Ольга отдавала себе отчет, что и сама выглядит не лучше. По утрам, глядя в висящее на стене, над рукомойником, зеркало, она ужасалась отражению, но с началом тренировок грустные мысли исчезали, возникая вновь лишь при встрече со старыми знакомыми.

Перед выходными в коридоре вывесили таблицу результатов. Разглядывая прикнопленный к пробковой панели бумажный лист, исписанный мелкими цифрами достижений, девушки шумно делились впечатлениями. Подобравшись ближе, Ольга пробежалась глазами по столбцу с порядковыми номерами, не обнаружив своего, некоторое время размышляла, затем, пожав плечами, развернулась, собираясь уйти, когда слуха коснулся негромкий разговор.

— Полагаешь, Настю?

— Да ты сама глянь, сплошная краснота.

Заинтересовавшись, Ольга прислушалась, встав к говорившим боком, перевела взгляд на таблицу, где, среди множества данных, отпечатанных привычным черным шрифтом, некоторые цифры бросались в глаза, выделенные красным и зеленым маркером.

Вновь раздался голос:

— Но у Юльки столько же, если не меньше!

— Больше. Глянь внимательнее.

В мыслях возникла Юлия — нескладная угрюмая девушка, с утомленным лицом и вечно поджатыми губами. Вспомнив, под каким номером значилась Юлия, Оля обратила внимание, что красных пятен в списке ее достижений действительно оказалось значительно больше чем у других.

Пока Ольга размышляла, что могла бы означать цветовая градация, послышались приближающиеся шаги, за спиной пренебрежительно хмыкнуло. Оля скоса взглянула через плечо. Позади, пристально всматриваясь в табличку, замерла одна из подруг белокурой Вероники — Светлана. Перехватив Ольгин взгляд, она насмешливо улыбнулась, сказала с сарказмом:

— Решила результаты глянуть? Можешь не бояться, новичков первую неделю не вывешивают.

Ольга повернулась к собеседнице лицом, спросила с подозрением:

— Бояться? С чего вдруг?

Та сделала большие глаза, спросила с удивлением:

— Разве тебе не сказали? Впрочем, не важно. Видишь эти красные точки? Чем их больше, тем хуже. Самого худшего наказывают, двое получше — неделю убирают казармы.

— А зеленые? — Оля мельком взглянула на таблицу.

— Ты совсем тупая? — Светлана раздраженно дернула головой. — Это лучшие. Та же система, только в плюс. Троим отличившимся, дается лишнее свободное время, ну и прочие приятности тоже.

Пропустив оскорбление мимо ушей, Ольга уточнила:

— И ты считаешь, что я, конечно же, окажусь аутсайдером?

Светлана наморщила лоб, пытаясь понять незнакомое слово, но лишь отмахнулась, сказала едко:

— Ты себя в зеркало видела, нет? Сходи, обнови память. С такими данными ты здесь вечно будешь на уборке, если вообще не окочуришься.

— Уж конечно, жопа в три обхвата да сиськи до пупа гораздо полезнее, — ответила Ольга в тон.

Не ожидав подобной наглости, Света несколько секунд моргала. За это время Ольга успела обойти девушку и углубиться в казарму, когда сквозь двери донеслось бешенное:

— Слышь, щепка, это ты кому сейчас сказала? А ну стоять!

От пинка с грохотом распахнулись двери, за спиной затопало, приближаясь, рубаху на плече рвануло. Ольга ударила по вцепившимся в ткань пальцам, развернувшись, взглянула в упор на противницу.

Вокруг зашумели, часть девушек с одобрительными возгласами повскакивали с кроватей, приблизились, остальные повернули головы, с интересом прислушиваясь к происходящему.

— Сейчас я тебе… — прошипела Светлана.

Ольга ощутила боевой азарт. Скопившееся на протяжении недели недовольство, от постоянных придирок и подначек, прорвалось. Качнув головой так, что хрустнули шейные позвонки, она поманила пальцем противницу, бросила короткое:

— Больше дела, меньше слов.

Та рванулась вперед, одновременно нанося удар рукой, но памятую схватку недельной давности, Ольга держалась настороже и вовремя уклонилась. За ударом последовал еще один, а потом еще. Не зная толком, что делать, Ольга медленно отступала, время от времени с силой шлепая ладонями по мелькающим возле лица рукам.

Вокруг орали все громче, гвалт стоял такой, что закладывало уши. Сквозь общий шум донесся чей-то радостный крик:

— Гони ее к стене, там добьешь!

Выбрав мгновение, когда между ударами наступила короткая пауза, Оля мельком оглянулась. До ведущих в санузел дверей осталось не так уж много. Место для отступления еще оставалось, но Ольга с холодком поняла, что рано или поздно упрется в тупик, и вот тогда…

Вновь замелькали кулаки, пришлось отбросить все лишние мысли, сосредоточившись на бое, чтобы случайно не пропустить удар. Войдя в раж, Светлана била в полную силу, и пропустить один подобный удар — означало проиграть, сразу и бесповоротно. Глядя в перекошенное яростью лицо противницы, Ольга содрогнулась, чувствуя, что одним ударом дело не закончится, разъяренная фурия будет бить и пинать поверженное тело, пока не переломает все кости, если просто не убьет.

В очередной раз едва избежав удара, Оля с силой хлестнула ладонью в ответ, вложив в движение сил более обычного. На лицо брызнуло влажным, а палец окрасился кровью. Не отдавая себе отчет, Ольга повторила движение, а когда поняла, в груди зародился восторг. Несколько мгновений она хлестала в полную силу, попадая через раз, и остановилась лишь после того, как удары прекратились.

Противница стояла, тяжело дыша, и с удивлением разглядывала руки, из которых тонкими струйками сочилась кровь, вытекая из многочисленных глубоких царапин. Подняв глаза, она яростно прошипела:

— Ах ты!

Удар ногой оказался настолько быстр, что Ольга не успела среагировать. Плечо взорвалось болью, а из груди вырвался невольный стон. Болельщицы завопили громче. Лицо Светланы осветилось предвкушением победы, когда она вновь начала атаку.

Рука онемела. Двигаться становилось все сложнее. Пульсирующая в плече боль сбивала с ритма, при каждом рывке распространяя вокруг себя злые острые иглы, замедляла реакцию. Несколько ударов почти достигли цели: нижнюю челюсть саднило, а глаз начал заплывать. Нужно срочно что-то делать, иначе… представлять, что будет «иначе» не хотелось.

Под ногу попалось мягкое. Отдернувшись от неожиданности, Оля неловко наступила, несколько мгновений балансировала, размахивая рукой, но, не удержав равновесия, опустилась на колени. Испустив радостный вопль, противница рванулась вперед, занося руку для удара.

Предчувствуя вспышку боли, Ольга сжалась, от отчаяния мышцы свело судорогой, почти не осознавая, что делает, она резко устремилась вверх. Ноги с силой распрямились, тело взметнулось, словно подброшенное пружиной. В голову больно ударило. Одновременно раздался тихий вздох.

Очумело тряся головой, Ольга непонимающе смотрела на Светлану, что вдруг обмякла, и замедленно, словно в кино, с сухим стуком завалилась навзничь. Нос девушки казался неестественно вывернут, а из ноздрей обильно текла кровь, собираясь на полу в большое красное пятно.

Из галдящей замолкшей толпы выдвинулась Вероника, взглянув на поверженную подругу, поморщилась, произнесла насмешливо, обращаясь к Ольге:

— Что ж, один-один. Но партия только начинается.

Хлопнула дверь, в проеме возникла лейтенант. «Болельщицы» мгновенно рассосались по койкам, с увлеченным видом занялись мелкими делами. Лейтенант прошла вдоль прохода, взглянув на по-прежнему лежащую без сознания Светлану, поинтересовалась:

— Что произошло? — Не дождавшись ответа, повысила голос: — Я спрашиваю, что произошло?

Гюрзель обвела взглядом притихшую казарму, под ее требовательным взглядом девушки опускали глаза и стушевывались.

Кто-то промямлил:

— Ничего особенного, мы просто… — но, поперхнувшись под ледяным взглядом, замолчал.

Повернувшись к Ольге, стоящей в прежней позе, лейтенант терпеливо произнесла:

— Семьсот тринадцатая, я жду объяснений.

Ольга помялась, мельком взглянула в сторону выхода, откуда на нее с ненавистью смотрела Вероника, опустила глаза. На мгновение остро захотелось рассказать все в подробностях. Но, пересилив постыдное желание, Оля вскинула голову, отстраненно произнесла: