Поблагодарив кивком, Ольга двинулась в указанном направлении. В самом конце, у стены, обнаружились две пустые кровати. Присев на крайнюю, она вдруг поняла, о чем забыла спросить: кроме одежды, хорошо было бы получить хоть какие-то гигиенические принадлежности. Оля уже собралась вернуться, когда взгляд упал на стоящую рядом тумбочку. Рука невольно потянулась к дверце, пальцы коснулись витиеватой ручки, потянули.

Зубная щетка, свернутое вафельное полотенце, пачка прокладок в дальнем углу… Ольга несколько секунд вглядывалась в содержимое, удовлетворенная увиденным, притворила дверцу. Минимальный набор женский принадлежностей порадовал. Конечно, о ночных кремах и лаке для волос оставалось лишь мечтать, но за последние месяцы жизни Оля приучила себя к сдержанности.

Не смотря на смену одежды, тело зудело, а из подмышек тянуло так, что казалось, будто она окунулась в сточную канаву. Поднявшись с кровати, Ольга подошла к лежащей по соседству девушке, по уши закутанной в одеяло, поинтересовалась:

— Подскажи, где здесь можно помыться?

Та некоторое время молчала, созерцая потолок, затем чуть повернула голову, на Олю в упор взглянули глубоко посаженные карие глаза, произнесла вяло:

— Если по мелочи — умывальник за дверью.

— А если нет? — Ольга вопросительно вздернула бровь.

— Тогда до вечера.

Ольга поморщилась, представив, что еще несколько часов придется ощущать удушливый запах застарелого пота. Наблюдая за ее мимикой, девушка хмыкнула, спросила с кривой ухмылкой:

— Тебя это расстраивает?

Оля пожала плечами, ответила замедленно:

— Не так, чтобы очень, но как-то непривычно не мыться несколько дней подряд.

Девушка выпростала из-под одеяла руку, поправив волосы, вяло отмахнулась:

— Пройдет через несколько дней.

— Что пройдет? — Ольга недоуменно уставилась на собеседницу.

Та тряхнула головой, сонное выражение постепенно уступало место сосредоточенности.

— Все.

Видя, что девушка теряет интерес к беседе, Ольга взглянула умоляюще. Но та лишь отмахнулась, отбросив одеяло, неторопливо встала с кровати, нашарив кроссовки, обулась и неспешно двинулась к выходу.

Проводив неразговорчивую девушку взглядом, Ольга пожала плечами, и уже собралась вернуться на место, когда за спиной раздался звонкий голос:

— Никак у нас новенькая?

Ольга обернулась. По проходу, шумно бедуя, стайкой двигались девушки. Идущая первой, высокая, с густыми белокурыми волосами, дружелюбно улыбнулась, здороваясь, протянула руку, приветливо произнесла:

— Здравствуй.

Следом подтянулись остальные, столь же рослые и не менее веселые, окружили. Ольга отвечала на крепкие, почти мужские рукопожатия, улыбалась, но, ощущая на себе оценивающие взгляды, держалась настороженно.

— Меня зовут Вероника, — представилась белокурая. — А это Юлия.

Стоящая рядом крупная девушка кивнула, сказала низким грудным голосом:

— Так и есть.

— Виктория.

— Светлана.

Девушки стали наперебой представляться, по-прежнему стоя вокруг плотным кольцом. Ольга ощутила смутный укол тревоги, но непрерывный поток слов сбивал, уводил в сторону, а ласковые улыбки успокаивали.

— Мы здесь в полной изоляции, — грустно промолвила одна, — ничего не знаем.

— За модой не следим, — добавила в тон другая.

— Пожалуйста, расскажи, как там, на воле, что носят, как красятся?! — с жаром воскликнула третья.

— Про прокладки, про прокладки расскажи! — выкрикнул кто-то из-за спин.

Ольга удивилась столь откровенным вопросам, но девушки смотрели с такой жадностью, а некоторые с глубокой тоской, что, не желая расстраивать будущих подруг, она подробно и принялась обстоятельно описывать новомодные фасоны одежды, не забывая о новинках парфюмерии и последних веяниях в макияже.

Скрипнула дверь. Послышались приближающиеся шаги. Мельком оглянувшись, Оля увидела хмурое лицо неразговорчивой девушки, та несколько мгновений прислушивалась к разговору, затем покачала головой, бросила чуть слышно:

— Опять над новенькой глумятся. И не надоело…

В душе вновь зашевелился червячок сомнений, слишком открытые лица, слишком честные глаза. Даже в кругу знакомых и друзей люди часто оказывались задумчивы, отягощенные проблемами, не пускали во внутренний мир, а уж здесь, где отобранные по физическим данным, проходят тяжелую подготовку будущие телохранители, встретить такое радушие казалось вдвойне странным.

Решившись, Оля улыбнулась как можно более открыто, спросила, стараясь, чтобы вопрос не прозвучал слишком резко:

— Девчонки, мне кажется, или все-таки вы меня разыгрываете?

— С чего вдруг такой вопрос? — искренне удивилась Вероника.

— Честно? — Ольга помялась, подбирая слова. — Неестественно как-то, не по настоящему.

Ольга ожидала ответа, чувствуя, как вокруг что-то неуловимо меняется.

— Ну вот, — всплеснула руками одна из девушек, — как всегда.

— Она нас раскусила, — грустно добавила другая.

— И почему радость всегда столь быстротечна? — театрально вопросила третья.

Вероника обвела взглядом подруг. От любезной улыбки не осталось и следа. Теперь перед Ольгой стояла женщина с холодным взглядом и презрительно поджатыми губами. Высокомерно оглядев новенькую, она произнесла:

— С паршивой овцы хоть шерсти клок.

Стоящие вокруг обидно захохотали. Кто-то с деланным испугом произнес:

— Верка, беги, она тебя сейчас ударит!

Захохотали громче.

Чувствуя, как подгибаются ноги, стоящие вокруг девушки минимум на голову выше и гораздо крепче, Ольга выдохнула:

— Убогих бить, лишь мараться.

Смех мгновенно прекратился. На нее взглянули с удивлением, как, если бы, заговорила случайно забежавшая в дом собака, и почти тотчас вокруг образовалось пустое пространство. Не понимая что происходит, Оля обернулась, и в то же мгновение живот взорвался болью. Она согнулась пополам, замерла, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба.

Все стало на свои места. Крепкий фигуры, насмешливые лица, и почти осязаемое презренье, разом заструившееся от только что милых девушек. А ведь на секунду она почти поверила в неподдельность происходящего.

Под подбородок легла ладонь, с силой потянула, заставляя поднять голову. Перед глазами возникло обрамленное белым, расплывчатое пятно, сфокусировавшись, превратилось в насмешливое лицо в светлых кудряшка. Полные губы дрогнули, раздался приторно сладкий голос:

— Сучка огрызается? Тем лучше. А то я уж подумала, веселье закончено.

Краем зрения Ольга заметила движение, но отшатнуться не успела, перед глазами вспыхнули ослепительные искры, а голова взорвалась болью. Открыв глаза, Оля обнаружила пыльные носки кроссовок. Сквозь шум в ушах послышалось опасливое:

— Вер, ты осторожнее. Убьешь ненароком. Гюрза не порадуется. Видишь, какой задохлик.

Возбужденный голос перебил:

— Гляди, зашевелилась!

Вновь послышалось приторно сладкое:

— А сучка-то, ничего, живучая.

Повернув голову так, чтобы видеть говорящую, Ольга выдохнула:

— Говорят, вас тут стрелять учат?..

Вероника чуть заметно нахмурилась, сказала с подозрением:

— Может и так. К чему вопрос?

Неторопливо перевернувшись на бок, Ольга осторожно встала, дотронулась до затылка, все время ощущая на себе напряженный взгляд ожидающей подвоха противницы, взглянув прямо в голубые глаза, произнесла:

— Наверное, жутко неприятно, когда пуля случайно попадает не туда, куда следует… Особенно, если это чужая пуля.

Вероника изменилась в лице, глаза вспыхнули яростью, она выдохнула зло:

— Сука, ты мне вздумала угрожать?

Правое плечо девушки пошло назад. Готовясь к очередному удару, Ольга напряглась, впилась взглядом в руки противницы. Но руки остались на месте, а вместо них взметнулась нога. От неожиданности Ольга распахнула глаза, застыла, ожидая жуткой боли. Глухо чавкнуло, лицо обдало воздухом, нога зависла, не долетев до лица всего чуть-чуть. Сглотнув, Оля скосила глаза, с удивлением узрев могучий кулак, сжимающий ногу противницы у лодыжки.