— Сильная? — со странными интонациями в голосе переспросил Робердейк. — Как будто Небеса разверзлись и сам Творец спустился на землю.

— Кто-то очень крутой сцепился с некромантами, — перевела Арчи.

— Делать-то что будем? — буркнула Имина.

Арчи и Роб ответили одновременно:

— Бежать отсюда!

— Идти туда!

— Сворачиваемся и отступаем в Дир-Солейн! — принял решение Хеккеран и продолжил, специально для Роба: — Мы туда добираться будем больше недели, а припасов у нас всего на три дня.

В ответ священник одарил его таким взглядом, что Имина решила было, что Роб вот прямо сейчас пошлет их всех к черту и отправится в логово Зуранон в одиночку, без еды и воды — только чтобы иметь шанс лично встретить божественного заклинателя такой силы. Но ничего сказать мужчина не успел — задрав голову, он уставился в небо.

— Поздно убегать, — тихо ответил он. — Нас заметили.

Одно из правил уходящих в рейд на равнины Каз: проводи на открытой местности как можно меньше времени — так меньше шансов наткнуться на блуждающий отряд нежити, как днем, так и ночью, когда не-мертвые обретают дополнительную силу; и уж точно никогда не останавливайся там на привал. Вот и сейчас Предвиденье, всю неделю жавшееся к Мертвым Горам, расположилось на отдых в нагромождении скал — добраться до них, не переломав себе ноги, можно было только с двух сторон. Что делать в такой ситуации все знали: одну сторону берут на себя Хеккеран и Имина, вторую Робердейк — святой воин вполне стоил их обоих в сражении против нежити. Арчи же занимала позицию за спинами товарищей, сама решая, кому больше нужна ее помощь в зависимости от ситуации. Поэтому сейчас никаких заминок не возникло — Предвиденье рассредоточилось по зажатому между скал пятачку и приготовилось к обороне… Ну, почти в полном составе.

— Роб! — прошипела Имина. — Кончай витать в облаках!

Оглянувшись через плечо на священника, она вполголоса выругалась — мужчина и не думал готовиться к сражению: глупо улыбаясь, он стоял на месте, задрав к небу голову, и шевелил губами. Прислушавшись, полуэльфийка поняла — молится. И если Робердейк имел вид одухотворенный и просветленный, то Арчи выглядела сейчас как никогда на свои шестнадцать — бледная перепуганная девочка-подросток, неведомо каким образом оказавшаяся в набитой мертвецами пустыне.

— Вы просто не чувствуете… — пробормотала она себе под нос. — Если ОНО решит нас убить, будет достаточно просто пошевелить пальцем…

— А теперь уже не чувствуешь ты, — с легким оттенком снисходительности, которую Имина слышала в его голосе впервые, ответил Роб. — Та сила, что бушует в центре равнин, могущественна и агрессивна, но та, что приближается к нам… Нежная, как шелк, мягкая, как щека младенца…

— И опасная, как солнце на вытянутой ладони, — оборвала его Арчи. — Приди в себя, святоша. Потом будешь восхищаться… если мы выживем.

Предоставив возможность заклинателям препираться дальше, полуэльфийка осторожно выглянула из-за скалы, пытаясь разглядеть… кого? Случайно проходящего мимо «крутыша», плевать хотевшего на жалких слабаков? Его же, целенаправленно ищущего, с кем бы подраться?

— Сверху… — тихо сказал Хеккеран у нее над ухом.

Задрав голову, Имина почти сразу нашла в грязно-серых небесах равнин Каз, не менявшихся никогда, три выпадающих из привычной картины элемента и тихо охнула, впившись взглядом в три подошедших уже совсем близко фигуры.

На две крылатые фигуры в золотых доспехах она взглянула лишь мельком, не отрываясь следя за неспешно снижающейся третьей. Сложно сказать, чем именно она приковывала внимание: не отличалась она ни большим ростом, ни размахом плеч; не было у нее ни оружия, ни брони, лишь короткое белое платьице до середины бедра да ярко-малиновые чулки. Четыре нежно-розовых крыла за спиной, и еще одна пара, вместо рук, начинала расти с середины плеча; короткая, едва достающая да плеч прическа светлых волос — девушка казалась… неуместной, немыслимо яркой на фоне вечно-серой хмари равнин Каз. Как ребенок на поле битвы, как цветущий оазис в пустыне… как истинная любовь в этом жестоком и циничном мире.

Имина тряхнула головой, удивляясь неуместным ассоциациям. Откуда к ней только мысли такие, совершенно ей несвойственные, приходят?..

Тем временем крылатая девушка легко коснулась носочками земли и быстрой, летящей походкой, будто скользя над неровной каменистой равниной, направилась к нагромождению скал, где притаилось Предвиденье. С усилием оторвав взгляд от крылатой незнакомки, полуэльфийка взглянула на сопровождающих: взлетев повыше, они расселись на острых вершинах скал, повернувшись к людям спиной. Имина легонько кивнула сама себе, убедившись в правильности первого впечатления: телохранители, уж больно знакомо себя ведут. И, похоже, ее и команду за угрозу не считают… или столкновения действительно не планируется, и с ними просто хотят поговорить.

— Здравствуйте, я — Рамиила, Архангел Надежды, — мелодично пропела незнакомка, чуть застенчиво улыбнувшись: совсем юная на вид девчушка, не старше той же Арчи. — Уровень восемьдесят. А вас я уже знаю: вы — Предвиденье.

Женщины красивы по-разному. Есть цветущее очарование юности и уверенная цельная привлекательность зрелости; вызывающе-яркая, агрессивная грация хищника, робкое изящество скромности или застывшее великолепие ледяного совершенства…

У красоты много форм. У Рамиилы была своя, и извечная женская ревность по отношению к более удачливым кольнула наемницу лишь на мгновение, позорно изгнанная всего одной улыбкой крылатой. Она была идеальна, но совершенство ее было мягким и не ранящим взгляд, странно сочетающим в себе наивность и мудрость… Она выглядела так же, как описали ее Роб и Арчи, даже еще в глаза не увидев, — мягкая, как шелк, нежная как щека младенца и опасная, как солнце на вытянутой ладони.

Потому что за такой красотой идут на край света, походя совершают невозможное, убивают не глядя и защищают до последней капли крови. Ей нужно только поманить пальчиком, показаться далеко на горизонте, позволить к себе прикоснуться: и уже больше ничто не сможет остановить ее избранников, ни слово «невозможно», ни многотысячные армии… и даже сам Господь Бог будет послан к черту.

«Как она сказала… Архангел Надежды?.. Ей очень подходит…»

Первым пришел в себя Роб. Оттолкнув плечом с дороги Имину и даже не заметив этого, он шаркающей походкой подошел к крылатой, что без всякой опаски разглядывала его снизу вверх, едва доставая макушкой до середины груди, все так же застенчиво улыбаясь… и грохнулся на колени, оглушительно лязгнув латным доспехом.

— Госпожа, я Робердейк, раб Божий, посвященный третьего ранга. Располагайте мною, — тихо произнес он, срываясь на высокопарный церковный слог: раньше так всегда бывало, когда в религиозном запале опальный жрец пытался читать проповеди заблудшим наемникам.

Полуэльфийка всегда отмахивалась от него, пропуская «церковную муть» мимо ушей и сейчас впервые поймала себя на мысли, что ей стоило бы слушать его внимательнее…

— У Господа нет рабов, — с мягким осуждением в голосе поправила его крылатая. — Есть только дети. Даже если сами дети считают иначе…

А в следующий миг она смешно засуетилась, замахала руками-крыльями и с легкой паникой затараторила:

— Ой! Вы зачем на колени встали?.. Вставайте немедленно! Не дай Бог Лорд увидит, он мне знаете, сколько всего наговорил? — прекрасное личико застыло, приняв преувеличенно серьезное выражение: — «Не давай местным себе поклоняться: объявят богиней и заставят превращать воду в вино. Оно тебе надо?» А оно мне не надо! Вставайте же!

Видя, что Робердейк выполнять просьбу не собирается: то ли его разум совсем отключился от встречи с божественным существом такой силы, то ли выбила из колеи внезапная смена поведения крылатой (наемница видела только его спину), Рамиила попыталась поднять его самостоятельно. Руки-крылья обхватили бронированные плечи священника (на что их длины хватило едва-едва), легонько сжали… и полуэльфийка, сама не веря своим ушам, расслышала жалобный стон сминаемой двухсантиметровой стали.