После X съезда РКП (б) «рабочая оппозиция» некоторое вре­мя продолжала в организованной форме отстаивать свои пози­ции. В феврале 1922 года в Исполком Коминтерна поступило заявление, подписанное 22 участниками бывшей «рабочей оп­позиции», среди которых были Шляпников, Медведев, Бруно и другие. К ним присоединились также Коллонтай и Шадурская.

В этом документе, написанном в связи с обсуждением в ИККИ вопроса о едином рабочем фронте, утверждалось, что в Советской стране с этим вопросом дело «обстоит неблагополучно»: в партию проникает буржуазная стихия, руководящие центры зажимают ра­бочую демократию, ведут непримиримую, разлагающую борьбу против всех, особенно пролетариев, позволяющих себе иметь свое суждение, и за высказывание его в партийной среде применяют всяческие репрессивные меры; в профсоюзах та же картина подав­ления рабочей самостоятельности, инициативы, борьба с инако­мыслием, навязываются руководители. В заявлении содержалась просьба вмешаться и предотвратить раскол партии, покончить со всеми ненормальностями, стоящими на пути единства рабочего фронта. «Заявление 22-х», переданное в ИККИ Коллонтай, 26 фе­враля 1922 года было рассмотрено расширенным пленумом Ис­полкома Коминтерна, который, однако, не согласился с оценками его авторов состояния дел в РКП(б).

При этом резолюция ИККИ и опубликованный протокол за­седания комиссии Коминтерна носили по своему содержанию самый общий характер, хотя известно, что по всем пунктам «За­явления 22-х» в специально созданной комиссии Коминтерна давали объяснения от РКП(б) Троцкий, Зиновьев и Рудзутак.

Вопрос о группе «рабочей оппозиции» поднимался на XI съезде РКП(б), который констатировал, что ее бывшие члены, вопреки решению X съезда партии, на практике не отошли от методов фракционной борьбы и нередко допускали антипартий­ные действия.

Отмечалось, в частности, что своими поступками Шляпников вынудил ЦК поставить 9 августа 1921 года вопрос о его исключе­нии из партии за нарушение им партдисциплины, и применение этой крайней меры не состоялось только потому, что при голосо­вании не хватило одного голоса. Что касается обращения 22-х в ИККИ, то съезд, не осуждая этот факт сам по себе, признал не­допустимым сообщение Коминтерну сведений, извращающих действительную картину взаимоотношений между Российской Коммунистической партией и рабочим классом страны.

XI съезд РКП(б) предупредил Шляпникова, Медведева и Коллонтай, что, в случае проявления с их стороны и в дальнейшем «подобного антипартийного отношения», они будут исключены из партии.

Два члена группы (Н. Кузнецов и Ф. Митин) были исключены из партии решением съезда как чуждые пролетариату элементы.

После XI съезда РКП(б) «рабочая оппозиция» как организо­ванная группа окончательно распалась.

В ходе последующих политических дискуссий 20-х годов Шляпников и некоторые другие лидеры бывшей «рабочей оппо­зиции» неоднократно и открыто выступали на страницах печати с критикой политики ЦК по отдельным вопросам. Ничего анти­партийного в этих выступлениях участников распавшейся «рабо­чей оппозиции» не содержалось.

Так, в ходе дискуссии 1923 года Шляпников, как и некото­рые другие коммунисты, обвинял ЦК партии в недооценке зна­чения промышленности, в отсутствии должного внимания к ра­бочему классу и рабочей демократии. Говоря об опасности рас­кола партии, он требовал обеспечения условий для того, чтобы оппозиция «не загонялась во фракцию» подобно тому, как, по его мнению, поступили в свое время с группой «рабочей оп­позиции».

В разгар внутрипартийной борьбы, развернувшей­ся после XIV съезда ВКП(б), вопрос о Шляпникове и Медведеве неоднократно поднимался на заседаниях Политбюро ЦК и в пар­тийной печати в связи с так называемым делом «бакинской оппо­зиции». 10 июля 1926 года в «Правде» они даже были названы «идейными руководителями» этой оппозиции.

Суть дела состояла в том, что еще в начале 1924 года Медведев направил одному из бывших участников «рабочей оппозиции» в Баку письмо, в котором содержались критические высказыва­ния относительно экономической политики партии и положения дел в международном коммунистическом и рабочем движении. Письмо было зачитано нескольким коммунистам — бакинским рабочим, но никакого практического отклика оно не получило. Более того, ЦКК РКП(б) отменила решение Контрольной комис­сии компартии Азербайджана, необоснованно обвинившей этих коммунистов в создании фракции.

Тем не менее, спустя два года, в разгар борьбы против троц- кистско-зиновьевского блока этот факт вдруг послужил поводом для привлечения к политической ответственности и бывших ли­деров «рабочей оппозиции». О нем вспомнили сначала в партий­ной печати, а затем этот вопрос стал предметом специального расследования ЦКК ВКП(б).

Центральная контрольная комиссия ВКП(б) образовала тогда комиссию в составе М. И. Ульяновой, Сольца и Ярославского, которая для расследования дела выезжала в Баку. Комиссия «уста­новила, что со стороны некоторых бакинских товарищей была попытка создать группу «рабочей оппозиции», идеологической основой которой являлись: письмо тов. Медведева к «дорогому тов. Б.», речь тов. Шляпникова на Хамовнической партконферен­ции, его же статья в «Правде» и другие документы. Все эти доку­менты были получены приезжавшим в Москву бакинским това­рищем Колосовым от

тг. Медведева и Шляпникова».

В письменном докладе об обстоятельствах этого дела в Секре­тариат ЦКК ВКП(б) комиссия акцентировала внимание на том, что в своей работе она постоянно встречала противодействие со стороны Шляпникова и Медведева, категорически отказывав­шихся иметь дело с комиссией.

В письме от 19 мая 1928 года всем членам Политбюро ЦК ВКП(б) и Президиума ЦКК ВКП(б), озаглавленном «Вместо ответа на полицейские вопросы ЦКК и телефонные запросы», Шляпников указывал на фабрикацию обвинения. Но маховик политических преследований и партийных репрессий за инако­мыслие уже был пущен на полный ход.

17 октября 1926 года в «Правде» было опубликовано «Изве­щение ЦК ВКП(б) о внутрипартийном положении», в котором лидерам бывшей «рабочей оппозиции» предъявлялись тяжелые политические обвинения.

В связи с этим Медведев и Шляпников обратились с письмом в Политбюро ЦК ВКП(б) и в ЦКК ВКП(б). В этом письме, дати­рованном 19 октября 1926 года, говорилось:

«В интересах нашей партии и ее подлинного единства мы счи­таем своим долгом сделать следующее заявление.

1.   

Извещение ЦК указывает, что июльский пленум ЦК и ЦКК констатировал объединение троцкистов, «новой оппозиции» и шляпниковско-медведевского течения в общий блок против партии и отметил раскольническую политику этого блока. Мы ут­верждаем, что ни в каком фракционном блоке не состояли и ни­какой раскольнической политики не вели.

2.   

Извещение ЦК заявляет, что объединенная оппозиция, ра­зумея под этим и нас, допустила ряд шагов, нарушающих единст­во партии и срывающих решения высших партийных органов. Мы утверждаем, что не сделали ни одного шага, нарушающего единство партии и срывающего постановления каких бы то ни было партийных органов.

3.   

Извещение ЦК обвиняет нас в устройстве нелегальных фракционных ячеек и комитетов и т. п. Мы утверждаем, что ника­ких фракционных ячеек и комитетов не создавали и являемся ре­шительными противниками организационного закрепления на­ших идейных расхождений.

4.   

Извещение ЦК объявляет нас сторонниками меньшевист­ской платформы и ликвидаторами Коминтерна, Профинтерна и сторонниками объединения с социал-демократией. Мы заявля­ем, что за 25-летний период нашего пребывания в партии мы яв­лялись врагами оппортунизма во всех его видах, в том числе и меньшевизма.

Мы утверждаем, что являемся решительными и безоговорочны­ми сторонниками Коминтерна и столь же решительными противни­ками II Интернационала, на путь борьбы с которым мы стали еще в 1914 году. Мы не являлись и не являемся сторонниками простой ликвидации Профинтерна и в вопросе об единстве международного профдвижения стоим на почве партийных решений и маневров.