На допросе 28 января 1935 года, отвечая на вопрос следовате­ля, известно ли ему, что Шляпников является лидером контрре­волюционной организации «рабочая оппозиция», Николаенко заявил: «Я знаю о том, что в период X и XI съездов РКП(б) Шляпников возглавлял группу «рабочей оппозиции». Ни X, ни XI съезды группу «рабочей оппозиции» контрреволюцион­ной не рассматривали. Я до сих пор не знаю ни одного решения партии и ее ЦК, где «рабочая оппозиция» квалифицировалась бы контрреволюционной».

Аналогичные показания на следствии давали также Бруно, Масленников, Тихомиров и М. Прокопенко. При этом Прокопен­ко не скрывал, что передал своим сестрам Ружицкой и Ахмедовой принадлежавшие ему книги Троцкого и Зиновьева и револьверы, так как после ареста Медведева ожидал обыска и боялся навлечь на себя подозрения.

Жена М. Прокопенко и его сестры — Ахмедова, Догадина и Ружицкая допрашивались (Ружицкая — дважды) только по эпи­зоду передачи литературы и оружия. Указанный факт они под­твердили, причем Ружицкая заявила, что полученные от брата книги Троцкого и Зиновьева не сожгла.

Арестованные по данному делу Вичинский, Серебренников, Михайлов и супруги Тарасовы сначала отрицали предъявленные им обвинения в контрреволюционной деятельности, а затем дали признательные показания.

Такого же рода показания дали в ходе следствия и другие арес­тованные по этому делу лица. К следственным материалам по московской группе «рабочей оппозиции» были приобщены также показания Кадыгробова, Кунгурцева и Федотова, привлеченных по делу омской организации «рабочей оппозиции».

На основании всех этих показаний Шляпников, Медведев, Бруно, Николаенко и другие привлеченные по делу лица были признаны виновными в том, что являлись членами подпольной контрреволюционной группы «рабочей оппозиции» в Москве, «...периодически собирались на квартире у Шляпникова или Медведева, подвергали резкой контрреволюционной критике по­литику партии и Советской власти, вырабатывали свои контрре­волюционные установки, которые распространяли среди осталь­ных своих единомышленников в Москве и на периферии».

Как указывалось в обвинительном заключении по делу, под руководством московской группы в Омске, Одессе, Ростове и других городах СССР были созданы и вели контрреволюцион­ную работу подпольные группы так называемой «рабочей оппози­ции».

Обвиняемой по этому делу Тарасовой было инкриминирова­но, что она «разделяла политические установки «рабочей оппо­зиции», знала о контрреволюционных настроениях своего мужа и его единомышленников, знала его связи, но не доводила до сведения об этом органов власти»; обвиняемым О. Прокопенко, Ружицкой, Ахмедовой и Догадиной вменялось в вину участие в сокрытии нелегальных документов «рабочей оппозиции» и ог­нестрельного оружия.

26 марта и 14 апреля 1935 года Особым совещанием при НКВД СССР Шляпников, Медведев, Масленников, Бруно, Вичинский, Михайлов, Иванов, М. Прокопенко, Тарасов и Тихомиров были лишены свободы на 5 лет каждый, а Серебренников, О. Проко­пенко и Тарасова отправлены на 5 лет в ссылку.

Постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 10 декабря 1935 года Шляпникову тюремное заключение было заменено ссылкой в Астрахань на оставшийся срок.

Данных о решении Особого совещания при НКВД СССР в от­ношении Ахмедовой, Догадиной и Ружицкой в уголовном деле о «рабочей оппозиции» нет.

Через два года, в 1937 году, приговоры многим участникам так называемой «рабочей оппозиции» были пересмотрены и ужесто­чены. По делу 1936—1937 годов Шляпников признан виновным в том, что, являясь руководителем контрреволюционной органи­зации «рабочая оппозиция», осенью 1927 года дал директиву харьковскому центру этой организации о необходимом перехо­да к индивидуальному террору как методу борьбы против ВКП(б) и Советского правительства; в 1935 — 1936 годах давал директи­вы о подготовке террористического акта против Сталина и вел переговоры с Зиновьевым о совместной террористической дея­тельности.

Виновным себя Шляпников не признал. Обвинение его осно­вывалось на противоречивых показаниях ряда арестованных по другим делам и свидетеля Сергиевского, который был тайным ос­ведомителем НКВД.

По вновь сфабрикованным обвинениям в подготовке терро­ристических актов против руководителей партии и Советского правительства многие из арестованных были осуждены военной коллегией Верховного суда СССР к высшей мере наказания — расстрелу.

Шляпников и Медведев были расстреляны в сентябре, Бруно, Вичинский и Масленников — в октябре, Демидов и Николаенко — в ноябре 1937 года.

В период с 1956 по 1978 год проводилась дополнительная про­верка по делу «рабочей оппозиции» в отношении Шляпникова, Медведева, Масленникова, Бруно, Михайлова, Тихомирова, О.Х. Прокопенко, М. И. Прокопенко, Вичинского и Николаенко. Проверкой установлено, что указанные лица были осуждены необоснованно и каких-либо доказательств их контрреволюци­онной деятельности в деле не имеется.

Уголовные дела на участников подпольных организаций «ра­бочей оппозиции» в городах Омске и Ростове прекращены, а осужденные по ним лица реабилитированы. Реабилитированы также другие лица, осужденные в прошлом по обвинению в при­надлежности к «московской контрреволюционной организа­ции» — группе «рабочей оппозиции».

О том, как фабриковались обвинения в отношении этих лиц, показал опрошенный в декабре 1956 года и январе 1957 года Сер­гиевский, проходивший по делу «рабочей оппозиции» в качестве свидетеля:

«Содержание моего заявления от 31 декабря 1934 года не соот­ветствует действительности.

Еще раз должен указать, что какие-либо факты контрреволю­ционной деятельности Шляпникова, а также упоминаемых в за­явлении: Бруно, Правдина, Челышева, Прокопенко и других лиц — мне известны в тот период времени не были. Встречи этих лиц на квартире Шляпникова носили семейный характер. Разго­воры, которые велись при этих встречах, иногда, правда, каса­лись и политических вопросов, но я не помню таких фактов, чтобы эти политические вопросы обсуждались с антисоветских позиций».

Осужденные по делу омской группы «рабочей оппозиции» Фе­дотов, Кадыгробов и Кунгурцев, показания которых были ис­пользованы как доказательства обвинения Шляпникова и других, в 1958 году были реабилитированы.

В 1956—1978 годах, по вновь открывшимся обстоятельствам, Бруно, Масленников, Михайлов, Тихомиров, О. X. Прокопенко, М. И. Прокопенко, Вичинский, Николаенко, Шляпников и Мед­ведев, осужденные по делу «московской контрреволюционной организации» — группы «рабочей оппозиции», были реабилити­рованы в судебном порядке. Уголовные дела прекращены за от­сутствием в их действиях состава преступления.

По протесту Генерального прокурора СССР военная колле­гия Верховного суда СССР 1 сентября 1988 года отменила постановления Особого совещания при НКВД СССР в отноше­нии Демидова, Иванова, Серебренникова, Тарасова и Тарасо­вой и прекратила уголовные дела за отсутствием состава пре­ступления.

Дело о так называемом антисоветском объединен­ном троцкистско-зиновьевском центре рассматривалось военной коллегией Верховного суда СССР 19—24 августа 1936 года в от­крытом судебном заседании.

Были преданы суду 16 человек. Большинство из них в про­шлом были организаторами и активными участниками троцкист­ской и зиновьевской оппозиции, за что исключались из партии, арестовывались, находились в тюрьмах и в ссылке. Пять человек в прошлом являлись членами компартии Германии.

По этому делу к высшей мере наказания были приговорены Зи­новьев, Каменев, Евдокимов, Бакаев, Мрачковский, Тер-Ваганян, Смирнов, Дрейцер, Рейнгольд, Пикель, Гольцман, Илья-Давид (Круглянский), Ольберг, Берман-Юрин, Лурье М. И., Лурье Н. Л.

Эти лица, как сказано в приговоре, осуждены за проведение антисоветской, шпионской, вредительской и террористической деятельности, причастность к убийству Кирова и подготовку терро­ристических актов против руководителей партии и правительства.