- Они услышали наши молитвы.

Гестаповцы, обгоняя друг друга, бросились в убежище. Собаки оставили полуживого старика и убежали за ними.

- Вот кто нас спасет,- говорили заключенные, провожая взглядом самолеты.- Нам больше не па кого надеяться.

«Эх, если бы это видел Петя!» - вспомнил Ваня друга по прежнему лагерю. Из того лагеря их увезли давно, родные места теперь очень далеко.

…Под нарами темно. Гестаповец достает фонарик. Толстое брюхо не дает ему возможности согнуться. Он пристально смотрит на бабушку. По-видимому, спокойное лицо женщины убеждает фашиста, что под нары лезть незачем. Гестаповец, кряхтя, поднимается и направляется к другим нарам. Бабушка провожает его презрительным взглядом.

- Тупая тварь,- шепчет она.

Из-за туч выглянуло солнце, его яркие лучи осветили мрачный барак. Здесь Ваня и бабушка живут уже несколько месяцев. Лагерь, в котором они теперь находятся, расположен на территории Полыни. Томятся в нем русские, белорусы, украинцы, поляки, французы, итальянцы…

«Скорей бы они убирались отсюда,- думает Ваня, поглядывая на гестаповцев.- Пусть бы Бася вышла из своей поры и погрелась на солнышке».

Дети любят сидеть на полу, когда в окно светит солнце. Согревшись, Бася оживает, и голос ее звучит, как колокольчик. Она рассказывает интересные легенды о древнем городе над Вислой, в котором она жила, пока не пришли гитлеровцы. Ваня знает уже много легенд о Кракове. Как раз в то время, когда Бася начала рассказывать про гордую Ванду, которая еще в далекие времена по захотела выйти замуж за пришельца и бросилась в Вислу, по бараку пронесся шепот:

- Гестапо.

Бася уползла в свою нору. Ваня прикрыл тайник досками, а бабушка проверила, все ли в порядке.

Черные шапки с черепами все еще мелькают между нарами. Гитлеровцы не могут успокоиться, пока живет на свете маленькая Бася. Эти безумцы с такой яростью ищут малышку, словно от того, убьют они ее или нет, зависит судьба «Великой Германии».

Наконец гестаповцы, озлобленные, уходят. Ваня кубарем летит вниз, лезет под нары.

- Вася! Вылезай. Ушли.

Вместе они выползают из-под нар и садятся на полу в квадрате, высвеченном ярким солнцем.

- Замерзла?

Бася жмурится:

- Так.

- Грейся, грейся, девочка, солнце светит для всех,- говорит бабушка и гладит малышку по голове.

- Цо ти ест?

Бася смотрит на Ваню большими черными глазами. Дети сидят, как обычно, на полу, между нарами, греются на солнышке.

- Что со мной?- переводит Ваня вслух вопрос Баси.- Ничего, так.

Ване в самом деле грустно. На утренней «зарядке» объявили список тех, кто сегодня будет отправлен в другой лагерь. Они с бабушкой тоже попали в список. Говорят, что в тот, другой лагерь «входят в ворота, а вылетают в трубу с дымом».

Но Ване не страшно. Он привык ко всему. Он знает, что такое «ходить жабой», «делать гимнастические упражнения», «как следует кланяться господину коменданту». Знает, как обрушивается на спину дубинка, если поклон недостаточно низок. Ваня думает о другом. Ему жалко расставаться со своим маленьким другом. Вася еще и не догадывается о предстоящей разлуке.

- Хцешь, я ци оповем о Кракове?

Бася говорит по-польски, иногда вставляя русские слова. По Ваня ее понимает.

- Расскажи…

- Самая древняя часть Кракова - Вавель…

- А что это Вавель?

- Замки, дворцы, где жили короли… Вавель стоит над Вислой. Он обнесен большой кирпичной стеной. Мы с папой, когда еще не было гитлеровцев, поднимались на эти стены. Оттуда смотреть красиво-красиво. Внизу, как голубая лента, вьется Висла. А в ясную погоду видны снежные вершины Татр. Папа рассказывал, что в тех горах скрывался когда-то от царской полиции очень хороший человек, которого звали Ленин.

- А я видел Ленина…

- Где?

- Еще до войны мы ездили с мамой и папой в Москву и видели там Ленина в Мавзолее.

- Он там живет?

Ваня ответил не сразу.

- Да. Он живет…- потом, помолчав еще немного, добавил:- У нас, когда говорили: «К борьбе за дело Ленина будь готов!»,-пионеры отвечали: «Всегда готов!»

- А какое это дело Ленина?

- Ну, чтобы люди всех стран и народов - и белые,и желтые, и черные - жили как братья, чтобы их никто не угнетал, чтобы все учились в школе…

- Ах, как хочется в школу! - тихо проговорила Бася.

Дети умолкли. Пригретые солнцем, они вспомнили своих друзей, школьных наставников, светлые просторные классы.

- А в Вавеле есть еще яма дракона,- продолжала рассказывать Бася.- Давно-давно, когда море подступало к Кракову, оно вымыло в скале эту яму. В ней поселился страшный дракон. Он поедал скот и людей. Затащит к себе в пещеру и проглотит. Однажды князь Кракус бросил дракону в яму барана. Дракон, конечно, его сразу слопал. А баран тот был начинен тлеющей серой. От этой серы дракон п подох. А люди стали жить без страха и построили чудный город. Назвали его именем мудрого князя…

Бабушка тоже прислушивается к Басиным рассказам, вздыхает. Ей не за себя тревожно, за этих малышей. Им бы учиться, нм столько нужно еще повидать и узнать - красивого, интересного, благородного. А тут война…

- А еще есть в Кракове Марьяцкий костел, рассказывала дальше Бася. Высокий-высокий… На колокольне в давние времена дежурили день и ночь трубачи. В случае опасности трубачи будили жителей. Однажды подошли к городу татары. Трубач заметил их, стал трубить. Татары давай из луков пускать стрелы в трубача. Одна стрела попала ему в горло. Мелодия сигнала оборвалась.

До самой войны в честь этого воина каждые полчаса с колокольни Марьяцкого костела раздавался тот сигнал, который когда-то играл трубач. И мелодия его всегда обрывалась в том месте…

Здесь оборвался и рассказ Баси. В барак вошли гестаповцы. Кого внесли в список, выходи! - раздалась команда.

Бася, как мышонок, юркнула в свою порку. Ваня тщательно закрыл тайник досками.

- Прощай, Бася!

А в это время бабушка просила остающихся:

Поберегите сиротку. Не давайте ее в руки идолам.

Однажды Миша Артошка, наблюдая за рассерженным шефом комендатуры, задумал нарисовать его собакой. Задумано - сделано. Злое лицо фон Носа он изобразил с таким мастерством, что, когда вечером зашел дед Данила и увидал работу Мигни, он хохотал до слез.

- Мастак! Здорово ты его! - восхищался кузнец.- Приписать бы сюда что-нибудь такое хлесткое, Мишутка, а? II повесить. Непременно повесить этого зверюгу всему народу напоказ. Он нам так, а мы ему этак…

Весь вечер они вместе с Мишей думали над подписью. И придумали:

Утром карикатура висела на заборе, возле магазина. Люди подходили украдкой взглянуть на нее. Новое имя - фон Пес - накрепко пристало к шефу комендатуры.

Вскоре после этого по деревне расклеили объявления: «Германскому командованию нужны хорошие художники. Германское командование будет платить художнику огромные деньги. Художникам или знающим о художниках следует явиться в комендатуру».

- Слыхал, Мишутка, а?- сказал как-то дед Данила.- Фон Пес приглашает тебя… чтобы повесить. Хвостом виляет, а зубы скалит…

В ответ на это появилась новая карикатура. Фон Пес был изображен в тон же собачьей позе, но с огромным пушистым лисьим хвостом. Подпись гласила: